«Спрашивают: вы форточники?»: красотка-промальпинистка — о неженской работе, котиках в чужих окнах и детском страхе высоты

Эта девушка внезапно появляется за окнами самых высоких знаний Новосибирска, пугает впечатлительных старушек и развлекает скучающих домашних котиков. Юлия Куксова больше 10 лет работает промышленным альпинистом и видела город с самых необычных ракурсов. О том, как избавиться от страха высоты, забравшись на крыши Новосибирска, опасностях работы в воздухе и как высотным зданиям она в итоге предпочла глубокие пещеры, она откровенно рассказала НГС.

Комбинезон, шлем, страховочные веревки… и подозрительно маленькие ботинки. Увидев за окном Юлию Куксову, можно подумать, что за окнами бизнес-центра работает подросток. Но как только невысокий и худенький рабочий поднимается на технический этаж и снимает каску, он — сюрприз! — оказывается хрупкой девушкой.

Юлии Куксовой 36 лет, 13 из них она работает промышленным альпинистом.

— В детстве я до ужаса боялась высоты после того, как на даче с лестницы навернулась в шесть лет, — вспоминает девушка. — Этот страх усиливался. С годами дошло до того, что я вот просто на подоконнике не могла шторы нормально повесить и окна помыть. И звонит мне однажды друг, который еще больше боится высоты, и говорит мне: «Слушай, у меня друзья из Новокузнецка приехали. Представляешь, с крыши прыгают с веревками! Пошли посмотрим?»

Несмотря на страх, Юлия решила посмотреть на бесстрашных кузбассцев. Утверждает, что была просто в ужасе от людей, которые по доброй воле шагают в пропасть. А на следующий день сама поехала на Октябрьский мост — взглянуть в глаза своему страху. За следующие два года она стала полноценным членом прыжковой команды.

В 2010 году девушка была вынуждена сменить работу, встала на учет в центре занятости населения, и неожиданно узнала, что в Новосибирске можно бесплатно выучиться на промышленного альпиниста.

— Я получила «корочки», но работать даже не собиралась: подумала, что будет здорово улучшить свои навыки в роуп-джампинге. Документы мне были нужны «по приколу»: смотрите, вот эта «маленькая девочка» — промышленный альпинист, — смеется Юлия. — А потом мне позвонили из центра и спрашивают: «вы на стажировку-то хотите? Только у нас бесплатно, но можем дать контакты наших учеников. Может, сразу найдете, где за деньги поработать». Я набрала первый номер, и меня позвали.

Из-за того, что выучиться можно прямо через центр занятости и получить официальные документы, в Новосибирске больше девушек-промальпов, чем где-либо еще, уверена Юлия.

Вскоре Юлия с напарником с курсов вышли на первый объект. Опыта у них было ноль, зато энтузиазма — хоть отбавляй. Возможно именно он и позволил хоть как-то справиться с работой — ремонтом фасада Академии водного транспорта.

— Нам сначала дали по стене, чтобы мы тренировались штукатурить, а потом отправили… восстанавливать барельефы под самой крышей исторического здания. Бригадир сказал: ценник маленький, а вам для обучения руку набить пойдет, — вспоминает Юлия и самокритично признается. — Как смогли, так и восстановили. Старались, конечно, но материалы были неподходящие. Так что получились они так себе.

Два месяца девушка провисела у зеленых стен главного корпуса академии, а потом заказы пошли косяком.

Пожалуй, самые главные поклонники нелегкого труда Юлии — домашние коты, день-деньской скучающие на подоконниках в ожидании, не пролетит ли мимо них птичка. Когда вместо желанной добычи за стеклом появляется целая мойщица окон, они наблюдают с большим интересом. А иногда и вовсе решают поиграть: пытаются поймать инструменты лапками.

Самых красивых котов Юлия называет по адресам: горделивый красавец-сфинкс с голубыми, как у хаски, глазами, живет в доме №25 на улице Шевченко, а изысканный сиамец — возле ЖК «Никольский парк». Если первый просто вызвал восхищение альпинистки, пытаясь поиграть с неуловимой девушкой за стеклом, то второй увлекся Юлей даже чересчур сильно.

— Уже темнело, я заканчивала завес, на уровне третьего этажа работала. А на улице жарко, окна у людей открыты, и я вижу: на кухне хозяйка готовит ужин, а его котейшество начал ко мне лапкой тянуться, — смеется альпинистка. — Я даже посоветовала хозяйке закрыть окно, вдруг котик упадет, но она не стала: говорит, котик — не дурак.

Куда более настороженно Юлия и ее коллеги относятся к человеческому вниманию — далеко не всегда позитивному. По словам девушки, нередки случаи, когда жильцы пугались промышленных альпинистов и даже пытались от них защититься, причем самыми абсурдными способами.

— Бабушки нас иногда пугаются, — смеется Юлия. — Спрашивают: «Вы что, форточники?» Да нет, мы же вам тепло в дом несем — швы делаем. Или, например, чистоту наводим, моем окна. Мне всех удавалось нейтрализовывать только беседой. А вот моему напарнику пьяный мужик однажды обрезал страховочную веревку.

