«В Новосибирске самый низкий тариф на отопление»: новый гендиректор СГК — об авариях, ценах на тепло и буром угле

Новый отопительный сезон в Новосибирске начался с больших трудностей — люди из самых разных районов города жаловались на холодные батареи, а из-за аварий на теплотрассах под асфальт уходили машины и даже гибли люди. Изношенные сети — острая проблема столицы Сибири, но решается она медленно. В сентябре 2021 года гендиректором Сибирской генерирующей компании стал Герман Мустафин, сменивший на посту Степана Солженицына. Редактор НГС Елена Гурьянова встретилась с новым топ-менеджером СГК, чтобы обсудить все эти проблемы и грядущий рост цен на отопление.

Как и когда изменится тариф на тепло? Почему теплосети в Новосибирске так медленно и мало ремонтируют? И станут ли люди меньше жаловаться на отсутствие отопления зимой? Читайте подробности в интервью.

— Герман Олегович, как вы ощущаете себя в новой должности? Какие задачи перед вами поставлены?

— В новом качестве ощущаю не только большой интерес к работе, но и большую ответственность — как глава компании, которая обеспечивает теплом более 5 миллионов человек. Основной задачей считаю повышение качества услуг СГК, в том числе в результате масштабной программы модернизации систем теплоснабжения в городах нашего присутствия. Хочется, чтобы люди, слыша название СГК, думали о нас с теплыми чувствами.

— Вам досталось беспокойное и хлопотное хозяйство. Не боитесь?

— Работы я никогда не боялся. Проблемы требуют решения. Говорить о них, конечно, нужно, но этого мало.

— В ноябре в лицее № 12 во время осмотра системы отопления трое мужчин провалились в яму с кипятком. Погибли два ваших сотрудника. Помогаете ли вы их семьям?

— Да, безусловно, уже помогаем и оказываем поддержку.

Одной из своих главных задач считаю, чтобы такие ЧП перестали происходить. Каждый такой случай — очень тяжелый. Думать и читать об этом очень тяжело. В этом случае, скорее всего, дело в крайней изношенности. Это несчастный случай. Наши сотрудники действовали корректно, по инструкции, пошли проверять — не обнаружили проблему на нашей стороне, пошли проверять на стороне школы. О том, что дальше случилось, новосибирские СМИ писали неоднократно…

— В октябре в Новосибирске провалились под асфальт две машины, потому что прорвало трубу и размыло грунт. Фотографии облетели даже мировые СМИ. Все снова заговорили об изношенности теплосетей в нашем городе. Насколько масштабна эта проблема? И что с этим делать?

— К сожалению, для Новосибирска это особенно большая проблема, потому что сети в крайне изношенном состоянии. Причина — хроническое недоинвестирование в этом секторе. В Новосибирске самый низкий тариф на отопление среди крупнейших городов с численностью населения более 500 тысяч. Такие происшествия — это следствие того, что длительное время в тарифах были снижены расходы на полноценную модернизацию и восстановление сетей.

Что с этим делать? Мы свои предложения на этот счет давно сформулировали. И не только мы. Существует государственная программа, которая и ставит задачу привлечь финансирование — инвестиции, прежде всего, в теплосетевую инфраструктуру. Вместо исторического уровня инвестиций, 400–500 миллионов рублей в год, мы предлагаем четырехкратный рост: на 9 миллиардов рублей за следующие 5 лет и на 16 миллиардов рублей за 10 лет.

При этом цена на тепло от ТЭЦ через тепловые сети должна быть ниже доступной альтернативы — если бы каждый жилой комплекс построил бы себе свою котельную.

— Ниже, чем цена новой котельной, но всё равно выше, чем сейчас. Почему нужно перейти на этот метод индексации тарифов и когда это нужно сделать?

— Сейчас тарификация тепловой энергии осуществляется по методу «Затраты плюс». Ежегодно регулятор запрашивает документы у теплоснабжающей организации, и она ежегодно свои затраты обосновывает. На этой базе и устанавливается тариф.

Какие здесь проблемы? Первое — это очень короткий горизонт. Спланировать долгосрочную инвестиционную программу, когда каждый год идет пересмотр тарифа, просто невозможно. Второй момент. Любой экономический эффект, полученный в тепловом бизнесе при такой системе регулирования за счет, например, снижения потерь или экономии топлива, будет изъят в следующем периоде регулирования. То есть отсутствует стимул всё время становиться лучше.

