«Люди садятся и плачут»: бабулин шкаф, секретная кладовка, комната с историями — что продают в винтажках и кто их покупатели

Хрупкие сервизы, пленочные камеры и потертые открытки — всё это и не только наверняка у многих из нас было или даже есть до сих пор. Это вещи, у которых чаще всего есть какая-то история. Но если одни ее стараются сохранить, то другие без проблем избавляются, выбрасывая в ближайший мусорный бак. Хотя есть и те, кто дарит вторую жизнь предметам, применение которым никто так и не смог найти. Арина Суворова обошла несколько необычных новосибирских магазинов и рассказывает, что интересного в них нашла.

Минимализм, проникший во всё подряд, лично мне совершенно не по вкусу. Его стало так много, что даже хочется сбежать туда, где еще осталась стандартная палитра цветов.

Чаще всего мне это удается сделать, вот и в этот раз получилось. Среди большого количества странных построек Центрального рынка я нашла неприметное здание, в котором расположился секонд-хенд Svalka.region54. Поднимаюсь на второй этаж — и буквально оказываюсь в другом времени. Меня занесло лет на 20–30, если не больше, назад.

Меня встречают гирлянды из DVD, детская кроватка с игрушками внутри и песни 90-х. В этом потерянном во времени пространстве я оказалась одна — больше никого не встретила.

Первое, на что я обращаю внимание, — это полки с обувью. Кожаные сапожки на небольшом каблуке, туфли на шпильке, лакированные босоножки — несколько стеллажей. Чуть дальше — вешалка, на которой висят самые разные шубы и дубленки.

В голове тут же сложился образ: взрослая женщина в мехах и в типичных черных ботинках на небольшой платформе. Единственное, чего не хватает, — сумки. Но здесь есть всё, поэтому и ее я нахожу довольно быстро среди горы других вещичек.

В какой-то момент я перестаю быть такой одинокой — в помещении появляются еще четыре человека. Мужчина уселся на диван и возится с проводами, женщина носится по залу, а два молодых парня ищут какое-то устройство, название которого я так и не запомнила. Какое-то время я понаблюдала за ними и решила, что мне срочно надо пристать к кому-то с вопросами.

Женщина явно была не готова к общению со мной, но всё же согласилась — и оказалась сотрудницей Svalka Region. Мы отправились куда-то вглубь зала, проходя мимо огромных стеллажей с книгами, журналами и дисками, к старенькому диванчику у окна.

— Мы — вынужденное рождение для этого мира. Через какие-то два-три года, десять лет земля превратится в помойку, и, чтобы вещи не превратились в мусор, мы начали давать им вторую жизнь, — объяснила Людмила Бойко.

Видя огромное количество вещей тут, понимаешь, что им действительно надо давать вторую жизнь. И это на самом деле странно, ведь, кого ни спроси из представителей старшего поколения, все годами ходили в одной паре кроссовок, в одних джинсах и одной футболке. Но здесь самые настоящие горы всего этого — как это объяснить?

— Людям, которым 60–70 лет, в некотором смысле не понять. Они выросли в такое время, когда была нехватка всего, и они всем этим дорожили. А потом наступили 90-е и нулевые, когда появилось много всего красивого, всем хотелось еще и еще, и от установок «доноси и не гонись за новым» отказались, — объяснила Людмила Бойко.

Молодых гостей встречают часто — среди молодежи популярен тренд на осознанное потребление. Ребята не так яростно гонятся за новой однотипной одеждой из массмаркетов и скучными серыми кружками из магазинов с товарами для дома. Скорее, наоборот — делают акцент на чем-то необычном, с неповторимым дизайном. А главное — на практичности. Если предмет бестолковый, то его скорее вернут на полку, чем купят.

Но вот я уже оцениваю товары в другом комиссионном магазине — «Чиветта» на улице Нарымской, 19. Надо мной висит множество люстр, справа — книжный эверест, а спереди — бесконечный шкаф. В нем куртки и плащи из тех самых девяностых, о которых принято вспоминать как о коротенькой эпохе малиновых пиджаков и кислотных лосин.

