Гауди из Байкала: ювелир создает фантастические украшения в стиле постмодернизм

Новосибирский ювелир Дмитрий Кузнецов делает уникальные украшения из драгоценных металлов и камней — его творения за сотни тысяч покупают столичные коллекционеры наряду с изделиями Cartier. Работы мастера напоминают фантастические растения и шедевры архитектуры: украшения можно рассматривать с разных сторон, каждую секунду открывая что-то новое в изгибах линий и переплетениях тончайших серебряных нитей. Художник рассказал НГС, как бросил школу ради карьеры ювелира и 20 лет шёл к тому, чтобы не брать стандартные заказы, — сегодня он обеспечен работой на год вперёд.

«Я всю жизнь занимаюсь «ювелиркой», с 15 лет, — признаётся Дмитрий Кузнецов в самом начале нашей беседы. — В какой-то момент я даже бросил школу и пошёл работать к товарищу старшего брата на ювелирное производство. Скорее всего, так случилось из-за брата: у него была одна из первых камнерезных мастерских при геологическом институте — я там лет с 8 ошивался, точил камни. В принципе, я всегда любил делать что-то руками».

С тех пор прошло 25 лет — сегодня Дмитрий Кузнецов продаёт свои изделия через интернет-площадки и может позволить себе брать только интересные заказы. «Где-то треть моих клиентов из Новосибирска, остальные — из других городов страны, — рассказывает мастер. — Много заказчиков из Москвы и Санкт-Петербурга». За границу драгоценности он не отправляет из-за сложностей с оформлением документов на такой вид товара.

Покупателей привлекает авторский стиль ювелира-художника, изделия которого напоминают одновременно какие-то хищные растения и архитектурные шедевры Гауди. Последнее отнюдь не случайно — у Дмитрия за плечами 2 курса архитектурной академии.

«Я всё же окончил вечернюю школу и поступил на архитектора: хотел получить художественное образование, чтобы продолжить работу на более высоком уровне, — вспоминает он. — Там я узнал основы композиции, и это помогает». Впрочем, вуз он тоже бросил — решил, что за 2 курса получил всё что нужно, и сосредоточился на практике.

Дмитрий Кузнецов подчёркивает, что он в первую очередь художник, а уже потом ювелир. «Я же не иду теми путями, которые диктует мне профессия, иначе я бы до сих пор паял «бисмарки» (цепочки. — А.З.) и был бы счастлив. И может быть, был бы богаче, — улыбается он. — Но я делаю то, что мне нравится, и кайфую от этого. Поэтому первая машина у меня появилась лишь несколько лет назад, хотя ювелиры раньше неплохо зарабатывали».

Сейчас альтернативный путь выглядит правильным: по словам Дмитрия, обычные мастера не выдержали конкуренции с заводами, которые благодаря новым технологиям смогли улучшить качество и расширить ассортимент. «Сегодня ювелиры получают 15–20–30 тыс. — это копейки, — сетует мастер. — Потому что к ним идут, только чтобы сделать что-то узкоспециализированное — например, гравировку».

Впрочем, художник признаётся, что период, когда он паял «бисмарки», всё же был, причем долгий — около 15 лет. Тогда Дмитрий выполнял заказы, а в оставшееся время делал что-то своё, чтобы отточить стиль и заработать себе имя. «Любой художник может выдать то, что заинтересует другого человека, — утверждает он. — Хоть «ювелирка» уже не считается хорошим подарком (скорее купят, например, смартфон), остались ценители. У большинства моих клиентов уже есть и Cartier, и Carrera y Carrera — им нужно именно что-то другое».

При этом Дмитрия Кузнецова сложно назвать мастером из глубинки: его вдохновляют работы художников-модернистов. «Но как такового модерна у меня в изделиях нет. Сколько бы раз я ни пытался сделать именно модерновую вещь — у меня не получалось», — сетует ювелир. Свои украшения он относит к постмодернизму.

Дмитрий берёт за основу плавность линий и растительные мотивы, свойственные модерну. И здесь подключается второй источник вдохновения — природа. «Потому что я товарищ деревенский — родился в селе Байкал Новосибирской области», — улыбается мастер.

Впрочем, узнаваемым формам он предпочитает неявные силуэты, и порой моллюск напоминает какой-то артефакт из фантастического романа. Кстати, на фото — подвески из коллекции «Простые формы жизни». Подобные серии вещей художник делает раз в несколько лет.

Важная составляющая его украшений — камни. Многие из них ювелир добыл и обработал сам. «У нас есть стая единомышленников — мы ездим в экспедиции за камнями по всей Сибири, — рассказывает он. — Мой любимый камень — аметист».

