О. Якушев: «Наши сумки дешевле китайских»

Сообщения о падении спроса на одежду и обувь в последние недели появлялись регулярно, подтверждаясь закрытием магазинов. Эксперты при этом отмечали, что недорогой сегмент страдает в несколько меньшей степени, чем товары средней и выше ценовой категории. Корреспондент НГС.БИЗНЕС встретилась с Олегом Якушевым, коммерческим директором ЗАО «Саломея», которое выпускает женские сумки (продающиеся в сетях «Аскания» и «Монро»), чтобы выяснить, как чувствуют себя в новой экономической реальности местные производители демократичной по цене кожгалантереи и как скажется кризис на их конкуренции с китайской продукцией.

Справка: ЗАО «Саломея» основано в 1997 году, выпускает линии женских сумок Tutta, Loretta, Saloмея (недавно добавилась мужская линия Makerson). Сейчас на предприятии занято 70 работников; выпускается около 35 тысяч сумок в год. Сумки производятся из морозоустойчивых китайских материалов на японском, итальянском и польском оборудовании. Розничная цена на сумки разных линий в среднем составляет 1000–1500 рублей.

На какого потребителя ориентированы ваши сумки? Что изменилось в предпочтениях покупателей в последние годы?

Наша продукция в основном ориентирована на женщин старше 25 лет, занятых в сфере финансов, услуг, торговли. Что касается предпочтений, то в последние годы заметно, что вкусы женщин становятся более разнообразными, более смелыми, например при выборе цветовых решений. Если раньше женщины покупали одну сумку на несколько лет, то теперь покупают по несколько на каждый сезон, к тому же мода на сумки меняется очень быстро. Поэтому выигрывают менее дорогие модели из искусственной кожи — на натуральную кожу у нас приходится не более 10% ассортимента.

Кто создает модели?

Мы с нашим модельером — выпускницей института легкой промышленности — каждый год ездим на самую крупную отраслевую выставку в Милане. Модельер изучает последние тенденции, обрисовывает модели, затем подбираются материалы, проходит тестирование и согласование с нашими покупателями. Формирование ассортимента — это двусторонний процесс. С одной стороны, мы ориентируемся на заявки покупателей, с другой стороны — на модные тенденции. Сейчас мы отшиваем весенне-летнюю коллекцию по предварительным заказам.

Как устроена система сбыта вашей продукции?

Мы работаем и через дилеров в других городах, и напрямую с магазинами. В Новосибирске у нас заключены договоры с крупными магазинами: ЦУМ, ГУМ. Более 4 лет работаем с обувными сетями «Аскания», «Монро». Новосибирск и шире — Сибирский федеральный округ — главный рынок сбыта: здесь продается 80% продукции. В другие города — Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Челябинск, Якутск и так далее — уходит около 20%.

«Саломея» появилась как раз перед кризисом 1998 года — как удалось пережить тот кризис и какие уроки из него вынесли?

Главный урок — развиваться нужно преимущественно на собственных средствах, умеренно пользуясь заемными. Благодаря этому нам навстречу пошел банк, растянувший выплаты по кредиту. К тому же сама ситуация в некотором роде сыграла на руку, потому что товары импортного производства тогда подорожали в пять раз.

Как вы себя чувствуете в текущей экономической ситуации? Что собираетесь предпринимать?

Настроение покупателей, конечно, уже ощущается — особенно в тех городах, где градообразующее предприятие относится к металлургии или угольной промышленности и особенно заметно снижается спрос со стороны конечного покупателя. В этом году мы выпустили 35 тысяч сумок, — на 2009 год было запланировано 40 тысяч. Сейчас мы, возможно, пересмотрим этот план: сохраним количество в пределах 35–40 тысяч, но будем реагировать на понижение спроса на более дорогие модели переориентацией на более дешевый сегмент. Из наших 70 работников около двух третей работают со дня основания компании. И мы постараемся корректировать ассортимент, но не снижать выпуск, чтобы люди были загружены работой и получали зарплату в полном объеме.

Проще ли станет сейчас конкурировать с китайскими и европейскими товарами?

Когда растет доллар, увеличиваются таможенные пошлины и соответственно дорожает китайская продукция — нам становится легче выдерживать конкуренцию. Что касается Европы, то с ними мы не конкурируем. Кстати, когда мы начинали, то конкурировали не столько с китайскими, сколько с итальянскими сумками. И перед запуском производства изучали, как устроены аналогичные производства в Италии. Тогда российские женщины преимущественно носили сумки турецкого и итальянского производства из натуральной кожи, — и мы начинали с похожих моделей. Потом, после кризиса и введения евро, итальянская кожгалантерея стала очень дорогой — поэтому сейчас мы находимся в совершенно разных нишах. Но текущее падение спроса на дорогие товары тоже дает нам некоторые преимущества.

А до кризиса вы рассматривали возможность переноса производства в Китай?

Год назад, когда мы рассматривали возможность расширения, одним из сдерживающих факторов оказалась проблема местных кадров — квалифицированных швей в Новосибирске остро не хватало. Сейчас для нас как малого предприятия перенос производства в Китай не подходит, потому что он ориентирован на очень большие объемы. Но вполне возможно, что через несколько лет мы, вслед за всем миром, откроем свое производство в Китае. Пока же наш главный козырь в конкуренции с китайскими сумками — ценообразование: при равном качестве наши сумки дешевле, чем привезенные из Китая, благодаря экономии на логистике.

Местный производитель не испытывает многих проблем с длинным транспортным плечом и таможней. Например, во время Олимпиады многие не получили свой товар вовремя. При закупке товара за рубежом приходится рисковать и вкладывать много средств, — и это в то время, когда банки не выдают кредитов. Я считаю, что местное производство будет более конкурентоспособным, и производителям — и не только — стоит немного успокоиться. Китайцы, работающие на российских рынках, сейчас не вписываются в тот уровень рентабельности, который был у них заложен; некоторые распродают товар и уезжают. Так что — если следить за рынком — шансы занять освобожденные ниши, конечно, есть.

Елена Полякова

Фото Евгении Брыковой (1, 3) и автора (2)