Третий момент, который уже по-настоящему опасен для потребителя: чем более неэффективная теплоснабжающая организация, тем больше тариф она получит. Чем больше у нее затрат, тем больше тариф она, предъявив эти затраты, рано или поздно докажет регулятору. Вот то, на какой базе мы находимся и от чего мы хотим уйти.

При программе опережающих инвестиций тариф построен на экономическом принципе так называемых альтернативных издержек. Для потребителя, во-первых, вычисляется наилучшая альтернатива в теплоснабжении. Вот есть какой-то район — альтернативой существующей инфраструктуре там является строительство своей котельной. Вычисляются затраты на это строительство и ее операционные затраты в ходе функционирования. Получается цена — на что потребитель мог бы выйти, если бы отказался от централизованного теплоснабжения.

Эти затраты — они называются индикативная цена — берутся как предельные. Дороже этого тариф быть не может, иначе зачем платить за централизованное теплоснабжение.

Если мы находимся в точке, когда текущая цена ниже альтернативы, выстраивается долгосрочный десятилетний трек достижения этой индикативной цены. Как правило, даже этой цены мы не достигаем. Потому что существуют дополнительные ограничения роста этого тарифа. Выставляется крышка по ежегодному увеличению тарифа — например, для Новосибирска эта крышка будет ИПЦ (индекс предельных цен, то есть инфляция) + 2,9% в год. Тариф на тепло не вырастает выше этого.

— Сейчас вы уже сформировали свое предложение для департамента по тарифам. Какие цены на отопление нас ждут в 2022 году?

— Пока что мы находимся с вами в методе «Затраты плюс». Я вместе с вами узнаю, когда установят тариф на следующий год.

Если говорить о том, что программа опережающих инвестиций будет одобрена, то прогнозная инфляция до конца года — 4,3%, добавляем 2,9%. Итого рост тарифа в следующем году — 7,2%.

— Когда вы ждете, что вам одобрят переход на эту систему и согласуют новый тариф?

— Мы рассчитываем, что это случится в первом полугодии 2022 года. Весь процесс закончится в первом полугодии следующего года, и, возможно, с июля следующего года мы заработаем уже в ценовой зоне.

— Вы сказали, что в Новосибирске самый низкий тариф на отопление среди крупнейших городов. И сколько платят за отопление наши соседи из городов-миллионников? Например, в Красноярске.

— В Новосибирске текущий тариф — 1506 рублей за гигакалорию. В Красноярске — 1865. Сегодня в Красноярске в сети инвестируется вдвое больше, чем в Новосибирске: за 2021 год 2 миллиарда рублей в Красноярске против 924 миллионов рублей в Новосибирске. Должно быть наоборот: в Новосибирске надо перекладывать больше. В Красноярске мы уже возможность инвестировать получили. У нас идет большая программа реновации сетей.

— В прошлом интервью для НГС в СГК говорили, что в Красноярске трубы прорывает в 3 раза меньше, чем в Новосибирске. Что изменилось с тех пор?

— Если сравнивать сопоставимо год к году, то в Красноярске за этот год мы сократили количество аварий на 15% благодаря модернизации, а в Новосибирске аварий стало на 8% больше. В Новосибирске повреждаемость растет, в Красноярске падает — это прямое следствие того, что в Красноярске мы уже два года проводим программу модернизации.

— Сколько теплосетей в Новосибирске нуждается в замене?

— Износ теплосетей в Новосибирске — более 72%. По данным общероссийского статистического сборника «Тарифы и цены ЖКХ», город занимает 78 место среди 83 административных центров субъектов РФ по доле теплосетей, нуждающихся в замене (70,4%), и последнее место по доле перекладки сетей от тех, что в ней нуждаются (0,36%).

Три четверти теплосетей имеют возраст более 25 лет. Для примера, в ситуации на улице Шамшиных, когда в яму провалились два автомобиля, лопнувшая труба имела возраст более полувека.

Степень изношенности существенная: в приоритете в Новосибирске нужно менять около 250 километров теплосетей.

— И в каких районах в первую очередь?

