Почему власти испугались чумы и холеры — мнение бывшего главы отдела особо опасных вирусных инфекций «Вектора»

Подготовка к вспышкам чумы или холеры по-прежнему делит экспертов на тех, кто считает, что это правильные профилактические меры, и на тех, кто называет такие обсуждения странными. Вирусолог Александр Чепурнов в своей колонке рассказывает, почему, на его взгляд, сейчас в стране профилактика инфекций не такая сильная, почему она важна. А также описывает свой опыт работы с опасными инфекциями в «Векторе» и столкновения с холерой в 1970 году. Далее — от первого лица.

Есть определенные объективные причины. Большое напряжение появляется в связи с обилием информации о биологических лабораториях, задействованных в создании биологического оружия и координируемых «Агентством по снижению угрозы» (DTRA), которое ассоциируют с армией и Государственным департаментом США.

Вы, наверное, заметили, что на фоне двухлетних мучений и утрат ковидной эпопеи мы стали куда чувствительнее к любой информации о проявлениях опасных инфекций. Случаи чумы и холеры в сопредельных странах и раньше бывали спорадически, и никто на это не обращал внимания, но несколько случаев в Монголии и Китае, зарегистрированные около года назад, вызвали бурную реакцию.

И так со всеми случаями. То гепатит у детей, то оспа обезьян. Кого раньше заинтересовал бы новый изолят вируса конго-крымской лихорадки? Только небольшой круг специалистов — молекулярных вирусологов. Ну и вирусологов-оружейников из DTRA, для которых необдуманно обнародованная информация, не сомневаюсь, весьма полезна.

И есть, безусловно, экономическая составляющая. Для фармацевтических и других связанных с противодействием пандемии государственных инстанций 2020–2022 годы были не только напряженными, но и тучными. Гигантский бюджет, в котором легко прощались ошибки, приучил к «хорошей» жизни.

И если Минздраву пришлось вынести на своих плечах перегрузки персонала, переполненные больницы, тяжелые утраты, то Роспотребнадзору сошли с рук и провальное качество диагностики на первом этапе, пока не подключились коммерческие диагностические предприятия, и нулевая вакцина («ЭпиВакКорона», к эффективности которой было много вопросов. — Прим. ред.), несмотря на протесты специалистов, введенная в оборот и смывшая оценочно не менее 30 миллиардов бюджетных рублей. Ею были провакцинированы более 6 миллионов человек.

Однако на фоне известных и острейших политических событий актуальность ковида поугасла, а на кону стоят другие 30 миллиардов опять же бюджетных рублей программы «Санитарный щит России» — под довольно-таки размытые формулировки четырех направлений этой самой программы. Вот и появляется вполне естественное желание усилить значимость выполняемой миссии ссылками на самые устрашающие инфекции. А чем можно впечатлить население больше, чем чумой или холерой? Хотя, по моим сведениям, реальная работа с профилактикой той же чумы как раз ослаблена.

Мне когда-то, десятилетия назад, еще при Советском Союзе, приходилось видеть деятельность учреждений противочумной системы страны в поле. Работая в экспедициях, я встречал их исследовательские отряды то в нашем Забайкалье, то в Монголии. Там действительно проводилась очень мощная работа, не только изыскательская и научная, но реально профилактическая. У нас в стране была довольна сильная противочумная система, которая включала шесть институтов и еще ряд станций, подчинявшихся им.

Дело в том, что и на территории нашей страны, и в сопредельных странах (например, Монголии) находится довольно большое количество природных очагов чумы. Как, впрочем, и в республиках Средней Азии: там большое количество норных животных, тех же сурков, которые являются прокормителями блох — переносчиков чумы.

Поэтому стандартной деятельностью специальных отрядов, кроме выявления чумной палочки в очагах, было и разбрасывание отходов текстильной промышленности, ветоши, импрегнированной дезинсектицидами. Животные затаскивают такую ветошь в норы, обустраивая их, и энтомофауна этих животных погибает. Пресекалось передаточное звено чумной бактерии между животными и от животного к человеку. Сейчас, по отзывам, эта важная работа не проводится.

