Когда за долги можно не платить? Юрист — о новых банкротах и «беспределе» кредиторов

Проблемы в экономике означают проблемы у конкретных людей — они стали (или станут в ближайшем будущем) зарабатывать меньше денег. Но это не освободит их от обязательств перед банками, которыми сегодня отягощены многие. В этом смысле специалисты ожидают очередного роста количества желающих пройти процедуру банкротства и освободиться от долгов. О том, как обстоят дела с потенциальными банкротами, НГС рассказал руководитель юридической компании «Альтернатива» Антон Канунников.

— Первые банкроты-физлица в Новосибирской области появились в 2015 году. Что изменилось за эти семь лет?

— Сейчас обанкротить человека стало сложнее. С этим инструментом научились работать уже не только должники, но и кредиторы. Если раньше кредиторы часто вступали в процедуру банкротства формально (или вообще не вступали), то сейчас они делают это почти всегда и начинают вставлять палки в колёса юристам и финансовым управляющим. Суды тоже набили руку. В Новосибирской области банкротами признаны уже 16 тысяч человек. И если у человека нет никакой объективной причины, то есть он просто набирал кредиты и в какой-то момент оказался не способен их обслуживать, добиться признания его банкротом стало гораздо сложнее. Если суд видит, что у человека не росли доходы, но он брал новые кредиты просто для того, чтобы поддерживать свой привычный уровень потребления, то это может быть истолковано так, что он и не собирался долг возвращать. Поэтому почти всегда банкроту нужно представить суду какую-то правдоподобную, подтверждаемую историю, по какой причине человек стал неспособен платить по кредиту.

— Каков портрет современного банкрота?

— Есть несколько основных групп. Самая многочисленная — бюджетники и пенсионеры. Отчасти тут сказывается отношение к деньгами и жизни в принципе. Человек привык, что ему кто-то платит зарплату или пенсию, индексирует ее, и это не всегда связано с какими-то реальными результатами его труда. Но главная причина — политика банков. С точки зрения банка, государственный служащий или работник окологосударственного предприятия всегда были самыми надежными заемщиками. Потому что с ними, вроде бы, ничего не должно случиться.

Достаточно много появилось представителей малого бизнеса. Это владельцы каких-то небольших павильонов, ларьков. Особенно много их в области. Банковским служащим было удобней предложить таким людям кредит просто как физическому лицу, не вдаваясь в особенности бизнеса. Вот они и брали по миллиону, вкладывали в свое маленькое предприятие. А тут рядом открылся «Магнит», и всё, павильон стал убыточным. Но долг-то остался.

Есть должники с более серьезным собственным бизнесом или просто высокой зарплатой. Там ситуация другая. Люди не предполагали, что условия могут резко измениться. Они сейчас на кредитных каникулах, но приходят и интересуются условиями и деталями. И правильно делают. Потому что банки сейчас нарастили свои компетенции и просто так списать долги через личное банкротство не дают. У данной категории граждан есть какие-то активы, с которыми входить в банкротство не стоит. А поэтому нужна серьезная подготовка.

— Есть какие-то оценки, сколько всего сейчас должников, которые могут подать на банкротство в обозримом будущем?

В России за семь лет действия закона о личном банкротстве через эту процедуру прошли порядка 600 тысяч человек. Сейчас у банков только на кредитных каникулах около миллиона должников. Притока новых денег в экономику нет, и когда кредитные каникулы закончатся, многие просто не смогут возобновить платежи. Но это только верхушка айсберга. У нас люди в массе своей относятся к возвращению долгов достаточно ответственно, и платят из последних сил, относя в банк порой большую часть зарплаты. Если ситуация в экономике будет ухудшаться, то многие не смогут продолжать платить банкам просто физически.

— Почему такая ситуация возникла?

— Политика банкиров стояла на двух ногах. Одна нога — это история про низкую закредитованность населения. У нас она менее 20% ВВП, в то время как в Европе — порядка 50–70%, а в США — вообще 90%. Наших банкиров же учили бизнесу западные консультанты. И они до сих пор повторяют этот тезис, что можно людям выдать еще кредитов, что это нормально. Вторая «нога» — серый рынок. Банки видят, что объем платежей по картам клиентов превышает размер официальной зарплаты, которую они получают на карточку. «Серые» доходы, не участвующие в расчете долговой нагрузки, подтверждают, что реальная закредитованность ниже фактической. Поэтому банкиры агрессивно кредитовали население, не учитывая соотношение доходов и расходов, а беря во внимание только положительную кредитную историю.

Банк России пытался этому препятствовать, повышая нормы резервирования по кредитам для закредитованных граждан, но банкиров это не останавливало. Сейчас процесс обратный. Банки перестали выдавать кредиты людям в прежних объемах. Вне зависимости от их личной кредитной истории и размера доходов, только на основании принадлежности к определенной отрасли. То есть если сейчас кредит попросит сотрудник авиакомпании, автодилера и прочих предприятий, пострадавших от санкций, то им, вероятнее всего, откажут. Причем количество пострадавших отраслей растет. Например, сейчас серьезные проблемы появились у металлургов, шахтеров. Банки постоянно следят за рынком, стараясь отсечь рискованных клиентов на входе.

