Пыльная работа

Многие помнят с детства чудесную сказку про Левшу, который подковал блоху. Гораздо меньше знают, что такой Левша живет у нас в городе. Мастер микроминиатюр Владимир Анискин уже более 10 лет занимается изготовлением работ, которые можно увидеть лишь под мощным микроскопом. И, кстати, подкованных блох среди этих наношедевров у этого мастера уже не одна. Накануне Нового года Анискин создал очередную работу — поместил праздничную елку и снеговика на срез человеческого волоса. Из чего и как изготавливаются такие миниатюры и почему уникальной выставке не находится места в родном городе, в интервью с Владимиром Анискиным выяснял корреспондент НГС.РЕЛАКС.

Справка: Анискин Владимир — 36 лет, кандидат физико-математических наук. Работает в Институте теоретической и прикладной механики СО РАН. Изучает течение жидкостей и газов в микроканалах. Увлекся микроминиатюрами в 1998 году. Его выставка работает до 31 января 2010 года в Центре развития ремесел на ул. Большевистская, 43.

Главный вопрос, который мучает всех, кто видит такие шедевры, — как это возможно?

Это трудно, но можно. Трудность подчеркивается еще тем, что таких мастеров мало — в России человек пять (я, в Омске, Екатеринбурге, Череповце, под Питером; и в Москве был) и на весь остальной мир еще столько же. Здесь требуется большой навык работы под микроскопом, но это приходит со временем.

Как увлеклись микроминиатюрами?

Я учился на последнем курсе НГТУ и не планировал идти в науку. Захотелось зарабатывать руками. Решил заняться ювелирным искусством. Во время изучения в библиотеке литературы по пайке металлов наткнулся на книгу «Тайны невидимых шедевров». Это оказался сборник рассказов про мастеров-миниатюристов. Я прочел его на одном дыхании. Но ответов на вопрос: как это делается, — я там не нашел. Например, один мастер говорил: «Просверлить волос очень легко, главное, чтобы ось сверла совпадала с осью волоса». Такой издевательский ответ — ни слова о том, из чего сделать сверло, как заточить, как вращать...

Стали пробовать?

Мне подарили одноглазый детский микроскоп. А он изображение переворачивал. Первые рисовые зернышки я подписывал справа налево и вверх ногами. Первое зернышко с новогодним поздравлением я подарил матушке. Надпись на рисовом зернышке — это самая простая технология. А первое зернышко, которое вошло в коллекцию: надпись из 2027 букв — фрагмент рассказа Лескова про Левшу.

А потом вы решили подковать блоху?

Это своего рода экзамен на то, чтобы называться Левшой. Методом тыка я придумал миниатюрное зубило. Блоху подковал года через три после того, как начал заниматься микроминиатюрой. Долго не мог сделать в подкове дырочки поначалу. Но когда я все же ее подковал, чуть не расплакался. Подкова у меня была из платины, а гвоздики — из стали. А эти два металла по цвету похожи. И когда я вставил гвоздики в отверстия, они стали незаметны. Зрителям же хочется, чтобы они были видны. Позже я исправил это.

Сколько экспонатов в вашей коллекции?

У меня сейчас три коллекции: в Санкт-Петербурге — 42 экспоната, в Новосибирске — 23, одна выставка передвижная с 20 экспонатами.

Какими особо гордитесь?

Самые зрелищные работы — технически сложные. Но не всегда так бывает. Если удается совместить в работе техническую сложность и художественность образа, то получается хорошая работа. Бывает технически сложные работы. Но — не художественные. Вот у меня это — первый спутник. Копия спутника размещена на кончике заточенного волоса. Диаметр шарика — 20 микрон, а диаметр антенны — 2 микрона. Для сравнения: размер клетки эритроцита — кровяной клетки человека — 7,5 микрон. Конечно, это малозрелищно. А вот такие работы, как Крокодил Гена, Винни-Пух с друзьями, — они заключают в себе две вещи: техническую сложность и художественность образа. Такие работы больше всего мне и нравятся, а зрителю запоминаются.

А из чего обычно делаются миниатюры?

Часто использую золото, платину, серебро, косточки всевозможные, краски сухие, которые обрабатываю особым образом. Золото очень нравится тем, что не окисляется и зрителей впечатляет. «Что, настоящее золото?» — всегда спрашивают. А какое может быть? Там использована граммулечка его… Пыль вот для себя открыл. Как-то посмотрел под микроскопом пыль и обнаружил, что пылинки можно найти всех цветов радуги. Вот я и выискиваю пылинки подходящего мне размера и цвета и использую их. Вот, например, стебелек у розы в волосе выполнен из зеленой пыли. Причем не из целой, а из ее частичек: пылинку приклеивал, потом, как колбасу, резал на дольки и вырезал листочки.

