«Призраки Гойи»: путешествие в поисках зла

«Призраки Гойи» – первый фильм Милоша Формана за последние семь лет и третье обращение режиссера к исторической костюмной драме – после «Вальмона» и получившего восемь «Оскаров» «Амадея». Горькое разочарование постигнет зрителя, который рассчитывал спуститься по узкой винтовой лестнице в самые темные подвалы фантазий Гойи, породившей чудовищ, которые сделали само имя художника нарицательным. Впрочем, не менее разочарован будет тот, кто ожидал увидеть просто последовательную подробную биографическую ленту о перипетиях жизни великого испанца и обстоятельствах, в которых создавались его шедевры. Впрочем, никакого обмана здесь нет. Кино называется не «Гойя», а «Призраки Гойи».

Фильм открывается сценой, в которой церковники с ужасом и возмущением перебирают офорты из серии «Каприччос». Как? Это продается? Люди это видят? Сразу вспоминаются оскорбленные добропорядочные американцы, жадно перелистывающие «Хастлер», из фильма про Ларри Флинта, – того самого, против которого народ. Но тут хороший знакомый Гойи отец Лоренцо, заказавший ему портрет, произносит весьма прогрессивную речь в защиту свободы самовыражения. И тут же сам лишает себя шанса на зрительские симпатии, уточнив, что бороться нужно не с изображениями зла, а с самим злом, а коллеги во Христе проявляют возмутительную халатность, – еретиков в последнее время жгут все реже и реже.

Воодушевленные отцом Лоренцо служители церкви отправляются на поиски зла. И находят его в таверне, в которой дочь богатого торговца Инесс – муза Гойи, запечатленная на фресках в образе ангела – брезгливо отворачивается от жареного поросенка. Так начинается история, в которой главные роли отведены обвиненной в тайном иудействе Инес (Натали Портман) и конформисту с инициативой, большому стороннику всяких догм отцу Лоренцо (Хавьер Бардем).

В сюжетообразующей истории сам Гойя участвует на правах наблюдателя, общего знакомого, маленького человека, из своего окна наблюдающего за большой историей. По улицам скачет конница Наполеона, упразднившего инквизицию, на смену ей приходят англичане, восстановившие в правах испанскую монархию. Именно история, а не собственная воля управляет судьбами трех главных героев. Политические режимы и «правильные» настроения сменяют друг друга, но рожи у вершителей суда – физиономии гойевских уродов – одни и те же.

Ведущие темы разложены по полочкам. Система глубоко абсурдная и тупо жестокая – против уникальности отдельной человеческой жизни. Прагматизм художника, который, чтобы ему не мешали жить и творить, в опасное время уравновешивает влиятельных врагов влиятельными друзьями – против глобальных идей по изменению мира к лучшему, которыми лихо прихлопывает чужие жизни отец Лоренцо.

Это историческое костюмное кино, снятое в очень академичном, гладком стиле. Правда, обманчивая классическая простота время от времени оборачивается гротеском, но его требует сама «фактура». Кстати, соавтором сценария был Жан-Клод Карьер, работавший вместе с Луисом Бунюэлем над сценариями фильмов «Скромное обаяние буржуазии» и «Этот смутный объект желания».

В рассказанной в «Призраках» истории есть неожиданные, нестандартные повороты, отдающие какой-то сюрреалистической прихотливой фантазией. Например, эпизод, в котором семья «еретички» захватывает в заложники святого отца и под пытками вынуждает его признаться в своем происхождении от связи орангутанга и шимпанзе.

Перед этим зрителю уже дали в полной мере прочувствовать постоянный страх перед всесильной системой, будь то инквизиция или тоталитарное государство. Например, вызов на допрос, причем вы не подозреваете, в чем именно вас могут обвинить. Или отец, как-то очень буднично провожающий дочь до дверей, из-за которых можно не выйти, а потом с пугающим спокойствием обсуждающий роль пыток в получении неоспоримых доказательств. После этой покорности и восприятия всего происходящего как нормы и обыденности, а именно это со стороны кажется страшнее любых пыток и казней, эпизод с «происхождением от обезьяны» провоцирует на аплодисменты.

Испанского гения играет шведский актер Стеллан Скарсгадр – в одном из интервью Милош Форман заметил, что не хотел видеть в роли Гойи актера с узнаваемым лицом. Натали Портман («Леон», «V» значит «Вендетта», «Звездные войны») попала в фильм после того, как Форман, увидев фотографию Натали на обложке журнала, был потрясен ее сходством с «Молочницей из Бордо» Гойи. Натали достались сразу три роли: первая – чистая и наивная Инесс, вторая – сумасшедшая, покрытая язвами старуха со свернутой набок челюстью и третья – по-цыгански независимая и непокорная уличная проститутка Алисия.

Если просмотреть западную прессу о фильме, то окажется, что отзывы варьируются от разгромных до снисходительных. Корреспондент НГС.РЕЛАКС же находится в замешательстве. Мощных впечатлений, ощущения киномагии, как от великой кинокартины «Пролетая над гнездом кукушки» (на ту же тему «Человек vs система») или яркого, сметающего зрителя вихря «Амадеуса», корреспондент не дождалась. Назвать снятое Форманом просто качественным фильмом, что и просится на язык, неловко и отдает самодовольным снобизмом.

Притом актерские работы в фильме предсказуемо хороши, а центральная история – жизнь, по которой из-за неудачного выбора блюда на ужин проехались колеса безжалостной и безумной в своей логике машины – действительно «цепляет» до слез. Возможно, все дело просто в завышенных ожиданиях.

Елена Полякова