— Это весь город. В первую очередь будем заниматься магистральными сетями, на них висит больше всего нагрузки. Наша задача, когда мы приоритезируем и выбираем объекты, — менять самые большие диаметры, на которых подключено наибольшее количество потребителей, чтобы аварии, а они всё равно случаются, происходили в первую очередь на более мелких диаметрах. Тогда под отключение попадает гораздо меньшее количество людей и объектов.

— Просто есть такие точки в городе, которые каждый год прорывает. Этой осенью была Вокзальная магистраль. Опять в том же месте возле ЦУМа.

— Этот объект у нас точно появится в программе в двухлетнем горизонте 2022–23 года.

Там, где была большая повреждаемость, резонансные аварии — ремонт будет делаться в первую очередь. Точно среди первых приоритетов — ул. Семьи Шамшиных, где произошла упомянутая раньше авария с автомобилями. Опять же при условии, что мы придем в ценовую зону.

— Чем обернется этот переход для новосибирцев? Насколько серьезно будут расти цены на тепло каждый год? К какой цифре вы хотите прийти через 10 лет?

— Рост цен будет зависеть от инфляции. Формула предполагает в своей базе инфляционный рост и к нему добавку, которая позволяет разворачивать инвестиционную программу. Я вам назвал красноярские тарифы — мы должны потихоньку сближаться на 10-летнем горизонте. Учитывая, что Красноярск тоже будет расти по своему графику.

В идеальных условиях через 10 лет мы бы хотели, чтобы цена на тепловую энергию в Новосибирске была приблизительно равна ценам в других крупных городах Сибири. Для этого нужны ускоренные темпы роста, как и ускоренные темпы перекладки сетей. Прогнозируем, что рост цены будет ежегодно на уровне 7–8%. Такие темпы роста были в Новосибирске в предыдущие годы неоднократно. Сама же платежка, конечно, вырастет на меньшую величину — не более 5%.

Если посмотреть ретроспективно, то с 2009 года по настоящее время тариф на тепловую энергию вырос почти на 90%. Мы предполагаем, что за время действия ценовой зоны тариф вырастет на сопоставимую величину, только при этом мы за это время вложим в инфраструктуру Новосибирска 20 миллиардов рублей — с учетом концессии.

— А как и когда будут расти тарифы в других соседних регионах — в Кемерово и Красноярске?

— В Кемерово тоже идет процесс входа в ценовую зону, а Красноярск в ней уже работает: там рост ежегодно составит инфляция + 2%.

Программа опережающих инвестиций — это своего рода ипотека для тепловых сетей. Производится сейчас и сразу большой объем замены сетей. Это прогнозируемый процесс, с понятной ставкой. Самые изношенные сети обновляются, а горожане получают улучшение качества и платят в рассрочку 10 лет. Пик инвестиций придется на первые 2–3 года программы, чтобы был эффект. Нам очень важно, чтобы люди почувствовали, что ситуация меняется, и не за 10 лет, а уже в 2023–2024 годах.

— То есть люди будут меньше жаловаться в редакцию НГС на отсутствие отопления в холода?

— Да. Хотя стоит оговорить два момента: дату начала отопительного сезона (с чем связаны многие жалобы в сентябре) определяет не СГК, а муниципалитет, равно как и конец сезона. Также надо помнить, что за состояние тепловых пунктов и труб в домах СГК тоже не отвечает, это ответственность управляющих компаний. Но и с муниципалитетом, и с управляющими компаниями мы работаем и будем далее совершенствовать работу — так, чтобы потребителю было лучше.

— В этом году, кстати, был небывалый объем жалоб.

— Увы, и это очень важный для нас показатель, своего рода барометр. Это связано с изношенностью теплосетей, и дальше будет только хуже, если мы не начнем программу. Если несколько лет ее действительно можно было считать программой опережающих инвестиций, то боюсь, что теперь уже инвестиции «догоняющие», чтобы не допустить развала системы.

— Сколько платит за отопление среднестатистическая семья в Новосибирске и как вырастет эта цифра? Приведите конкретный пример.

— На следующий год инфляция составит 4,3%, то есть рост тарифа будет 4,3%+2,9%=7,2%, это 1506 (текущий тариф)*107,2%=1614,4 рублей за гигакалорию. Разница 108 рублей, из которых 65 рублей только за счет инфляции и 43 рубля за счет перехода на новую модель. Но, повторяю, это тариф.

