Коврожрицы и кошечки

На лекцию Александра Васильева «Русский стиль в моде» 17 мая собралась, пожалуй, вся тонкая, но основательная прослойка жительниц Новосибирска, которые любят и хотят красиво одеваться. Было видно, что подавляющее большинство готовилось к встрече с прекрасным — дамы щеголяли шикарными нарядами, сверкали крупной бижутерией и удивляли модными принтами.

Своих мужественных спутников ради такого случая многие оставили дома. «Мои милые крошки», «мои кошечки» — нараспев обращается маэстро к залу, зал в ответ умиленно мурлыкает и заливисто хохочет на язвительные шутки. За три часа перед зрителем промелькнула вся история русского стиля — от скифского костюма до селфи «коврожрицы» (термин Васильева, обозначающий девушку за 50, застывшую в зазывной позе на фоне ковра).

Русские всегда любили избыточность, успокаивал нарядную аудиторию Васильев, подтверждая свои наблюдения слайдами с изображением зажиточных крестьянок в расшитых кокошниках, увешанных бусами и серьгами. «Чем отличается россиянка? У нее что-то на голове, что-то в ушах, что-то на шее, что-то на запястье, что-то на пальцах. Изменить это нельзя — веди ты "модный приговор", не веди ты "модный приговор", это что в лоб, что по лбу. Это свойство национального стиля, ругать нет смысла. Кто будет приставать, скажите: традиция у нас такая».

Памятуя о волне патриотизма и национальной гордости, захлестнувшей страну в последнее время, Александр Васильев напомнил — а для кого-то и открыл, — что все «исконно русские» элементы были либо заимствованы, либо изготовлены при помощи заморского сырья: «Мы даже в допетровскую эпоху, будучи самостийными "сами с усами", не имели импортозамещения. У нас не было своего шелка, у нас не было своей родной парчи и своего родного бархата. Мех был из Сибири, но ткань была из Италии, а покрой был турецкий… При Петре Первом появится кружевоплетение, которое мы называем исконно русским, — никакое оно не исконно русское. Кружево пришло к нам из Италии, просто мы его адаптировали. Значит, будучи патриотами, мы все-таки всегда находили возможность сосуществовать и не гнушались теми прекрасными вещами, которые нам доставались от ближних или дальних соседей».

Больно и горько, сетует Васильев, что сегодня у нас нет магазина, где можно к праздничку купить сарафан, косоворотку или душегрею. «А во всем мире есть! Приезжаете в Баварию — там магазины немецкой одежды. Хотите — штанишки из замши, хотите из кожи, всех размеров, всех цветов. Приезжаете в Японию — все виды кимоно. Значит, мы насильно убили свой костюм и не хотим, изображая патриотов, носить ни одного национального элемента. Нет любви, есть только ее доказательство. Что мы совершаем ради этого? Мы печатаем на футболке портрет президента. Вот если б мы взяли косоворотку и вышили крестиком его же, я б сказал: это по-русски! Хотя бы действие совершили. А в чем смысл заказать в Китае, продавать американскую футболку и говорить, что это патриотично?».

Последняя часть была о наболевшем — демонстрируя слайды с фотографиями прозрачных платьев, навороченной обуви и ногтей-бутербродов, маэстро наглядно показывал самые непростительные ошибки, которые допускают современные российские женщины. «Вот как выглядят русские за рубежом. Как их узнают? По сапогам, норкам и соболям. На голове должен быть пергидроль. Пергидроль — обязательный виртуальный кокошник, не доношенный бабушкой. У прабабушки кокошник отняли большевики, а девушка хочет корону. Корону не может носить — берет цветом».

Александр Васильев — один из немногих узнаваемых людей в сфере российской моды. Именно он информирует максимально широкую аудиторию «Модного приговора» о том, что мир значительно разнообразнее, чем бесформенные штаны и вечно недовольный муж. Именно он сообщает тем, кто предпочел урок истории моды обеду в ресторане, что патриотизм — это не павловопосадские платки и майки с сомнительными надписями. Его вычурные пиджаки с брошами и эстетствующая, снисходительно-покровительственная манера общения с публикой кого-то раздражают, кого-то завораживают, но точно не оставляют равнодушными.

Фото Виктора Дмитриева