«Матч»: огнем и мячом

К 9 мая вышел «Матч» — о легендарном «матче смерти» в оккупированном Киеве между немецкими и местными футболистами. Многие слышали, что за дерзость выиграть киевских футболистов расстреляли. Вратаря непокорившейся команды играет Сергей Безруков, с энтузиазмом обаятельный и налегающий на украинское «шо?». Не поддавшись его усилиям, «Матч» пытались запретить украинские чиновники (но мы знаем: легковозмутимые чиновники — не лучший ориентир в искусствах).

Cправка: «Матч» (Россия – Украина, 2012) — спортивно-военная драма о футбольном матче, прошедшем в 1942 году в Киеве между немецкой и местной сборными. Реж. Андрей Малюков («Мы из будущего»). В ролях — Сергей Безруков, Елизавета Боярская. Бюджет — 8 млн долларов. 117 мин.

Реальные события в основе фильма таковы: в 1942 году несколько попавших в плен футболистов киевского «Динамо» были освобождены по ходатайству властей, пошли работать на хлебозавод и там собрали команду «Старт» — она играла и со сборной немецких зенитчиков. Как и на берлинской Олимпиаде, тезис о превосходстве арийской расы наглядно не подтвердился — и после очередного проигрыша немцы прекратили игры.

Вышли книги и пачки статей, а в 60-е годы — фильм «Третий тайм» (есть и фильм Джона Хьюстона «Бегство к победе»: там история перенесена во Францию). Позже выяснилось, что арестованы (основная версия — по доносу) были не все футболисты и не сразу, убиты же они были в разных местах и в разное время. Расследования (и журналистские, и официальное, заведенное в ФРГ) не обнаружили связи между их гибелью и футболом.

Новое кино исходит из опровергнутой версии, снабжая ее сюжетными подпорками — теми, которые позволяют описывающим фильм в конце дохнуть на штамп «… и, конечно же, о любви». Вратаря «Динамо» Раневича война застает в объятиях невесты. Невесту играет Елизавета Боярская — постоянно хохоча, что в зависимости от контекста сходит то за девическую беззаботность, то за отчаяние и истерику. Раневич и остальные игроки уходят добровольцами, попадают в плен, наблюдают из-за колючей проволоки, как горит заминированный уходящей Красной Армией Киев. Выкрутившись из плена, футболисты создают из осколков «Динамо» команду «Старт».

Раневич отговаривает товарищей от подпольной борьбы («Не всем дано быть героями, потому что герои — это те, из-за кого гибнут другие»). Но, не колеблясь, укрывает в команде еврея, умеющего играть только на скрипке.

Ловко подставляя лжефутболиста под удаление с поля, «Старт» бьет всех. Вначале — сборную пронацистски настроенных местных профи, потом — сборную немецких зенитчиков, потом — ее же, укрепленную игроками, специально присланными из рейха. Перед главным матчем футболистов шантажируют их собственными (и не только) жизнями. Угрозу, как мы знаем, они проигнорируют. Потому что надо делать то, что умеешь, и если умеешь играть в футбол — надо играть, показывая зрителям, что враг вовсе не непобедим.

У фильмов о Великой Отечественной в последнее время заметна тенденция: они напропалую пользуются клише советского кино, лакируя их современным глянцем.

В результате — даже если снято с выдумкой, масштабом и яркими актерскими работами (это относится и к «Матчу» — нормальный, в общем-то, фильм) — получается конструкция искусственная, как пластиковый венок на могилу. Искусственность сквозит во всем: в речи, антураже, попытке походить разом на все образцовые военные ленты. В «Матче» есть некоторые новшества, которые, очевидно, введены как смазка для патриотического воспитания нового поколения. Кино, например, начинается с ретростриптиза героини, стаскивающей трусы и белые носочки под скрипучую пластинку «Очи черные».

При этом наши военные фильмы не слишком прилично ругать — к теме положен пиетет. И — как показал восторженный прием не самой выдающейся «Брестской крепости» — нам трудно отделить страх и горе из рассказов бабушек и дедушек от собственно достоинств фильма, автоматически активирующего эту историческую память.

Одна из вещей, которые неприятно смущают в «Матче», — то, что готовность персонажа сотрудничать с оккупантами прямо пропорциональна его украинскому колориту.

Нацисты тут воюют с русскими, а подчеркнуто (до анекдотичности) колоритные украинцы немцам всегда рады и охотно помогают в охоте на евреев. Никоим образом не хочется сказать, что кино должно показывать героическую версию войн и скрывать грязное. Если уж применять к искусству неприменимое к нему слово «должно», то я бы предпочла вариант наоборот. Но художник вообще-то волен сосредоточиться на любой детали и не должен (и не может) создать «объективную» картину. Обвинять же авторов в политическом заказе — паранойя. Но, как бы то ни было, тема украинского коллаборационизма из фильма сильно выпирает, тесня прочие.

В «Матче» есть секунды, когда он прорывается из красивой ретродрамы в стиле «влюбленный Безруков» в подлинную жуть.

Например, эпизод, когда эсэсовцы, проверяя пригодность Бабьего яра для будущей бойни, расстреливают в нем пациентов ближайшей психушки, предварительно заставив их копать могилу. На панорамном плане копошатся, в абсурдной имитации работы, десятки людей в пижамах — одни буйствуют, другие с маниакальным перфекционизмом заравнивают горку земли: ад Гойи.

Тут кино призывает настоящих демонов, отсылая зрителя к фактам, которые всем известны — и все же не укладываются в голове. Зритель бесчувственным не останется, но призывать демонов, с которыми не можешь справиться, — последнее дело. От напоминания в лоб о Бабьем яре у зрителя начинается легкое головокружение с дурнотой — и сочувствовать играющему в футбол Безрукову больше не получается. А ему еще час играть.

Елена Полякова

Кадры из фильма — kinopoisk.ru