А вот в платежке эта сумма будет выглядеть меньше, так как средняя квартира в доме, где не открываются форточки, закрыт подъезд и заменены окна, потребляет 0,17 Гкал на 1 квадратный метр в среднем за год. Для квартиры 54 квадратных метра это означает в год 9,18 Гкал, то есть в год прирост 108 руб*9,18 Гкал=991 рублей, из которых 570 рублей обусловлены инфляцией, и платеж на эту сумму растет ежегодно.

— А сколько платите за отопление лично вы?

— Я плачу за тепловую энергию около 4,5 тысячи рублей в месяц. В Москве тариф — 2300 рублей за гигакалорию. Это выше, чем в Новосибирске, больше чем на 50%.

— Почему теплосети в Новосибирске так медленно и мало ремонтируют? Сколько вы сделали и поменяли в этом году и сколько денег на это потратили?

— Потратили около 1 миллиарда рублей. Сделали порядка 2 километров — это замена участками и около 30 километров — аварийный ремонт. К сожалению, в Новосибирске мы занимаемся в основном аварийными ремонтами, денег на модернизацию и восстановление, полноценную перекладку сетей нет. Мы вокруг одной и той же проблемы с вами разговариваем.

— Когда новосибирскую ТЭЦ-5 перевели на бурый уголь, в городе появилась проблема с загрязнением воздуха. Так ли это? Какова доля бурого угля сейчас в общей массе топлива, которым отапливается Новосибирск? Как это влияет на экологию?

— Бурый уголь используется на двух из четырех станций Новосибирска — на ТЭЦ-3 и на ТЭЦ-5, а так как ТЭЦ-5 можно назвать крупнейшей, сегодня его доля в балансе порядка 70%.

Западно-Сибирское управление по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды в июне 2020 года представило в Горсовете Новосибирска результаты расширенного исследования атмосферы города. Его проводили по инициативе общественников после перевода ТЭЦ-5 с каменного угля на бурый. Вывод по результатам проведенных исследований — новый вид топлива не ухудшил экологию города. Этот год еще не завершен, поэтому можно привести статистику за три предыдущих года.

За три года ведения бизнеса СГК в Новосибирске — с 2018 по 2020 год — снижение выбросов от новосибирских станций составило 15%: с 78,9 до 67,2 тысячи тонн по итогам 2020 года. Выбросы ТЭЦ-5 за три года работы на новом топливе снизились на 11 тысяч тонн или на 29%: с 38 тысяч тонн в 2017 году до 27 тысяч тонн по итогам 2020 года.

— Состав выбросов, наверное, как-то изменился?

— Главное отличие бородинского бурого угля от каменного — более низкая зольность: 7–8% против 15–20% кузбасского каменного угля. И объём твердых частиц, или попросту пыли в уходящих газах в бородинском угле значительно меньше. Так распорядилась природа, что именно этот уголь самый экологически чистый.

— Но тем не менее в мире уходят от бурого угля.

— Не так. Китай, Индия наращивают потребление угля, и бурый уголь играет важную в этом роль, просто за счет низкой калорийности он потребляется недалеко от места добычи. Посмотрите и на США — мощность электростанций на угле в Америке в 5–6 раз больше, чем в России. Бурые угли и работающие на них электростанции можно найти в Польше, Турции, Австралии, Индонезии — всё в объёмах, сравнимых с Россией. А те страны, кто вообще уходят от угля, как Германия, те в последнюю очередь уходят от бурого, так как это самое экономичное топливо.

— Согласны ли вы, что угольное отопление — самый «грязный» и экологически вредный вид отопления? Если нет, то почему?

— Не согласен категорически. Самый грязный вид отопления — печное отопление, потому что твердые частицы и прочие вредные вещества от низких труб напрямую попадают в организм человека и в атмосферу без очистки. Для эффективной станции с современной системой очистки, с высокими трубами с хорошей степенью рассеивания вред угольных источников практически отсутствует. Взрывы газа в жилых домах ведь не свидетельствуют о том, что газ — самый вредный вид ресурса? Поэтому нужно смотреть не на вид топлива, а на систему его применения, в том числе на систему очистки.

