«Черная книга»: кабаре со свастиками

Как и в «Основном инстинкте», героиня «Черной книги» раздвигает ноги перед камерой. Раздвигает, чтобы на глазах у зрителя, ойкая и морщась от едкой перекиси, обесцветить волосы на лобке. Говорят, то же самое делала Мэрилин Монро. Но, в отличие от героини нового фильма Пола Верховена, бикини-дизайн не был для Мэрилин вопросом жизни и смерти и первым шагом к подвигу во имя Родины…

Рахиль Штайн (Карис Ван Хаутен, обладательница лица удивительно несовременной красоты), певица из кабаре, прячется от нацистов у добрых людей. Добрые люди и тарелку каши не дадут девушке, пока она не выучит пару христианских стихов и не выслушает лекцию об исторической вине евреев. До конца фильма Рахиль успеет потерять семью, обесцветить – для конспирации – смертельно опасные темные кудряшки, присоединиться к Сопротивлению, соблазнить шефа гестапо и обрести репутацию «нацистской подстилки»… И – это известно уже в прологе к фильму – начать новую жизнь в новом государстве – Израиле. Там тоже будут колючая проволока и вооруженные люди на каждом шагу, – но так уж устроен мир.

«Черная книга» насквозь неполиткорректна, а, точнее, – неоднозначна. Чуть ли не самым симпатичным и человечным среди персонажей-мужчин оказывается эсэсовец. Участники Сопротивления – почти карикатурные и по большому счету неприятные персонажи, не скрывающие своего собственного антисемитизма, уверенные, что жизнь еврея не стоит жизни голландца. Кое-кто из них окажется предателем, заманивающим богатых евреев в ловушку гестапо. Радостная эйфория победы подпорчена сценой публичного обливания «нацистской шлюхи» дерьмом под бессмысленный гогот толпы.

Усматривать в таком подходе бездну оригинальности, конечно, не стоит, – военные фильмы, в которых не было бы ни одного «хорошего немца» и плохого «нашего», уже давно не снимаются. Но Пол Верховен и сценарист Герард Сутеман (работавший с Верховеном в его доголливудский период) берутся за тему нацизма и преследований евреев, – на которую до сих пор страшно и как-то неловко говорить, – с редкой легкостью и нахальством. И раскрашивают черно-белый мир яркими мазками в духе кабаре, авантюрного романа, шпионского детектива. Плюс головокружительный сюжет с ежеминутными неожиданными поворотами, в последний момент проваленными диверсиями, раскрытыми явками и, казалось бы, неизбежной гибелью…

Создатели «Черной книги» счастливо избежали мотивов, на которые вроде бы провоцирует сюжет, – эстетских эротических игр с нацистским антуражем. Вместо этого – весьма натуралистично показаны обнаженные тела, обрюзгшие и уж никак не соответствующие теории о превосходстве арийской расы. Нацизм Верховена – не столько марширующие колонны, сколько дрябло-свиноподобное тело пьяного и голого офицера, пристающего к Рахили в туалете. Или – маленькая деталь, равноценная долгим интеллектуальным рассуждениям о китчевой сути нацизма, – чудовищные в своей нелепой пошлости композиции со свастикой и разноцветными пушистыми помпончиками, которыми украшают штаб ко дню рождения фюрера.

Кто-то может обнаружить политическую сатиру в том, что подпольщиков нацисты неизменно именуют «террористами». Ну и ладно. Главным в «Черной книге» все равно остается история выживания – почти невероятного, если учесть все приключения и злоключения, которые выпали на долю красотки из кабаре. Потрясающую способность к выживанию Рахиль демонстрирует во всех ситуациях, когда любой другой смирился бы и пошел ко дну. По горло в болоте, среди тростников, когда на глазах у нее только что расстреляли всех дорогих ей людей. В лапах у нацистов. Со смертельной дозой инсулина в крови. Среди разъяренной толпы.

Ради живой и теплой Рахили и существует все это кровавое кабаре. Героиня получилась настолько обаятельной и настоящей, что сухо анализировать ее образ может либо окончательно потерявший интерес к женщинам критик, либо уж очень по-женски завистливая критикесса. Рахиль, к которой не липнут кровь и грязь (насилия и физиологии в фильме предостаточно), представляет собой все то же, любимое Верховеном, причудливое сочетание невинности и бесстыдства, твердых принципов и готовности на все. На фоне божественной Рахили остальные персонажи выглядят схематичными и не до конца прописанными. Так и остается не слишком понятным и логичным – пусть и трагическим, и харизматичным – образ любовника Рахили эсэсовца Людвига Мюнце (Себастьян Кох).

И внешностью, и неистребимой никакими оккупациями и бомбежками привычкой строить глазки и демонстрировать краешек чулка – Рахиль больше похожа на жизнерадостную милашку с пин-ап открытки, чем на сумрачную партизанку. Ее одежда частенько слишком похожа на нижнее белье, чтобы именоваться «платьем», ее бюст – главное оружие в борьбе за победу, – как и у нарисованных пин-ап девушек, поднимавших дух американских солдат во время второй мировой.

Елена Полякова, специально для НГС.РЕЛАКС