«Начальник отвернется — работник расслабляется»

В одном анекдоте посоветовали не путать туризм с эмиграцией. Можно долго удивляться красотам чужой страны, но чтобы узнать ее по-настоящему, нужно прожить в ней какое-то время. Пять иностранцев, работающих бок о бок с новосибирцами, сравнили своих коллег на родине и в Сибири. Они рассказали корреспонденту НГС.РАБОТА, что хорошо умеют сибиряки, а чему нужно научиться, чтобы выйти на мировой уровень.

Оливье Тозони, француз, физик: «Я прожил в Новосибирске около двух лет. Я защитил здесь магистерскую [диссертацию] и работал в Институте автоматики и электрометрии [СО РАН]. К идее уехать в Сибирь мои знакомые относились со смесью насмешки, восторга и изумления.

В отношениях с коллегами во Франции и в России разница, по-моему, та же, что в отношениях между людьми в общем: русские на первый взгляд холодные и хмурые, а потом раскрываются и привязываются. На Западе все вежливые и улыбаются, но труднее понять, кто тебе друг по-настоящему. Возможно, это не относится к сфере бизнеса — по слухам, в России там очень жестко.

Еще одна разница: во Франции неприлично спрашивать коллегу о его зарплате, а в России можно. Во Франции всегда испытываешь некий стыд, когда оказывается, что зарабатываешь больше, чем коллега или друг.

Кстати, у вас подоходный налог — 30 % для иностранца, а 13 % для русского. Мне это показалось странным. У нас нет разницы для иностранцев как в зарплате, так в налоге и в госуслугах.

У меня в Новосибирске был отличный научный руководитель — он после защиты меня сводил на Алтай, мы до сих пор общаемся после моего отъезда. Я не представляю подобного с моим нынешним научруком. Мне кажется, что такая истинная дружба между коллегами не так распространена во Франции».

Ирис Цвайг, израильтянка, первый секретарь Посольства Израиль в РФ, директор Израильского культурного центра в Новосибирске: «Я работаю в Новосибирске уже год и месяц. Когда знакомые узнали, что я еду работать в Сибирь, то смеялись: «Что вы такого натворили?». А мой отец, бывший советский инженер, сказал, что в Новосибирске есть Академгородок, такая культура… Наша организация устраивает культурные мероприятия, и приятно видеть, как люди приходят в театр красиво одетыми, приносят цветы — в Израиле и в Европе такое редко встретишь. Чаще считают, что если я купил билет — все, миссия выполнена. (Смеется.)

Мне кажется, в России и в Израиле разное отношение к бизнесу. Зачастую здесь не стремятся строить длительных отношений с клиентом. Меня удивляет, когда я три раза прихожу в одну и ту же парикмахерскую за одной и той же услугой, а цена каждый раз увеличивается в 1,5–2 раза. В Израиле выгоднее сохранить постоянного клиента с фиксированной оплатой, чем увеличивать цену каждый раз.

В Израиле более неформальные отношения на работе, чем в России. Израильтянин может поспорить с шефом, если недоволен его решением. Конечно, солдат не будет возражать, когда получает приказ, но позже может обсудить его со своим офицером. В порядке вещей обращаться к начальнику по имени и на ты. В России я долго привыкала к отчествам.

Израильтяне проще относятся к поражениям. Если человек ошибся в работе, его уволили из-за этого или он даже обанкротился, то не воспринимает это событие как конец жизни. Вполне нормально рассказывать на собеседовании про свои прошлые недочеты — ты показываешь свой опыт. В России свой негативный опыт стараются скрыть, мне кажется, что это неправильно».

Суки Маман, англичанин, повар: «Я путешествую и работаю более 20 лет, уже побывал в Японии, Индии, Швеции, Франции, Монголии, Китае. Впервые я приехал в Новосибирск в 2010-м, чтобы подготовить команду кондитеров в «Хилтоне». Затем Traveler's Coffee пригласили меня в 2012 году развивать ассортимент десертов.

В профессиональной кухне есть строгая иерархия в коллективе. Большинство поваров в Европе имеют профессиональную квалификацию. И вполне нормально иметь в команде людей со всего света, особенно работая на кухне при отеле Лондона или Парижа. В Новосибирске я заметил нехватку базового профессионального образования, что часто может означать отсутствие последовательности и стабильности. Из-за этого работа движется медленнее, иерархия становится менее четкой. Темп работы, как правило, менее оптимизирован, чем в Европе.

Что меня удивило в новосибирских коллегах, так это отсутствие знаний о тенденциях в кондитерской и кулинарной сфере. Я встречал в Новосибирске интересных и увлеченных поваров. Но, вообще говоря, я чувствовал, что у них ограниченное представление о кулинарном мире за пределами России, не хватает профессионального «голода» — тяги к новым знаниям. Большинство учились прямо в процессе и не имели знаний о профессии вне повседневной работы».

Иоаннис Зипидис, грек, бизнесмен: «Я живу в Новосибирске уже больше 6 лет, уехал из Греции еще до экономического кризиса. Говорят, приподними камень, и найдешь там грека. (Смеется.) У меня свой меховой салон и химчистка.

Мне очень трудно найти в Новосибирске работников с профильным образованием и опытом работы. Может, такие люди открывают свое дело? Некоторые вакансии «висели» около года. В Греции с персоналом проще, даже до кризиса.

Говорят, если хочешь нанять хороших работников — поезжай в Германию. Мы, греки, очень похожи с русскими: начальник отвернется — работник расслабляется. Я тоже такой. (Смеется.) Еще в Новосибирске разные сроки работ — посменные, посуточные, в Греции такого нет. Там все работают по 8 часов, не больше».

Дая Пезотти, бразильянка, менеджер по маркетингу: «Я приезжала сюда на стажировку по приглашению организации AIESEC. Я раньше никогда не слышала о Новосибирске, только о Москве. Мои родители были уверены, что я еду в Европу. Когда они узнали, что это практически Азия, то были напуганы.

Я поняла, что IT-компании в Сан-Паулу и в Новосибирске не слишком различаются. И там, и здесь очень гибкое отношение к сотрудникам. У нас, в Бразилии, более жесткие дедлайны в работе. Может, здесь ко мне относились проще, поскольку я была на стажировке. В Новосибирске я узнала очень много в профессиональном плане, что пригодилось мне потом в Бразилии.

У нас в Сан-Паулу вместе работают люди разных национальностей, все очень перемешано. Здесь я этого не почувствовала, я думаю, в России больше предрассудков. Мне было сложно общаться с пожилыми людьми — у них как будто не хватало терпения понять меня. В Бразилии люди стараются тебе помочь, не важно, на каком языке ты говоришь. В России людям нужно узнать тебя получше, чтобы начать доверять. Но в конце стажировки я почувствовала, что у меня появились настоящие друзья».