Юлия говорит, что эта история не то, чтобы повседневная, но достаточно обычная: у каждого промальпа найдется таких парочка — если не про себя, то про знакомых уж точно. Напарник не пострадал, спустился на основной веревке, да и вообще самый опасный человек для промышленного альпиниста — это сам промышленный альпинист.

— Из всех несчастных случаев с новичками происходит 10–15% — это люди, у которых меньше полугода опыта, которые чего-то не знали или не учли, — говорит альпинистка. — 5–7% происходит с людьми, которые успели проработать от полугода до пяти лет. А вот все остальные трагедии случаются с очень опытными промальпами, которые уже ничего не боятся и начинают нарушать [технику безопасности].

Сама девушка очень трепетно относится к собственной безопасности: отказывается от заказов, связанных с токсичными красками или кислотами, тяжелых работ и возвращается на землю, едва погода начинает меняться в худшую сторону. Может быть, поэтому она зарабатывает меньше коллег: в месяц выходит 50–70 тысяч рублей, хотя могло бы быть и 150–200.

Но цена возможной ошибки еще дороже.

— Помните, у нас погиб подросток-промальпинист? Мало того, что он в силу возраста не мог этим заниматься, так в тот день, по-хорошему, вообще нельзя было работать, — говорит Юлия. — Я тоже была на объекте, правда, на другом, и когда увидела скорость, с которой облака движутся, тут же залезла наверх и прекратила работу. Потому что это ветер — а наверху он гораздо сильнее, дождь, град. А они остались. Раньше трагедии с промальпами происходили один раз в несколько лет, если смотреть на всю Россию. Теперь — чуть не каждый год в одном только Новосибирске.

Несмотря на опасность работы, промышленные альпинисты — ребята не суеверные. Разве что перед подъемом на работу доской-сидушкой легонька шлепнут по пятой точке на удачу. Но это скорее в шутку.

Куда чаще встречается опасность более прозаическая, от которой приметы не помогают: жадные заказчики, которые хотят заплатить меньше, чем договаривались изначально.

— Если брать не только проверенных клиентов, едва ли не каждый второй будет пытаться тебя обмануть, — уверена девушка.

Юлия честно признается: промышленный альпинизм приучил ее к такой степени свободы, что найти другое дело по душе уже непросто. От найма девушка за больше чем 10 лет жизни на высоте физически отвыкла. Но отказаться от безграничной свободы все равно выше ее сил.

— Зимой промышленный альпинист не делает ничего. Лежит на диване, смотрит красивые картинки и сериальчики — если, конечно, за сезон успел скопить денег, — смеется альпинистка. — Я раньше устраивалась работать куда-то, где мне тоже было интересно развиваться: в фотостудию, в магазин спортивных товаров.

— А вы когда-нибудь думали: куда-то меня не туда занесло, надо было идти на нормальную работу?

— Да каждый раз на каждом новом объекте. Но это такая мысль сиюминутная… Сейчас я, конечно, думаю, что надо двигаться дальше.

В какой-то момент Юлия обнаружила, что из ее увлечения прыжками и мытья стекол в небоскребах выросла любовь к пещерам. Все началось с ее друга, который решил прыгнуть в вертикальный провал, и оказалось, что кроме пугающей глубины под землей есть еще много интересного.

В 2016 году девушка даже стала представителем сборной Новосибирской области по спортивному туризму на спелеодистанциях и два года тренировала и возила на соревнования туристов. Потом пришлось бросить: денег занятие не приносило,

— Я изучила спелеотуризм, теперь хочу обучать посетителей пещер элементарной гигиене [поведения внутри пещеры]: как бережно относиться к пещере, что допустимо в ней делать, а что ее уничтожает изнутри — это ведь как внутренние органы Земли. Сейчас этим [параллельно с основной деятельностью] занимается Елена Руденко — она ученый, биолог, защищает краснокнижных летучих мышей в Сибири. Новогодние каникулы мы как раз с ней провели, считали этих мышей, — рассказывает Юлия. — Биологом я себя не вижу, а вот экологом или карстологом…

Из всех специальностей самой близкой для себя девушка называет «Горное дело» — там знаний о пещерах дают больше всего. Юлия признается, что куда больше ей понравилось посещать часть лекций в качестве вольного слушателя, не тратя времени на весь цикл, но к поступлению все равно готовится.

— Вчера я была на уроке информатики, записалась на подготовительные курсы для сдачи ЕГЭ. 20 лет прошло со школы, поры бы уже, — смеется она. — У меня в школе информатики вообще не было — вот я кайфанула вчера по полной! Три часа занятий, и под конец я всё внимание настолько задействовала, что забыла таблицу умножения.

В качестве альтернативы Юлия рассматривает вариант выучиться на видеооператора: фотографировать умеет, а обработка видео станет для нее приятным бонусом.

Есть подозрение, что другие студенты, которые пойдут учиться сразу после школы, догадаются, что между ними и их маленькой спортивной однокурсницей 20 лет разницы, далеко не сразу. Если вообще поймут.

Ранее НГС писал об очаровательной банщице, которая парит бизнесменов и депутатов. Необычную работу она предпочла карьере стюардессы.