Симптомы заболеваний и летальность от них

Летальность в доантибиотиковую эпоху для легочной чумы была 90%, для бубонной формы — 60%. Конечно, сейчас вовремя принятые сильные антибиотики позволяют своевременно подавлять заболевание. И есть линейка достаточно эффективных вакцин против чумы.

От холеры летальность пониже — порядка 40%. И эта болезнь тоже эффективно подавляется антибиотиками. Основная опасность — если человек не знает, не ожидает, что может заразиться этими инфекциями, и заражается. Это маловероятно, но всё же. У заболевшего быстро формируются бубоны — нарывы лимфоузлов, которые даже визуально позволяют ставить безошибочный диагноз. Правда, спасти на этой стадии почти невозможно, но зато понятно, что это, что делать и как лечить заразившихся.

Обе инфекции развиваются очень быстро и опасны за счет вырабатываемых токсинов. Обе инфекции не вирусной, а бактериальной природы. В последнее время основное внимание уделялось вирусам, поскольку антибиотики и вакцины против основных, даже особо опасных бактериальных возбудителей, были созданы давно и позволяют надежно контролировать эти инфекции.

Кстати, из бактериальных возбудителей более опасны сибирская язва и туляремия — не зря именно с ними активно работают биологи-оружейники. Хотя из бактериальных инфекций только чума отнесена к максимальной (первой) группе биологической опасности. Холера, сибирская язва, туляремия, сап и мелиоидоз отнесены ко второй группе.

Если действительно возникнет вспышка заболевания, то у нас большое количество мощных диагностических фирм, которые быстро могут запустить производство качественных диагностикумов, особенно, если им не будут мешать желающие поживиться на монопольном положении.

Каков реальный риск распространения чумы

Если создастся реальная проблема, то пропустить начало заболевания достаточно легко. Но обычному человеку сейчас особо негде встретиться ни с чумой, ни с холерой. В Новосибирском регионе это может быть завозной случай с минимальной вероятностью: например, случайное заражение при диком туризме в степи Монголии. Гипотетически это туристы, дикарями отправившиеся своим ходом в Монголию через Алтай. А вот сибирскую язву периодически завозят. Приходилось видеть.

В 1970 году в южном регионе, на Волге и на побережье Черного моря, была вспышка холеры в разгар пляжного сезона. Я в тот момент оказался в Крыму. Тогда борьба была четкой, показательной. На пляжах появились медики, которые рассказывали, что и как. Сначала народ воспринял это достаточно циничными шутками, якобы какое-то Средневековье. Потом началась паника. Народ пытался побыстрее куда и как угодно уехать.

Холера в основном распространяется с некипяченой водой, поэтому усилили меры контроля, работу с населением. Пугать людей не нужно, но необходимо всё рассказывать, объяснять — вот здесь Роспотребнадзору карты в руки. Важно выполнение правил и исследований.

В 1934 году один из сотрудников Саратовского противочумного института, поработав в том числе с чумой, уехал в Москву в командировку и через пару дней заболел. А инкубационный период у чумы — 6 дней. Поскольку прямых свидетельств лабораторной аварии при работе с чумой у него не было, даже он, профессионал, ничего не заподозрил, когда у него поднялась высокая температура.

К нему пригласили врача, ухаживала медсестра, убирались горничные. Потом возникли классические чумные бубоны. Воспалились лимфоузлы и разбухли до размеров яйца, потом они обычно начинают выгнивать. Например, на шее, подмышками. Стало понятно, что это чума. В итоге все контактировавшие тоже заболели.

Когда поняли, что это чума, всех изолировали. Многие тогда погибли, поскольку антибиотиков еще не было. После этой истории ввели обсервационный карантин перед поездкой для всех, кто работает с особо опасными инфекциями. Когда я рассказал о выезде только после обязательной обсервации во время лекции в одной из лабораторий США, сотрудники никак не могли взять в толк необходимость таких мер.

Я не думаю, что произошло нечто, что требует обостренного внимания к появлению чумы или холеры, то есть того, что требовало бы особых усилий санслужбы.

А вот готовность к потенциальному противодействию биологическому оружию должна быть куда сильнее. И это задача и уровень не Роспотребнадзора и Федерального медико-биологического агентства (ФМБА). Ведь нам противостоит DTRA, располагающее неуемным бюджетом и десятками лабораторий по всему миру и не только. Есть микробиологи армии США. И еще много чего.