«Студент»: гламур достал!

Дарежан Омирбаев — живое опровержение поговорки «один в поле не воин». Если «фильтром значимости» считать каннский фестиваль, то перед нами — главный режиссер современного казахского кино. Его работы регулярно приглашаются на Лазурный берег, пусть и не в основной конкурс, но участие в параллельных программах и победы, например, «Киллера» в «Неделе критики» в 1998 году, тоже дорогого стоит. «Студент» продолжает своеобразную серию вольных обращений казахского режиссера к русской литературной классике. Перед ним была «Шуга», снятая по мотивам «Анны Карениной». Не приемля буквальные костюмные экранизации, Омирбаев перенес ее действие в современный Казахстан. Так же поступил и на этот раз.

Оттолкнувшись от романа Достоевского «Преступление и наказание», он рассказал историю алмаатинского студента философского факультета. Ярко выраженный интроверт, приехавший из провинции и живущий главным образом в своей голове, снимает комнату у старушки и страдает от безденежья. Не принимая сомнительные фетиши масскульта и рекламу недоступных брендов, а также идеологию тотальной конкуренции, поддерживаемую даже некоторыми преподавателями университета, видя вокруг себя во множестве примеры того, как сильные и богатые подчиняют себе слабых и бедных, он не находит ничего лучшего, как совершить ограбление…

Я долго не мог понять, в чем притягательность фильма и незамысловатого вроде бы стиля. «Студент» стоит у меня перед глазами уже который день и все никак не растворится. Но как только вспомнилась сцена с ослом, все тут же встало на свои места. Ну, конечно же, это «Наудачу, Бальтазар» Робера Брессона! Французы не могли не увидеть и проигнорировать столь трепетное отношение к своему соотечественнику — одному из главных классиков ХХ века. Обманчиво простенький стиль Брессона, за которым всякий раз скрывался глубокий духовный посыл, сделал этого французского постановщика непреклонным авторитетом для нашего Андрея Тарковского, называвшего Брессона одним из главных своих идейных вдохновителей.

Вот и казах Омирбаев, похоже, всерьез им проникся. Но не стал при этом копиистом и эпигоном, а, ограничившись вежливым книксеном, продолжает снимать свое кино. Главным образом, выражая озабоченность теми процессами, что происходят сегодня в его родной стране. Он менее религиозен, чем Брессон, и более социален, но при этом его кино нельзя назвать политическим. Он фиксирует на пленку те вещи, что ускользают от телекамер журналистских репортажей, и фокусирует свое внимание на душевных переживаниях маленьких людей, которые тоже право имеют.

Как бы новые идеологи нашего южного собрата ни косили под прогрессистов, все равно у них получается что-то с оттенком архаики. Феодальный оскал казахского капитализма проглядывает повсюду, но главным образом в очевидном контрасте между медийным промыванием мозгов и повседневными бытовыми реалиями. Для меня омирбаевский фильм — это еще и путешествие во времени. Он удивительным образом ухитрился тут экспортировать на экран те бытовые атрибуты, которые сопровождали меня лет 30, а то и все 40 назад. По контрасту с навязываемым гламуром эта, казалось, уже давно исчезнувшая натура, производит очень сильное впечатление. Во время просмотра моя эмоциональная память оказалась способна уловить даже запахи деревянного жилья, в котором мается не находящий себе места казахский Раскольников.

Кроме того, Омирбаев обладает редким умением транслировать чувство отчуждения: неприкаянность его героя ощущаешь буквально кожей. Переживая жуткий конфликт между навязываемым ему образом мыслей и потребностями собственной души, он следует по стопам Родиона Романовича и даже встречает на этом пути свою Соню Мармеладову. Я бы посоветовал современным старшеклассникам (надеюсь, «Преступление и наказание» еще в школьной программе), которые захотят закрепить прочитанное визуальными образами, смотреть именно это кино, а не буквальные экранизации, например, того же Льва Кулиджанова. Поскольку в «Студенте» не просто передан дух романа, но, что не менее важно, он сопряжен с сегодняшними реалиями.

Установлению более тесного контакта с российским зрителем может способствовать и то немаловажное обстоятельство, что герои главным образом говорят на русском, лишь время от времени переходя на родной казахский. Связь между нынешним Казахстаном и Россией середины позапрошлого века есть даже чисто формальная: зарождение и утверждение капитализма. Когда-то он был внешним врагом для нашего кино, теперь стал внутренним. Но если с внешним принуждала бороться советская идеология, то с внутренним теперь сражаются добровольно. Как духовный «оппозиционер» Дарежан Омирбаев.

Фото tengrinews.kz