«Думала, что просто устала»: мать троих детей заболела раком и год отказывалась от помощи врачей

История болезни Анастасии Кузнецовой началась с плохого самочувствия после рождения третьего ребёнка. Она часто ощущала усталость, но думала, что это последствие бесконечных хлопот с тремя детьми. Спустя время Настя обратилась к врачу, ей диагностировали рак в четвертой степени. От традиционного лечения сибирячка упрямо отказывалась и лечилась у гомеопата, пока подруга не убедила её в обратном. Корреспондент НГС попросила Анастасию рассказать подробности такой типичной истории болезни и спросила у экспертов, почему люди отрицают смертельный диагноз, не признавая, что им нужна помощь.

— Я просто чувствовала слабость, не могла быстро подняться по лестнице, кашляла, у меня часто поднималась температура и спадала сама по себе. Были увеличены шейные лимфатические узлы, но я была уверена, что у меня просто много забот, хлопот, ведь все устают, у меня тоже простое переутомление, — вспоминает сибирячка.

Когда состояние здоровья начало беспокоить сильнее, Настя обратилась к врачу. На приёме у гематолога ей озвучили предварительный диагноз — лимфома Ходжкина, рак лимфатической системы. В тот момент, вспоминает Настя, её мама прислала ей фото детей в песочнице и девушка еле сдержалась от слез. Дальше последовали приемы у других врачей, анализы и неприятное ожидание результатов — обнаружены клетки онкологического заболевания, диагноз подтвердился.

— Больше к врачу я не пошла, муж забрал все направления, а я встала на учёт в гематологический центр, но от лечения отказалась, потому что была уверена, что справлюсь гомеопатией, — объясняет Настя свое решение.

Через год ей сказали, что она готова к химиотерапии, но сама Настя не была к ней готова. Врачи настаивали на лечении, уверяли, что заболевание легко лечится, и говорили ей, что она принимает опрометчивые решения.

— Я плакала, но, честно, мыслей, что я умру, не было. Я приняла все, что происходит со мной, сразу. Несколько дней думала, за что мне это, потом я успокоилась. Я всегда понимала: все, что с нами происходит, происходит для чего-то, а не за что-то. Вместо того, чтобы читать, как люди лечатся, я начала читать психологов-онкологов. Самым тяжким было для меня, что у меня еще маленькие дети, я хотела отдавать им себя всю, мне не нравилось им говорить, что я устала, что что-то не могу, — продолжает Настя.

Анастасия рассказывает, что всегда лечилась гомеопатией, и натуральная медицина ей ближе. К гомеопату ходили ее дети, семья и подруги.

— За год, что я лечилась, были разные показатели, то хуже, то лучше, и наоборот. Я была уверена в лечении и знала, что оно меня не убьёт. Гомеопат говорила, что мы справимся без химии. А спустя время сообщила, что терапия все-таки необходима, — говорит Настя.

Ключевым человеком для Насти в период болезни стала ее близкая подруга Ирина Саженюк, и, по её мнению, именно она помогла ей встать на путь выздоровления больше, чем врачи, процедуры и препараты.

Когда начали терапию, лимфома Ходжкина была уже на четвертой стадии. Настя лечилась в России и говорит, что даже представить не может, что ощущали ее родственники, которые наблюдали за процессом с самого начала. Со слов Насти, тяжелее всего было ее сестре, потому что она была с ней на приёме, когда озвучивали стадию заболевания.

— Родители успели поплакать дома, пока мы ехали домой от врача. Я могу, конечно, только догадываться, что они испытывали. Сказала все сразу, — говорит Настя и добавляет, что в моменты, когда ей была необходима поддержка, она получала её сполна. — Первые несколько курсов сестра сидела со мной и делала мне массаж ног (моя любимая процедура), чтобы я отвлекалась, покупала журналы и читала их мне. Когда было можно, забирала меня, и мы ехали поесть в какое-нибудь моё любимое место.

