Бандитский Ново-Николаевск: как век назад в городе воровали китайский чай, отстреливались от сторожей и точно так же страдали от вони

В 1900-х годах Ново-Николаевск считался первым среди сибирских городов. Но, увы, не по достатку местных жителей и не по уровню городского благоустройства, а по количеству грабежей и убийств как на душу населения, так и в абсолютном значении. Молодой город привлекал тех, кто хотел быстро заработать, быстро построить карьеру, а еще — жуликов, воров, разбойников и убийц. Журналисты НГС побывали в Музее Железнодорожного района Новосибирска и узнали, какие необычные преступления совершали местные обыватели больше 100 лет назад, как писала об этом пресса и есть ли что-то общее между ново-николаевскими обывателями и современными новосибирцами (спойлер: есть, но вас это сходство не порадует).

В этом году Новосибирск отмечает 130-й день рождения, но сколько лет сибирской преступности, вряд ли кто-то скажет точно. Печальный факт: воровать и убивать в этих местах стали задолго до появления молодого города и даже поселка.

Железная дорога похоронила «великий чайный путь», а вместе с ним и весьма оригинальный промысел по отъему чужого товара, рассказал заведующий Музеем Железнодорожного района Новосибирска Алексей Авдеев. Чай был дорог, везли его из Китая большими партиями и под надежной охраной. Быть застреленными или зарубленными воры не хотели, поэтому действовали хитростью.

— Представьте: идет караван, к лошадям приторочены большие кули с чаем, и вдруг дорогу каравану перегораживает оборванного вида мужичонка, который бросается на лошадь и начинает жевать гужи — конскую упряжь, — рассказывает Алексей Авдеев. — Лошадь останавливается, ямщик говорит: «Что ж ты, окаянный, делаешь?!» А окаянный объясняет, что у него очень сильно болят зубы (якобы в Сибири лучшее средство от зубной боли — пожевать гужи). Чем более эти гужи вонючи, просолены от конского пота, тем якобы быстрее зубная боль пройдет.

Увы, на этом криминальная драма только начиналась: пока купцы смеялись над дремучими сибирскими суевериями и диковатым «пациентом», к каравану подкрадывались его подельники — чаерезы. Ловким движением хитрые жулики срезали часть кулей и скрывались в лесной чаще. Похищенный прессованный лист в итоге появлялся в лавках сибирских городов и стоил ненамного, но дешевле: местные купцы не брезговали прибегать к услугам гужеедов и чаерезов.

Впрочем, если романтиков с большой дороги ловили, наказание было суровым: зимой их обливали водой и выставляли на мороз, не доверяя наказывать воришек немногочисленному составу местной полиции.

С появлением железной дороги город начал стремительно развиваться, а преступники — придумывать новые схемы. Вероятно, в Ново-Николаевске совершали и экономические преступления, но на них внимания журналистов не хватало: слишком много творили в городе «шалостей». Одни душегубы орудовали на улицах, другие вламывались в дома и лавки. Открытые сани диктовали модус операнди преступников.

— За последнее время часто поднимают на улице трупы убитых. Убийства совершаются с целью грабежа, — писали корреспонденты газеты «Сибирская жизнь» в 1906 году. — Были случаи попыток «громил» стаскивать с саней проезжающих ночью «крючками»: заостренный крюк на веревке бросали в пассажиров».

Согласно публикации, оригинальный метод частенько давал сбои: одному купцу, например, порвали шубу, еще одной пострадавшей даме злоумышленники оцарапали лицо.

— Одним словом, жутко ночью на улицах Ново-Николаевска, — резюмировал автор. — К 12 часам улицы вымирают, и наступает удручающая тишина.

Штат полиции в то время едва составлял пару десятков человек. Увеличит его только новый полицмейстер Ново-Николаевска Бернхард Висман, но в упомянутом 1906-м он только-только пришел служить полицейским приставом в Закаменку — самую криминальную часть молодого города, сегодня — Октябрьский район.

Если вооруженные налетчики врывались в лавку или дом, сопротивление им оказывали (или не оказывали) ночные сторожа — на улицах люди были беззащитны. Преступники же без боя не сдавались и в случае отпора начинали отстреливаться.

— При преследовании разбойники, дружно отстреливаясь, убегают — были случаи ночных сражений на городских улицах со сторожами, — писали журналисты. — Городская управа насчитывает 8 раненых сторожей на излечении.

Излюбленной добычей злоумышленников были почтовые экипажи: их сопровождали обычно лишь два человека, ямщик и почтальон. Последний обычно был вооружен, но налетчиков это не смущало.

