Смерть букиниста

Недавно меня попросили написать что-нибудь в защиту букинистического магазина на улице Октябрьской, за немецким посольством, который арендовал две комнаты на цокольном этаже, а теперь выселяется в неизвестность — арендатор продает цоколь. Магазинчик этот, конечно, жалко. Не то чтобы он был какой-то особенно прекрасный, но я купил там несколько достойных книг — редкое издание буддистских «Джатак», белградское издание «Моста на Дрине» Ива Андрича, отлично иллюстрированный сборник сказок Андрея Платонова, забавный детский учебник по экономике, репринт дореволюционной автобиографии крысы-натуралиста Хрупа. Словом, то, что обычно ловится в букинистах.

Говорят, дела этого букиниста плохи. Не знаю, что там такое случилось. Может, подкосила ценовая политика (все цены там практически бросовые), неэффективное управление (с зарплатами там случались перебои), малая его известность даже среди библиоманов. Как я сказал, любопытные книги здесь встречаются, но намного больше удивляешься, каких же невероятных книжных уродцев наиздавали в 1990-е.

Надо сказать, букинисты чувствуют себя неважнецки по всей стране, даже в интеллигентном Питере. Например, мой любимый букинист на Литейном, во дворике под аркой, еще 7–8 лет назад был Меккой для историков и филологов, там можно было найти редчайшие монографии, стоили они недешево. Теперь, покупая уцененный роман Тагора за 10 рублей, ловишь на себе благодарный взгляд продавца.

Букинистический бизнес за последние четверть века пережил три волны.

Волна первая. В конце 1980-х – начале 1990-х книга еще имела ценность, и люди несли свои сокровища в надежде получить хороший барыш. Это было золотое время букинистов — книжный дефицит советских времен еще не был насыщен, и некоторые серии вызывали немыслимое уважение — такое, что даже подержать эти книжки в руках было почетно. Редкие издания Хармса, Введенского, Роб-Грийе или исландских саг — на две-три книжки можно было потратить всю стипендию и парить в облаках от счастья. Огромные уличные книжные развалы с бэушной литературой вызывали ощущение восточного рынка — с разноцветными обложками, зазывалами, торгом, показной ученостью и воришками. Одна знакомая, торговавшая на таком развале в Питере, рассказывала о грозе торгашей — пьяном философе, который за интеллигентным разговором незаметно клал в карман то «Критику чистого разума», то Шпенглера, то Гуссерля.

Волна вторая — бедность. С середины до конца 1990-х спрос на букинистическую литературу потихоньку падает, зато количество книг резко возрастает. Люди сдают свои библиотеки от безнадеги, лишь бы заплатили хоть чуть-чуть. Для несчастных это было время горькое, для покупателей — радость. В букинистах сплошняком шли личные библиотеки с неслучайным выбором книг — рыться в них было крайне интересно. Выныривали настоящие семейные книжные реликвии.

Третья волна продолжается до сих пор. Книги несут уже не чтобы продать выгодно — несчастных интеллектуалов, погибающих от нищеты, также становится меньше. Книги в букинист несут те, кому они просто надоели (благо старые издания, в большинстве своем, перекочевали в интернет, где, кстати, появился свой успешный виртуальный букинист — Alib.ru), — люди просто скидывают ненужный балласт.

Если в первую волну букинистические книги были похожи на почтенных старцев, то во вторую — на бомжей и калек, а в третью — на трупы. Я понимаю, что сравнение прозвучит ужасно, но в последнее время во время посещения букинистов меня не покидает ощущение, будто идешь по концлагерю и за руки, за ноги вытаскиваешь тела родственников и знакомых, подчас любимых. Кстати, в отдающем концы магазинчике на Октябрьской этот запах мертвечины — один из самых пронзительных. Все это безобразие усугубляется тем, что продавцы книг, в большинстве случаев, в литературе совершенно не разбираются, мало чем отличаясь от консультантов в отделах пылесосов.

Нехорошо хвастаться, но я с невероятной теплотой вспоминаю, как несколько лет тому назад за месяц распродал половину своей библиотеки, чтобы купить билет в Индию. По старой академгородковской традиции, я вывалил несколько сотен книг перед ДК «Академия», купил немного вина и (по желанию покупателей) с пылом рассказывал про каждую. Некоторые отшатывались от меня, как от безумца, некоторые улыбались.

Я смотрел на каждого конкретного покупателя — для одного заламывал цену до небес, и он уходил с покупкой счастливым, некоторым отдавал редчайшие монографии XIX века за бесценок, а некоторым особо симпатичным — просто дарил книжки, на которые они смотрели с нездоровым блеском в глазах, некоторым вообще отказывался продавать что бы то ни было. Это был один из счастливейших моментов в моей жизни и в жизни моей библиотеки. Забавно, когда я через месяц очутился в Индии, я с тем же пылом торговался с продавцами рубашек и музыкальных инструментов, за время торга узнавая интереснейшие подробности из жизни продавца, его родной деревни и штата.

Что из всего этого следует? Очевидно, что время букинистического книжного бизнеса ушло. Однако для веселого перформанса время и место всегда найдутся. Что нужно, так это гаражные распродажи, книжные лотки с сумасшедшими и веселыми библиоманами с растрепанной шевелюрой и безумным взглядом, диковинные лавки старьевщиков, где одни играют музыку, а другие продают заспиртованных суккубов в банках из-под огурцов. Аромат турецкого кофе, смешанный с запахом старой книги, немного алкоголя и много дружелюбных людей — в такой компании наши отважно старомодные, шуршащие шершавыми страницами бумажные друзья никуда не исчезнут. Аминь.

Фото kinopoisk.ru