А это огромная проблема для экономики в целом. У нас же значительная часть потребительского спроса была основана на кредитовании: машины, недвижимость, электроника. Страна жила в кредит. Но если люди не покупают (электронику, машины, квартиры и так далее), то проблемы возникают уже у тех, кто им всё это продавал, даже если на их компании никакие санкции и сложности с логистикой не распространяются. В Новосибирске огромное значение имеет строительная отрасль. Только за май-апрель она недосчиталась 20 миллиардов рублей — это прямое следствие сокращения выдачи ипотечных кредитов.

Не добавляет оптимизма и общая тревожная ситуация в мире, так сказать. Я несколько раз слышал от потенциальных банкротов рассуждения в таком духе, что если всё равно будет ядерное противостояние, то может, и не нужно банкам платить. А тем более юристам.

— Изменилась ли практика банков по взысканию долгов?

— Да, и это очень заметно. У нас, например, уже есть прецедент, когда банк не мог найти заемщицу и сотрудники службы взыскания пришли к ее матери, представившись службой судебных приставов. При том, что даже обращения в суд еще не было. Я такого не видел с 2014–15 годов. Последнее время беспредельничали в основном микрофинансовые организации (МФО). Но у них плановый уровень просрочки — 15%, а фактический — 32%. Там это часть бизнес-модели. А сейчас участились случаи давления со стороны банков.

— О каких суммах идет речь, когда человек решает сам объявить себя банкротом?

— Средняя сумма долга — один миллион рублей. Это неудивительно — примерно столько банки были готовы выдать без обеспечения человеку со средней зарплатой. Но те, кто обращаются к нам, обычно имеют где-то три кредита, которые наслоились один на другой. Нередко бывает, что банк предлагает клиенту рефинансирование на хороших условиях. А когда человек соглашается, то дает ему еще что-то сверху, что клиент тратит уже на себя. И в итоге остается должен еще больше, чем был.

— Стоимость услуг юристов начинается сейчас со 140–150 тысяч рублей. Откуда такие деньги берет человек, который и так уже должен миллион?

— Иногда люди занимают эти деньги у знакомых и родственников. Но в целом юристы, которые оказывают такого рода услуги, готовы предоставлять рассрочку. То есть человек уже получил статус банкрота, но еще полгода выплачивает долг юридической компании. У нас был даже проект кредита для прохождения банкротства. Был потенциальный партнер, готовый выдавать деньги таким клиентам. Но людей это пугало. Они ведь и так в долги залезли, а тут мы им новый кредит предлагаем, и проект не пошел.

— В какой степени банкрот может сохранить имущество?

— В конкурсную массу не попадает имущество дешевле 10 тысяч рублей. То есть одежду, обувь, предметы обычной домашней обстановки, недорогой смартфон забирать никто не будет. У должника остается единственное жилье из расчета 22 квадратных метра на члена семьи. Здесь, правда, суд уже будет смотреть, что это за жилье. Коттедж в Заельцовском бору, скорее всего, предложат продать, а на вырученные деньги купить квартиру на Затулинке. Если у вас просто дорогая квартира в центре, то всё будет зависеть от того, когда она была приобретена, испытывали ли вы уже в тот момент проблемы с погашением.

— Что происходит с предпринимателями, которые должны миллиарды? Как им удается сохранить не только привычный образ жизни, но порой и бизнес?

— Люди готовятся, это настоящий бизнес-план. Просто записать активы на жену и развестись (это работало еще лет пять назад) уже не получится. Кредиторы нанимают частных детективов, которые могут продемонстрировать суду, что «бывшие» супруги по-прежнему ездят вместе в отпуск, ходят за покупками, бывают на светских мероприятиях. Такие свидетельства не могут быть использованы как полноценные улики, но могут влиять на решение. Можно зарегистрировать активы на людей, не связанных с тобой семейными узами. Но что помешает такому человеку с этими активами потом просто взять и уйти?

Пройти через процедуру банкротства, сохранив контроль над бизнесом для предпринимателя — это скорее редкое исключение. Сейчас, скорее, имеет место обратная ситуация, когда процедура банкротства используется как инструмент давления лично на владельца бизнеса. Потому что он понимает, какие издержки для него это несет. И если у человека действительно есть деньги, то он скорее предпочтет договориться с кредитором, чем допускать запуска процедуры банкротства. Когда это случается, сделать что-то бывает уже очень сложно.

Центробанк подготовил законопроект о том, что механизм кредитных каникул будет действовать бессрочно по любому виду потребительских ссуд. О том, как будет работать этот механизм для должников и какая в этом выгода для банков, читайте в материале журналиста национальной редакции Виктора Старцева.