К камням Дмитрий относится с уважением. Например, этот азурит он оставил в том виде, в каком его создала природа. «Это его естественная фактура, и у меня просто рука не поднялась его пилить», — признаётся ювелир.

А эти удивительные камни художнику привезли с Сицилии. «Я давал их на анализ в наш геологический институт, и по сути это обычный базальт, — рассказывает мастер. — Но он формировался в таких условиях, что получилась такая фактура и такой эффект».

Дмитрий Кузнецов регулярно участвует в выставках и получает награды — например, это колье в 2016 году принесло ему победу в красноярском конкурсе на лучшее современное ювелирное украшение. Стоит цветочная фантазия из серебра, золота и аметистов 250 тыс. руб. Впрочем, по словам Дмитрия, он продавал изделия и в несколько раз дороже. «Если поставить, например, бриллиант в несколько карат, то цена сразу может стать астрономической», — поясняет он. При этом небольшие украшения стоят от 5 тыс. до 20 тыс. руб. (например, за серьги с сицилийской лавой).

Конкуренции мастер не ощущает: «Художников-ювелиров у нас в городе 5–6 — может, больше, но точно хватит пальцев двух рук, чтобы их пересчитать. Много хороших дизайнеров, много замечательных ювелиров-слесарей. Но я имею в виду именно людей, которые могут что-то придумать и самостоятельно реализовать. В Москве и Питере их больше».

Впрочем, сибирскому ювелиру есть что противопоставить столичным мастерам. «Такую воздушность, кроме меня, никто не может сделать, — с гордостью констатирует он. — Филигрань — моя первая любовь. Мне интересны не узоры орнамента, а то, что она даёт: лёгкость, рукодельность».

Паутинку сделать непросто, но особенно тяжело крепить её к литым частям украшения: есть риск, что тончайшая сеточка расплавится.

По словам ювелира, чтобы сделать такую брошь, нужно 2–3 недели при условии 10-часового рабочего дня. Здесь тоже использовано сразу две технологии: филигрань и восковое моделирование. Стоит украшение около 75 тыс. руб.

Изделия Дмитрия Кузнецова в полной мере не покажешь на фотографии: они трёхмерные. «Есть композиция фронтальная, которая рассматривается как картина. А есть архитектурная: ты поворачиваешь за угол — и у тебя уже совсем другое восприятие, — улыбается мастер. — Я как архитектор-недоучка стараюсь делать украшения таким же образом, чтобы человеку было интересно, например, изнанку посмотреть, куда-то ещё заглянуть».

При этом Дмитрий признаётся, что клиентам всё же больше по душе узнаваемые символы: цветы, бабочки, звёзды.

А эти кольца совсем не похожи на большинство работ Дмитрия Кузнецова: они выполнены по японской технологии мокуме гане (так изготавливали самурайские мечи). Узоры не нанесены на поверхность — всё куда сложнее. «Это как вафля: около 20 слоев разного металла, — поясняет ювелир. — Потом я его прокручиваю, фрезерую — и получается вот такой рисунок. Изначально я не знаю, как точно пойдет линия, но могу предугадать эффект». Такой комплект стоит около 50 тыс. руб. — по словам мастера, в год покупают 5–6 пар необычных колец.

В этом кулоне с азуритом тоже использована техника мокуме гане — недаром его «стебель» играет разными цветами. Японскую премудрость ювелир изучал по картинкам в интернете, а потом и по книге. «Сложность технологии вот в чём: можно 3 дня работать, а потом чуть-чуть что-то пойдёт не так (ухо зачешется, например), я отвлекусь — и всё спалю! Такое уже было», — вспоминает Дмитрий.

Сегодня ювелир чаще работает с серебром, а украшения из золота создаёт только на заказ. «Чтобы сделать коллекцию из серебра, мне нужно несколько сотен тысяч — это я ещё могу себе позволить, — поясняет он. — Но я не могу вложить стоимость квартиры и потом ждать, когда вещи купят. Думаю, что когда-нибудь это придёт».

Похоже, вера ювелира в светлое будущее обоснованна: сегодня у него заказы расписаны как минимум до Нового года. «Сяду за верстак и без выходных буду работать до снега, — серьёзно говорит он. — Только надеюсь, что летом смогу пару недель отдохнуть». При этом Дмитрий утверждает, что любимое занятие за 25 лет не превратилось в рутину. «Иначе я бы так много не работал», — скромно улыбается художник.