— Тот год, что я лечилась у гомеопата, считаю подготовительным: тогда я много читала о своем заболевании, много чего смотрела и пришла на химию уже готовой. Думала, что когда постригусь налысо, буду красивая, но не получилось, мне капали гормон, и из-за этого лицо смотрелось одутловатым, но я все равно легко смогла принять свою внешность, и детям нравилась моя лысая голова.

Преимущественно лечение Анастасии было бесплатным, но многие поддерживающие препараты не подходили, и их покупали самостоятельно. Всего Анастасия прошла 8 курсов химиотерапии, отказавшись от лучевой. Сейчас женщина не может сказать, что полностью здорова.

— Я нанесла своему организму достаточный урон. У меня до сих пор нет той чувствительности, которая была в ногах. Звенит голова. Но я сейчас много занимаюсь детьми, у меня есть на это силы.

У Насти трое детей — старшему сыну 11 лет, дочери — 6 лет и маленькому сыну три года. Все трое родились до болезни, и, по словам женщины, сначала она плакала и не могла представить, как они будут без нее. А потом пришло осознание, что они не одни, о детях есть кому позаботиться, но она не хочет отступать так просто.

— Мне просто захотелось видеть их взросление, участвовать в их жизни, это был своего рода переломный момент. Старший сын и дочь знали, я разговаривала с ними, объясняла, что есть такие болезни. Больше испугался муж, но старался это скрывать. Он заботился, больше занимался детьми, передавал мне цветы в больницу. Не могу сказать, что наши отношения как-то изменились. Я много что поняла за это время, соответственно, меньше стала ждать чего-то и требовать от него. Были моменты, когда я была уверена, что он должен быть внимательнее, еще заботливее. Не могу сказать, что эта ситуация укрепила нашу любовь, мы вместе родили троих детей, вот после этого я каждый раз в него влюблялась, а для него роды, наверное, были более сложным испытанием, — улыбается Настя.

Почему при таких серьезных заболеваниях люди отказываются принимать помощь врачей и обращаются к иным специалистам — ответы на эти вопросы мы попытались найти у психологов.

— Когда со здоровьем происходит что-то критичное, люди впадают в состояние страха. В этом случае они нуждаются в словах одобрения, поддержки, которую сами не могут себе оказать, поэтому они обращаются к тем людям, которые могут дать им надежду, они не покупают у них лечение, они покупают надежду. Врачи более циничные и более конкретные, и если врач скажет, что вероятность выздороветь низкая, пациент совсем падет духом, — считает клинический психолог и гештальт-терапевт Лина Дианова. — Специалисты, напрямую не связанные с медициной, более позитивные, а в таких ситуациях люди хотят иметь право на шанс.

Психолог Алёна Сагадеева объясняет этот феномен тем, что в состоянии стресса и страха люди отказываются принимать реальность и сразу воспринимают такой диагноз как смертельный:

— Первая стадия принятия ситуации может проявиться как раз таким образом. Второй вариант — человек, не осознавая этого, действительно хочет умереть, а врачи могут помешать ему, поэтому он не обращается к ним за помощью. Третий вариант — человек живёт в иллюзиях, считая, что этот и другие способы могут его спасти, — это вариант магического мышления, а другие действия, наоборот, могут навредить ему.

Анастасия Соколова, семейный психолог, так же, как её коллеги, считает, что первопричина отказа от медицинской помощи — стадия отрицания серьёзности заболевания:

— Сначала человек испытывает шок, когда узнаёт диагноз, затем идёт стадия отрицания, затем торг, потом депрессия и принятие. Торг или отрицание объясняют попытку прибегнуть к альтернативным способам лечения. Как один из вариантов — недоверие к врачам: возможно, когда-то был негативный опыт. Признать реальность очень сложно, не прожив определенные стадии горя. По сути, принять болезнь — это значит признать потерю здоровья.

«Ваш ребенок — овощ»: сибиряк мечтает научиться ходить и завести собаку. А еще иметь друга, который придет в гости.

«Без лечения умрёшь через год»: история 27-летней сибирячки, которой из-за рака удалили грудь и сделали новую.

«Почему, победив рак, я должна воевать с врачами»: пациентка и доктор заявили друг на друга в полицию.