Помимо повышения экологичности систем отопления на повестке также стоит снижение парниковых газов, СО2. Мы тоже немало делаем в этом направлении, у нас есть и собственная программа снижения выбросов парниковых газов, и первые ее результаты. Так, по программе замещения угольных котельных в Красноярске с 2025 года снижение выбросов достигнет 1 миллион тонн в год. Для понимания — это больше, чем ожидаемый эффект от реализации федеральной программы развития новых источников возобновляемой энергии.

— СГК проиграла в суде дело о переводе ТЭЦ-5 на бурый уголь — компанию обвинили в том, что она не модернизировала котлы до начала использования нового вида топлива. Сейчас всё поправили?

— Я бы назвал этот спор техническим. Действительно, мы не согласились со сроками пусконаладки, который отводил Ростехнадзор, подали в суд, мы суд проиграли, но, когда решение суда вышло, уже предмета спора не осталось. Все мероприятия к тому моменту были выполнены. Сейчас никто по этому поводу никаких претензий не предъявляет, потому что вопрос был про сроки, а не про использование того или иного топлива.

— Что происходит с концессией? Когда вы планируете ее заключить и на каких условиях?

— СГК выходило с предложением о заключении концессии на тепловые сети, находящиеся в муниципальной собственности. Законодательство предусматривает проведение конкурса на заключение концессионного соглашения. Собственно говоря, этот конкурс был инициирован администрацией — будет конкуренция по этому поводу. Есть другие желающие.

— Как раз хотела спросить, что это за загадочные конкуренты?

— Этот вопрос нужно задавать не нам, а этим компаниям — мы ничего не можем сказать по этому поводу. Надо к ним за комментариями обращаться.

— То есть пока концессия в подвешенном состоянии?

— Да, идет конкурс.

— У него есть какие-то сроки окончания?

— Затрудняюсь сказать, есть ли там финальный срок. Весной мы поймем.

— В этом году вокруг концессии было много споров. Вы озвучивали, что планируете потратить 5,5 миллиарда, а депутат Наталья Пинус насчитала 8 миллиардов прибыли, которые должны быть обеспечены тарифом. Прокомментируйте, пожалуйста, эти цифры.

— Это очень сложно комментировать, такое просто арифметически и экономически никак невозможно. Любой человек в теме вам скажет, что цифры эти выглядят крайне странно. Да, мы собираемся вкладывать 5,5 миллиарда, но ни о каких 8 миллиардах прибыли речи идти не может никаким образом.

— А о каких может?

— Сейчас эта дискуссия имеет мало смысла. Параметры концессии, в том числе норма рентабельности, определятся по результатам конкурса, сейчас сделать предположение об этом невозможно.

— Тогда же депутат Наталья Пинус сообщила, что по условиям концессии тепловые сети отдают городу с коэффициентом износа 74%, а возвращают с износом около 79%. Верны ли эти цифры?

— Мы действительно получаем сети с износом в районе 76% и примерно в таком же износе возвращаем. Но без инвестиций эти сети были бы с износом далеко за 80% к концу этого срока. Да, тут влияет база, состояние, в котором мы их берем. Мы же не волшебники, мы не можем превратить очень-очень изношенное в прекрасное завтра. Мы для этого и обсуждаем новую модель регулирования, чтобы появился источник инвестиций в эти сети.

— Будет ли эта концессия эффективна без всей остальной программы инвестиций?

— Конечно, мы бы хотели, чтобы это всё было в комплексе. Это позволит совокупный инвестиционный ресурс направить в наиболее чувствительные участки.

— В течение 10 лет СГК будет ремонтировать и строить что-то новое. Через 10 лет концессия заканчивается, имущество должны вернуть городу. Вернут ли то новое, построенное компанией? Чье это будет имущество?

— Всё очень просто по закону. Всё это является собственностью муниципалитета, возвращается из концессии всё, что сделано в рамках концессионного соглашения.

В Новосибирске хотят поднять тариф на тепло на 7,2%. Разбираемся, зачем это нужно и сколько придется платить.

Мэрия Новосибирска захотела отдать теплосети в частные руки. Куда уйдут миллиарды, которые платят горожане.

У СГК появились два конкурента в борьбе за теплосети Новосибирска. Это хорошо или плохо? И что известно о новых компаниях?