«16 марта. Японцы скупили всю туалетную бумагу»

Землетрясения и цунами, случившиеся неделю назад в Японии, разрушили не только дома, дороги и заводы, но и уничтожили привычный уклад жизни рядовых японцев. В магазинах появились очереди за едой и водой, электроэнергию в северные мегаполисы подают по графику, общественный транспорт парализован, людей просят не выходить из дома, чтобы те лишний раз не подвергали себя воздействию радиации с АЭС «Фукусима». Жизнь в Японии менялась на глазах у нашей соотечественницы — бывшей студентки НГУ, которая учится в Университете Тохоку, Юлии Савинковой. С ее помощью мы восстановили хронологию событий в Стране восходящего солнца и выяснили, что страшнее, чем сейчас, Юле не было никогда в жизни.

Юлия Савинкова первая из новосибирцев вышла на связь с редакцией НГС.НОВОСТИ в день, когда на Японию обрушилась стихия. Именно она 11 марта рассказала десяткам тысяч новосибирцев о последствиях землетрясения в японской столице. Неделю спустя мы связались с Юлей по телефону и попросили рассказать, как изменилась ее жизнь в Японии за последние семь дней. Девушка мужественно восстановила хронологию событий и поделилась с нами своими страхами.

Пятница, 11 марта. Этот весенний день начинался для Юли Савинковой как обычно. Девушка проснулась, закончила домашние дела и отправилась в магазин неподалеку от дома, в Западном Токио, в спальном районе Нерима. «Было тепло, градусов 11, наверное, — вспоминает она. — Очень солнечно. День начинался замечательно». Юля вернулась домой, села за компьютер и почувствовала легкое землетрясение. «Сначала это было обычное землетрясение, — вспоминает девушка. — Но только толчки не кончались, а становились все сильнее, и сильнее, и сильнее. Дома я была одна. Таких сильных землетрясений никогда не чувствовала. Я живу в двухэтажном доме, на первом этаже. Было страшно, я не знала, куда бежать и что делать, если дом будет рушиться.

Пережив две серии подземных толчков, Юля включила телевизор, чтобы понять, что произошло. В новостях говорили о разрушениях в префектуре Мияги и о приближении волны цунами. «Сендай (город на север от Токио, в нем расположен университет, в котором учится Юля. — К.М.) вообще смыло. В Токио остановился весь транспорт, упало только одно здание, насколько я помню, горело нефтехранилище, было несколько других пожаров. От цунами пострадал пригородный район Чибо». Узнать что-либо о своих друзьях и знакомых в Японии Юля не могла: сотовая сеть была перегружена.

«Здесь сотовые операторы сами производят телефоны. Крупных операторов три: SoftBank, DoCoMo и AU, но связи внутри страны не было ни у кого из них. До меня могли дозвониться из России, к примеру, а в соседний дом позвонить было нельзя.

Единственным стабильным средством связи оставался интернет. С его помощью я связалась с молодым человеком, с которым мы здесь живем — он как раз был на работе, — и с друзьями, родственниками в России». Юля вспоминает, что людям, которые начали возвращаться с работы, выдавали каски, по две бутылки питьевой воды и пачку печенья. В новостях тогда говорили, что реакторы всех АЭС в зоне бедствия были остановлены автоматически. «Тогда всех волновала ситуация с АЭС под Сендаем, никто не ждал сюрприз от Фукусимы», — говорит девушка.

Суббота, 12 марта. В ночь на субботу Юля спала в повседневной одежде, рядом с кроватью лежали собранными теплые вещи и запас еды, так как все ждали повторных толчков. Их не случилось. «Днем я пообщалась с родителями, затем мы пошли в магазин. Люди там скупали консервы, сухую лапшу, рис. Вернулись домой, включила телевизор, там показывали, как выглядит разрушенный Сендай, с юга пожары, в других районах — цунами. Я узнавала все места, которые показывали, и было очень страшно.

Там же сказали, что на «Фукусиме» вышла из строя охлаждающая система второго реактора. Что это значит — никто не объяснял. Намного больше нас беспокоило, что не работают поезда».

Самый популярный транспорт в Токио — электрические поезда и метро. «Не работало ничего. Компании боялись запускать поезда, потому что в случае повторного землетрясения нужно было бы резко остановить поезда. Сделать это без вреда для людей невозможно, поэтому никто не стал брать на себя такую ответственность, и транспорт не выпускали на линии».

Воскресенье, 13 марта. В Сендае открылись центры для людей, которые пострадали и остались без жилья. Их устраивали в начальных школах, выдавали еду и пледы. «Город закрыли для въезда, туда не пускают даже волонтеров, так как в Сендае воды и электричества не хватает даже на тех, кто там остается, — говорит Юлия. — Тех, кто хочет уехать из разрушенного города, вывозят на бесплатных автобусах, что уже является неплохим подспорьем для пострадавших: цена билета на поезд до Токио — порядка 4 тыс. рублей, билет на автобус стоит около 1 тыс. рублей».