Как быть с движением воздуха при работе?

Движение особо не мешает, если только не выдохнешь и не сдуешь миниатюру. Больше всего мешает биение сердца. Когда ты держишь инструмент под микроскопом и видишь только его кончик, то он трепыхается в такт сердцу. Между импульсами этого биения есть примерно полсекунды, когда ты можешь сделать контролируемое движение. Иногда ты используешь часть этого движения. Порой мешает электростатика — какие-то мелкие детали настолько прилепляются к инструменту, что отлепить их сложно.

Еще приходится расплачиваться микроминиатюристу потерей и порчей экспоната на финальной стадии. То есть ты фигурку сделал, и в процессе перемещения ее с рабочего столика, например, на маковое зернышко может рука дрогнуть, электростатика предмет сбросит и т.д. Особенно в начале, когда опыта мало, такое происходило регулярно. Вот у меня есть миниатюра — «Верблюды в угольном ушке», так я верблюдов десять потерял во время работы. Например, вырезаешь его из платиновой фольги — и вот последнее отрезание, а верблюдик отскакивает в сторону. Из поля зрения сразу исчезает. А найти на глаз нереально. Приходится придумывать различные способы — залеплять все скотчем, а потом осматривать его частями. Пару раз меня это спасало — находил.

Хобби приносит деньги? Делаете частные заказы?

От выставок — весьма незначительный заработок. Частные заказы бывают, но очень редко, я специально их не ищу. Когда обращаются — не отказываюсь. Собирательный образ моего заказчика таков: один богатый дядя хочет другому подарить микроудивляшку. А дальше — как договоримся. Заказывали композицию «Молодое вино», надписи на рисовом зернышке, Донецкая топливно-энергетическая компания заказывала на маковом зернышке кучу угля с отбойным молотком, градильню и лампочки. Стоимость работ — от 500 евро (за рисовое зернышко) до 8000.

Почему в Новосибирске ваша постоянная выставка закрывается?

Причина — низкая посещаемость. Думаю, здесь сказывается и неудачное расположение центра. История это долгая... После того как мои работы уехали в Санкт-Петербург, меня часто спрашивали: «Почему твои работы выставляются не в Новосибирске? Ты — наш, а твои работы там у них». Это побудило меня сделать коллекцию специально для Новосибирска. Я наивно надеялся, что проблем с их размещением не будет.

Я разговаривал с краеведческим музеем, художественным… Но они ответили, что у них нет таких возможностей. Написал письмо в департамент культуры, но все равно все замкнулось на директорах музеев. Потом мне новый директор краеведческого объяснил несколько причин. Одна из основных, на мой взгляд, то, что если меня впустят сюда на постоянной основе, завтра у дверей музея выстроится очередь из заслуженных художников, которые могут делать тоже что-то необычное, с просьбами разместить их тоже…

Скорее боятся, что будет очередь не из тех, кто делает что-то необычное, — думаю, таких людей в городе немного. Наверное, боятся самых обычных мастеров, но кто имеет звание «заслуженный» и т.д. Вот они-то, имея, в отличие от вас, «заслуженность», и будут возмущаться...

Возможно, и так. Это в открытую не говорится, но подразумевается… И вот когда мне предложили место в Центре развития ремесел, я уже имел предложение из Праги, из музея микроминиатюр. Они просили у меня коллекцию в аренду и готовы были платить за нее каждый месяц. Тогда я отказался, так как надеялся все же сделать постоянную выставку в родном городе. И сделать почти бесплатно. Так что выставка пока работает до 31 января 2010 года. Потом, вероятно она переедет в Прагу. Где-то с апреля, если удастся к этому сроку согласовать все детали. Выбор то у меня не велик: или самому платить здесь (за аренду зала. — И.К.), или отвезти коллекцию в Прагу и получать за это деньги.

Кем вы себя считаете — художником или филигранным ремесленником?

Художником, притом счастливым. Я не вынужден зарабатывать своим хобби на жизнь. Это позволяет мне оставаться художником — я делаю то, что хочу, и не ориентируюсь на то, чтобы сделать побольше работ для продажи. В этом смысле я свободен.

Илья Калинин

Фото предоставлено Владимиром Анискиным