28 мая 1907 года под Новосибирском шестеро мужчин, вооруженных ружьями и револьверами (журналисты назвали их «экспроприаторами» и, вполне возможно, недалеки были от истины) обстреляли почтовую карету, тяжело ранили ямщика и только чудом не получили почту, оцененную в 10 тысяч тогдашних рублей.

Уже вечером 14 июня под Бердском семеро злоумышленников (была ли эта прежняя шестерка с новым товарищем или какие-то другие бандиты — неизвестно) напали на другую карету, в которой, помимо ямщика и почтальона, присутствовал и «сотский» — охранник.

— Перестрелкой нападающие убили сотского и трех лошадей, ямщик же и почтальон убежали и возвратились в Бердск, где сообщили о произошедшем, — сообщила «Сибирская жизнь». — Грабители забрали денежную почту, около 50 тысяч рублей, в том числе 20 тысяч рублей золотом, и скрылись неизвестно куда.

Полиция начала расследование и в числе первых арестовала удачно избежавших смерти ямщика и почтальона.

В 2020 году большая часть населения города сдержанно посмеивалась над противниками ношения масок и адептами идеи «в вакцине чипы». В начале прошлого века доверие к медицине — во всяком случае среди крестьянской части населения — тоже было не на высоте. Порой оригинальные способы лечения приводили сибиряков прямиком на страницы «Сибирской жизни», в рубрику происшествий, а оттуда иногда и на кладбище.

— Некая Т., — писали журналисты, — после родов при помощи какой-то бабки долго не могла оправиться. Обратившись к врачу, роженица получила совет приняться серьезно за лечение, а прежде всего прекратить домашние работы и лечь в больницу.

Молодая женщина испугалась перспектив и решила, что куда лучший совет ей даст бабка (та самая, что принимала роды, или же иная, «Сибирская жизнь» не уточняла). «Всеведущая» старушка не подвела: посоветовала пациентке налить в таз спирта, поджечь его и присесть над ним так, чтобы «паром, голубушка, всё прохватило».

Опять-таки неизвестно, уточнила ли знахарка, что перед сомнительной процедурой стоит снять белье и нижнюю юбку, но в итоге Т. этого не сделала и попала всё-таки в больницу.

— Спустя несколько секунд она стала с душераздирающим криком ломиться в ею же запертые двери и в конце концов выбежала на улицу, вся объятая пламенем, охватившем ея белье и платье, — печально, но не без смакования подробностей констатировал автор заметки. — Теперь она лежит между жизнью и смертью, вся в ранах от страшнейших ожогов почти всей нижней половины туловища.

Дальнейшая судьба женщины неизвестна. Впрочем, учитывая, что на дворе 2023 год, можно с уверенностью предположить, что в итоге она так или иначе умерла.

Страшнее самолечения и даже страшнее жестоких «шалунов», как порой именовали уличных преступников, были инфекционные болезни.

Всё в том же 1907 году Ново-Николаевск оказался в «угрожаемом положении» по холере, и, кажется, легко понять отчего.

В городе было грязно. Антисанитария удивила бы даже сегодняшних новосибирцев: газеты писали то о зловонных лужах помоев посреди города, радующих только свиней, то о навозном зловонии.

— Город обложен плотным кольцом навоза. Внутри города, в местах, где управа пыталась поставить плакаты, запрещающие валить навоз, горожане словно назло заливают столбы с плакатами навозом, — писали журналисты. — На центральной старой площади погреба, оставшиеся после снесенных мясных лавок, заливаются услужливыми по-медвежьи горожанами и ассенизационными отходами.

По данным «Сибирской жизни», причиной может быть отсутствие организованного ассенизационного обоза. Впрочем, добавляли журналисты, не у всякого домохозяина имелся клозет и даже помойная яма.

Когда над Ново-Николаевском встала угроза эпидемии, медицинская и криминальная истории неожиданно сплелись в одну: город озаботился тем, что и только что арестованные, и уже осужденные, и готовые пойти по этапу преступники содержатся в одной-единственной камере при полицейском управлении. Достаточно было поместить туда единственного заразного — и вспышка инфекции не заставила бы себя ждать.

— Городское управление сумело выйти из затруднительного положения и, недолго думая, приспособило для арестного дома одно из помещений школы, — рассказывали журналисты. — Наскоро были вделаны решетки, увеличены заборы, и тюрьма готовы. Таким образом, там, где раньше сидели ребятишки за учебником, теперь выглядывают мрачныя лица арестантов. Однако пусть не подумает читатель, что школу закрыли или перенесли в другое место; рядом с тюрьмой существует и школа.

Вскоре уличной преступности положил конец новый полицмейстер Ново-Николаевска Бернхард Висман, который задавил ее лишь для того, чтобы место воров и убийц в городе заняли его подчиненные. После он и сам был арестован, но отделался, можно сказать, легким испугом.