«АЭС в Фукусиме начали заливать водой, но это не помогало, потому что вся вода испарялась, не закрывая реактор. Людей в радиусе 30 км от станции стали эвакуировать», — вспоминает девушка.

Понедельник, 14 марта. Правительство создало план экономии электроэнергии и аварийный график работы поездов. «Каждая ветка метро работала по три часа, — говорит Юля. — Та ветка, которая проходит рядом с моим домом, работала с 8 до 11 утра. Уехать можно, а возвращаться очень сложно, несмотря на то, что ввели дополнительный автобус». Начались перебои с поставкой хлеба и молока в магазины. «Нам объяснили, что коров доить не перестали, но часть заводов по производству упаковки разрушена, часть — работает только на половину своих мощностей».

Вторник, 15 марта. Все четыре реактора на «Фукусиме-1» вышли из строя. Представители правительства выступали по телевизору, давали интервью. «Я полагаю, что они ничего не скрывают, — говорит Юля. — Если уровень радиации повышается, то они говорят об этом. Во вторник уровень радиации в Токио поднялся в два раза выше нормы. В магазинах кончилась лапша быстрого приготовления и даже соевое молоко.

Юля рассказала, что график подачи электричества, который ежедневно составляют для жителей Токио, не влияет на подачу энергии в жилые дома. «Жители южных районов страны сократили потребление энергии, благодаря чему нам не отключают свет».

Весь вторник Юля пыталась дозвониться до российского посольства, но там никто не брал трубку. «Они со мной связались только после интервью в «Комсомольской правде», — вспоминает она. — Позвонили в 16 часов, спросили, где я нахожусь, я в ответ спросила, будут ли они эвакуировать российских граждан. Они сказали, что пока не будут, что если начнут, то свяжутся со мной. Я в этом сомневаюсь, потому что в столице живут тысяча русских, и всех сразу из Токио они не вывезут.

Среда, 16 марта. Юля проснулась и первым делом начала искать информацию об уровне радиации. «Оказалось, что радиация в 10 раз выше нормы. Я испугалась, связалась с папой, он меня успокаивал, говорил, что всё обойдется. Я связалась со своим знакомым-физиком, он тоже меня успокаивал, говорил, что 10-кратное превышение нормы может нанести вред здоровью только если в таких условиях жить около года. Я успокоилась, позвонила домой, успокоила маму». Люди в Токио начали скупать препараты, содержащие йод. «Существуют специальные таблетки, которые нужно принимать при облучении. Но люди скупали всё подряд, в чем есть йод, даже то, что нельзя принимать в пищу. Также скупили всю туалетную бумагу и одноразовые бумажные салфетки». К вечеру уровень радиации в Токио снизился. «Радиацию принесло ветром. Я шла в магазин, и идти было тяжело, люди вокруг были в масках.

Я думаю, что радиационное облако ветром вынесло из города. Очереди в магазинах были громадные. Я стояла минут 20–30 в очереди, несмотря на то, что там было четыре кассы».

Четверг, 17 марта. Правительство ввело ограничения на продажу продуктов питания в рознице. «Можно купить только одну упаковку хлеба, одну пачку молока, одну бутылку воды. Это справедливо. Здесь почти нет круглосуточных супермаркетов, поэтому те, кто приходят в магазин к его открытию, к 10 часам, скупают всё, а те, кто не может попасть в магазин пораньше, остаются без ничего». Транспортная ситуация в городе налаживается. По словам Юли, экономия электричества все еще ограничивает время работы ее ветки метро, но в целом по городу уже можно передвигаться на электропоездах. И хотя жизнь в мегаполисе налаживается, Юля признается, что в последние дни ей страшно, как никогда. «Страшно из-за радиации, потому что ее не видно, мы не можем знать, правду нам говорят или нет. То в новостях говорят, что критический сценарий развития событий исключен, то говорят, что события могут развиваться в ужасном направлении, то они берут ситуацию под контроль, то она выходит из-под контроля».

Юля отмечает, что по телевизору об участии России в ликвидации последствий землетрясения в Японии не говорят ни слова, зато на японских сайтах участие России очень широко обсуждается.

По словам Юлии Савинковой, сейчас ей намного страшнее, чем во время первых подземных толчков, когда она сидела под столом и думала, что погибнет. Девушка переживает, что ее родители слишком сильно о ней беспокоятся, и поэтому чувствует себя виноватой. Конкретных опасений у нее нет — СМИ не описывают критические сценарии развития событий. Юля говорит, что она — последняя из новосибирских студентов в японской столице. «Я искала билеты до Новосибирска. Самое ближайшее время вылета — 28 марта. Пока я оформляла заказ, последний билет уже кто-то купил. Сейчас подумываем о том, чтобы в Китай или Корею, там переждать и обратно. Лететь в Россию — далеко и дорого, мне же еще нужно сюда вернуться, у меня здесь учеба. Перелет «Аэрофлотом» до Новосибирска через Москву, к примеру, стоит 94 тыс. рублей в эконом-классе, но сейчас билеты в эконом-класс забронированы для российских госслужащих».

Кирилл Маковеев

Фото предоставлено Юлией Савинковой (1), fototelegraf.ru (2, 3)