Здесь не совсем мой вайб, как сейчас модно говорить, но всё же среди имеющихся вещей можно найти и что-то ценное. Вот, например, старющий фотоаппарат, что-то вроде камеры ФКД, на которую замучишься делать снимки.

Или старые — нет, очень старые фотографии, которые принесли сюда за ненадобностью. Да, бывает и такое, что не все хотят знать историю своей семьи или помнить о прошлом. Вот и здесь небольшая стопка фотокарточек, сделанных в разное время. Одна из них датирована 1916 годом и подписана: «На добрую память Анастасии Ивановне Савиной от брата Георгия Ивановича Боканева из г. Красноярска».

Пытаясь встать на сторону покупателя, задаюсь вопросом: кто может купить эти фотографии? Ответ приходит довольно быстро: или коллекционеры, или просто люди, которые интересуются историей.

— К нам приходят люди разных возрастов и профессий. Бывает даже, заходят костюмеры или танцоры, которым нужны ленты, рюши или кружева, чтобы дополнить наряд, — рассказала сотрудница комиссионного магазина «Чиветта» Оксана Кушнарева. — Вообще, люди смотрят разные вещи, но чаще всего покупают одежду и посуду.

Деревянные полки магазина действительно заставлены каким-то безумным количеством посуды из Риги, Польши, Болгарии, Германии. Хотя кажется, что серьезные отличия между ними увидят только ценители.

Зато разнообразие можно заметить среди духов. В небольшой коробочке — с десяток разных флакончиков: есть «Красная Москва», «Роза ветров» и «Милой женщине». Кажется, именно так пахло время, о котором мы знаем только по рассказам родителей и фильмам.

Глаза точно разбегутся еще и от несчитаных цепочек, бус и браслетов. Есть имитации камня, есть с различными вставками ну или на крайний случай самые простые — одноцветные.

В комиссионках и секондах можно найти и что-то модное и трендовое. Перемещаемся в следующий пункт назначения, спрятанный в Тихом центре, — секонд-хенд «Что в шкафу?» на улице Октябрьской, 10.

Аккуратно развешанные вещи, на удивление, выглядят очень современно. Секрет в подборе ассортимента — владельцы секонда, Лиза и Семен, тратят на это немало времени, а распродают товары чуть ли не за считаные часы.

— Мы изучаем одежду, смотрим, какая фабрика, какой год. Недавно мы продали старый советский пиджак из города Киева производства фабрики «Дана». Девушка надела его, я ей рассказываю его историю, и она говорит: «Беру». Мне даже не надо уговаривать — я понимаю, что эта вещь в единственном экземпляре и она будет храниться у человека как отдельный артефакт, — рассказал Семен.

Отдельным артефактом, наверное, может стать любая вещь отсюда. Это и выделяющийся самовар, и большой ковер на полу, и бижутерия, разложенная на полке в шкафу.

Пока я общалась с ребятами, взгляд невольно падал и на красивенькие маленькие сумочки. По ним даже не скажешь, что когда-то их кто-то использовал, настолько они в идеальном состоянии.

То же можно сказать и о крутых кепках, каждая из которых отличается своим дизайном. Или о джинсовках и куртках, которые почему-то напоминают то время, когда родители приводили чуть ли не насильно на какую-нибудь ярмарку за одеждой. Стоишь там под дождем на картонке и выслушиваешь похвалу от продавщицы: «Не, ну красавица же. А курточка знаете чьего производства-то?»

Я сейчас, наверное, напомнила всем, кто родился в нулевые, о травмирующем моменте. Но не только я при этом ностальгирую, другие тоже так делают.

По словам Лизы и Семена, иногда к ним приходят молодые ребята со своими родителями. И когда те видят атрибуты из детства, удивляются и говорят, что что-то из этих вещей у них было: стол, шкаф или картина.

