«Кожа»: родинка на попке

«Кожа, в которой я живу» испанского эксцентрика Педро Альмодовара — история безумного пластического хирурга, использующего пациентку в качестве лоскутков для домашнего творчества. Красочное, эмоциональное на грани нервного срыва кино, чистая мыльная опера в последней стадии маразма, вместо слез увлажненная интимной смазкой аморального поведения. Кумир богемы 1980-х, в 2000-х Педро немного остепенился, однако в «Коже» вернулся во всей своей красе. Великий испанец вообще всегда любил тему возвращения блудных сыновей, дочерей и любовников. А в «Коже» к самому режиссеру вернулся бывший питомец — некогда им открытый, а потом двадцать лет пропадавший в голливудских звездах Антонио Бандерас.

Справка: «Кожа, в которой я живу» (Испания, 2011) — история пластического хирурга, ставящего опыты на похищенной девушке. Режиссер — Педро Альмодовар («Женщины на грани нервного срыва», «Всё о моей матери»). В ролях: Антонио Бандерас («Интервью с вампиром»), Елена Анайя («Комната в Риме»), Мариса Передес («Высокие каблуки»). Фильм — участник Каннского фестиваля-2011. Бюджет — 13 млн долларов. 117 мин.

Практикующий на дому пластический хирург изобретает способ заменить человеческую кожу на более носкую искусственную. Несовершенство людской физиологии доктор осознал после самоубийства обгоревшей в автокатастрофе жены, не захотевшей жить без лица. Ну а несовершенство людских душ доктор прочувствовал после того, как его дочь изнасиловал какой-то отморозок. Отморозку, конечно, уготована страшная месть. А пока мы видим доктора ставящим опыты по пересадке кожи на похищенной девушке по имени Вера.

Веру круглосуточно стережет бдительная экономка-надсмотрщица. Но однажды к экономке заявляется блудный сын, переодетый плюшевым тигром (чтобы отвести глаза полиции, потому что он в розыске).

А будучи запущенным в дом, незваный гость обнаруживает там подопытную Веру и немедленно ее насилует, не снимая плюшевый тигриный костюм с хвостом. В процессе насильник не перестает удивляться: почему Вера его не узнает, ведь они давние любовники.

Зачем доктору вообще нужна перешитая-перештопанная девушка — для научной славы, любовных утех или как орудие мести? Кто вообще все эти люди и кем они приходятся друг другу? Но тут мы вынуждены зашить себе рот. Потому что пересказывать сюжет «Кожи», который каждые десять минут выдает очередную сенсацию, — значит портить все удовольствие.

Три убийства, два изнасилования, несколько признаний «Родимое пятно! Я твой сын!». Ощетинившаяся фаллоимитаторами и скальпелями, кровавая «Кожа» вписывается в два непривычных для Альмодовара жанра.

Во-первых, — это триллер о маньяке, орудующем под аккомпанемент обезумевшего от ужаса оркестра на заднем плане. Во-вторых, — наивная фантастика в стиле 20-х годов.

При всей красочности «Кожи» видно, что она вдохновлена кино немым и черно-белым. Потому что главное тут — не диалоги, а пластика тел, как в балете или скульптуре. Как со скульптурой (или набивной мягкой игрушкой), доктор и обращается с Верой. Место действия, роскошный особняк, символически набито произведениями искусства, и Вера, подражая позами живописным Венерам, демонстрирует, что она — одна из них. Только иногда подопытная бунтует, вспоминая, что она еще и индивидуальность, — запертая в чужой коже.

В чужой коже хотя бы раз приходилось чувствовать себя многим — без всяких докторов-маньяков. Люди бывают: молодыми в старой коже, женщинами в мужском теле и наоборот, резвыми атлетами в жировой оболочке…

Впервые осознание несправедливости природы или бога может настигнуть в детстве, когда станет ясно, что девочку с соседнего горшка взрослые и сверстники считают ангелом и умницей только потому, что кости ее лица сложились чуть удачнее, чем у прочих. И вообще, мало поддающееся ремонту тело, которое раз и навсегда, без выбора, выдается сложному, изменчивому человеческому существу — невыносимая несправедливость, с которой кое-как справляются религиозные утешители.

Истории о людях, чье лицо обгорело в пожаре или досталось собаке на обед, так леденящи именно потому, что они показывают предел этой несправедливости. У человека есть всё, кроме лица, но он (читатель такой истории в журнале смотрит на фотографии и со стыдом ловит себя на этой мысли) стал чудовищем и изгнан.

«Кожа» — чуть ли ни первый фильм Альмодовара, в котором тело выступает не как чудесная штуковина для удовольствий и деторождения, а исключительно как источник страданий. Фильм при этом — эстетский, красивый, выверенный, как анатомия античной скульптуры.

Альмодовар вообще делает кино в его изначальной сути вековой давности: невероятное, неестественное, служащее, как говорил булгаковский Шарик, «у женщины единственным утешением». То, что в «Коже» из положения лабораторной крысы в руках творящего тела господа бога можно сбежать, — это тоже киношное утешение. Такое же невероятное, но нужное людям, как женитьба усатого богача на какой-нибудь бедной Дикой Розе в латинском «мыле».

Елена Полякова

Кадры из фильма — kinopoisk.ru