Бобер, выдыхай!

По улице большого города идет старый бородатый хиппи. Мимо мчатся машины, на мусорных баках дерутся коты, милиционеры переговариваются по рации, хмурый мужчина выставил в окошко динамик — оттуда несется песня про Магадан, — а старый бородатый хиппи заходит в подъезд пятиэтажного дома, и там, на последнем этаже, его давно ждут хорошие люди, а также пульсирующие расслабленные вселенные, разноцветные огни и подозрительные животные из чьего-то позапрошлого сна. Старого бородатого хиппи зовут Дмитрий Гайдук, у него хитрые умные глаза, он писатель, переводчик и собиратель фольклора любителей конопли, он подолгу зависает в Индии, где его несложно перепутать с бабой (ударение на второй слог), то есть святым человеком подозрительной наружности и неопределенного рода деятельности. В таком обличие (непонятно кто, непонятно зачем — не знаем такого артиста) товарищ Гайдук уже 10 лет ездит по городам и селам России, и сам, забыв откуда начал, несет народу peace&love и рассказывает старые бородатые истории.

Справка: Дмитрий Гайдук родился в 1964 году в Днепропетровске — писатель, сказочник, переводчик, путешественник. Автор проекта «Растаманские сказки», включившего в себя наиболее интересные вымышленные истории (как народные, так и авторские), придуманные под воздействием запрещенных в РФ продуктов конопли. Также известен как автор «Энциклопедии конопли», а также «Энциклопедии мистических терминов», «Энциклопедии предсказаний» и др. Неоднократный лауреат сетевых литературных конкурсов, музыкальный рецензент на сайте Ozon.ru.

11 августа судьба занесла Гайдука в Академгородок. Клуб «НИИ КуДА» был не то чтобы набит под завязку, однако свободных мест не наблюдалось. У сцены, внимая синкопированным ямайским ритмам, медитативно приплясывал двухлетний мальчуган. Народ этим вечером собрался исключительно молодой и добродушный — в основном, ушастые студенты, — самым старым оказался потрепанный инвалид на костылях, с круглыми очечками и майкой с надписью Can You Pass The Acid Test?

Не одна и не две салфетки уже были изгрызены в нетерпении, когда на сцене появился странный бородач в оранжевой психоделической футболке и с роскошной седой шевелюрой. Он хитренько посмотрел в зал и начал:

…Вот, значит, правильный такой городок пятиэтажный, тысяч на триста. И вот идет по городу Весеннее Обострение и всех обостряет. А навстречу ему уже идет Летнее Отупение и всех отупляет. И идут они и не знают, что где-то на шестом микрорайоне уже давно стоит типовая пятиэтажка, и там на самом пятом этаже в квартире № 19 сидит молодой растаман Петя. Сидит и это. Ну, короче говоря, с Богом разговаривает…

Дальше пошла неторопливая история про то, как Петя разговаривал с Богом, покуда не понял, что спит, и во сне мама попросила его вынести мусор, и он пошел, да так и застыл перед мусорным баком потому, что увидел кота. И что за кот это был! Волшебный! А дальше сон перекидывал Петю то к таинственному Узбеку, который вовсе не узбек, то к Косте Шизофренику, который ради неведомого кайфа совал голову в микроволновку, то на сумеречно сияющую плантацию. Музыка раскачивалась, и Дмитрий Гайдук раскачивался, и всеобщая ревирбирация создавала ощущение коллективного сна. Очень эпического. Смешного довольно-таки.

В перерыве, выйдя на свежий воздух, публика бросилась дарить дорогому гостю подарки. Тот, с все той же хитринкой повидавшего вида брамина, принимал подношения. Сцена эта смутно напоминала «Поле чудес» с участием телеведущего Леонида Якубовича.

Вернувшись на второе отделение, зрители с удивлением обнаружили музыку. То есть не то, чтобы музыку никто не ожидал. Скорее, наоборот. Однако было что-то, способное смутить добропорядочного гражданина. Музыканты «Сакрабанды» с участием поющего и барабанящего человека Лени стояли на сцене и существовали автономно каждый сам по себе, будто бы в специальных коконах. При этом музыка была, это бесспорно, хоть и странно, и драйв нарастал. Леня, придумывая на ходу, и бормотал, и выкрикивал неожиданный скомороший хип-хоп. И не то, чтобы регги или даб, а какой-то приплясывающий спрут ехидно приземлился сверху и растормошил всех — ладно бы Mad Professor или Lee Perry, — но от новосибирских музыкантов такого ожидать было трудно.

Во всеобщей сумятице Леня с «Сакрабандой» даже решили не пускать Гайдука на сцену, и какое-то время растаманский сказитель с музыкантами вместе купались в отдающемся эхом импровизационном водоеме.

Потом Гайдук опять рассказывал, и «Сакрабанда» с Леней опять играли, и все это складывалось в одну большую сказку: в ней фигурировали Непал с его прекрасной, выше облаков растительностью, растаман Боря и зеленая мыша с красными, как помидоры, глазами — подлая зеленая мыша, которую из шкафа вытряхивали пятеро растаманов: двое шкаф трясут, один под ним шваброй шарудит, один кулаком по стучит, а еще один бутылкой — и все в ритм. Истории и впрямь напоминали народные сказки, а Гайдук — в чем-то даже академичного фольклориста, эдакого растаманского Афанасьева, всю жизнь посвятившего себя полевым исследованиям.

Единственное, что удивляло — это относительная трезвость рассказчика — за долгие годы практики любой другой на его месте давно бы превратился в отупевший овощ.

Тем временем многие слушатели в клубе смеялись, а некоторые задумывались. Глубоко и надолго. Двухлетний ребенок продолжал медитативно раскачиваться перед сценой. Инвалид с круглыми очками и костылями блаженно улыбался, издалека его лицо казалось зеленым, а глаза — застывшими и красными. Как помидоры.

Владимир Иткин

Фото weacom.ru (1), Евгении Брыковой (2–4)