Нечто большее и более ностальгирующее я нашла в последнем винтажном магазине — «Белка-полка» на проспекте Дзержинского, 14/2. Навигаторы построили мне до него абсолютно дурацкий маршрут, но мучения мои были не напрасны. Стоило открыть дверь в помещение, как я поняла: передо мной настоящая шкатулка с драгоценностями.

Слева — комната, заваленная самыми разными книгами, а справа и прямо — две комнаты с хрусталем. Всё это смешано с блестящей бижутерией и картинами.

В первую очередь подхожу к сервизу, который был, наверное, у каждого в семье. Здесь он будто множится в каком-то нереальном количестве, будто со всего города собрали все эти рюмки, блюдца и салатницы.

Рядом фарфор: розовый чехословацкий, «доперестроечный», рядом — английский, XIX века. Также на полках можно заметить и изделия Кузнецова. Смотришь на это всё, и дышать рядом страшно, будто сейчас разобьется.

Вазы тут тоже как на подбор: есть китайская с перегородчатой эмалью, есть напольные, высотой в 90 см, есть латунные. Так что любителям расставить по дому цветы будет из чего выбрать.

Проходя дальше, можно наткнуться на миленький столик с нотами и зеркальцем, как из мультфильмов про принцесс. Рядом стоит шкаф, на стеклянных полках которого — фигурки, шкатулки и пудреницы. Пространство оформлено со вкусом и очень продуманно.

Если перейти в следующую комнату, можно наткнуться на вязанные крючком ковры, забавный советский вентилятор, печатную машинку и всё тот же кузнецовский фарфор, который кто-то когда-то решил выбросить.

Такие истории происходили со многими вещами, которые в итоге оказались здесь. Иногда люди готовы выбросить то, что может оказаться по-настоящему ценным.

— Да, у нас люди садятся и плачут иногда. Потому что, например, в 70-е или 80-е годы родители дарили на свадьбу детям сервиз, и, естественно, все понимали, что это не модно тогда было. Его куда-нибудь передаривали обычно. И вот проходит уже 40 лет, родители давно ушли, люди приходят, видят у нас такой же сервиз — и в слезы. И они эти предметы покупают и говорят, что будут свято верить, что это именно от родителей, что это именно он. Хотя, конечно, возможно, это не он, но человеку же хочется верить в сказку, — рассказала директор «Белка-полка» Ольга Таратайко.

А еще хочется прикоснуться к тому, что от него совсем далеко. Люди, родившиеся в нулевые и позже, очень интересуются всем тем, что происходило до их рождения: музыкой, кино, книгами, стилем. Поэтому частыми гостями здесь могут быть молодые парни и девушки. Но самым юным клиентом оказался шестилетний мальчик, который коллекционирует советские пылесосы. У мальчугана их уже восемнадцать штук, говорит Ольга Таратайко.

— Смотрите, я старше вас, но я не жила в 1950-е, я не жила до революции. И когда, например, я беру газету «Нева» 1900 года выпуска и смотрю ее, я испытываю какой-то адреналин, что ли, от того, что я могу это прочитать. Мне безумно нравится посуда, предметы интерьера 50-х годов. Я в то время не жила — и что теперь, — объяснила она.

По словам директора винтажки, молодежь также находит и новое применение старым вещам.

— Наши мамы и бабушки как покупали хрусталь: шесть или двенадцать фужеров. Если один разбился, то это трагедия и надо искать похожий. Когда приходит молодежь, они не берут в таком наборе — они просят подобрать примерно одного объема и разные по форме. Я спрашиваю, почему, а они говорят, что у каждого должен быть свой. Это же круто, здорово, — улыбается Ольга Таратайко.

Я ее полностью поддерживаю и с интересом оглядываюсь по сторонам. Несколько раз прохаживаюсь туда-сюда в поисках чего-то, что и я могла бы приобрести. Но мой запрет на импульсивные покупки не дает мне сосредоточиться, поэтому я делаю парочку заметок в голове и ухожу, зная, за чем лично я приду сюда в следующий раз.

На самом деле в Новосибирске немало ценителей старины и вещей из прошлого — это вам расскажет каждый торговец на блошином рынке. Они и рассказали — в этом репортаже.