Прелестные буржуи и злобный Иисус

На выставке советского плаката я любовалась на Колчака в роли злобного Бога-сына. Были тут и первые советские комиксы про раскулачивание.

К антикварным изданиям я крайне неравнодушна. Есть в них какая-то особенная прелесть, ностальгия по эпохам, в которых ты никогда не жил. И прелесть эта — в деталях. У меня есть осенний выпуск газеты «Одесские новости» 1917 года, на серой, грубой бумаге — на следующий день началась Октябрьская революция. А о том, что в 1812 году в стране произошло что-то неладное, можно узнать, обратив внимание на то, что срез журнала «Просвещение и образование» перестали покрывать золотым напылением. Все это — удивительные метки истории.

Эта же любовь к полиграфическому антиквариату, который способен рассказать об истории гораздо больше, чем многие научные фолианты, и забросила меня на небольшую выставку советского агитационного плаката «Смерть мировому империализму». Наш Художественный музей вытащил на свет божий из своих фондов интересные штуки — работы известных художников-плакатистов Дени, Моора, Ферстера, Апсита, Куликова и прочих, которые создавали свои агитационно-сатирические плакаты в период 1919–1932 годов.

Эти работы нужно разглядывать детально, а еще лучше — с увеличительным стеклом находить удивительные приметы времени, пропечатанные мелким шрифтом. Например, в самом низу плаката Дени «Все люди братья, — люблю с них брать я», изображающего жадного и толстого попа, которому ободранные крестьяне несут последние съестные припасы, стоит любопытный выцветший штемпель с надписью «Всякий, срывающий этот плакат или заклеивающий его афишей, — совершает контрреволюционное дело». Другой плакат Дени 1919 года дожимает жесткой сатирой и белогвардейцев, и «опиум для народа» — это икона, на которой в роли Богородицы эсер Чернов, держащий на руках Иисуса Христа, роль которого исполняет Колчак со свирепым лицом. Моор же изобразил белых генералов сидящими на ветке хищными попугаями, вцепившимися когтистыми лапами в дерево и обильно его обгадившими — скоро распевшихся «царских птах» Юденича, Деникина и Колчака сожрут «пролетарские кошки».

Глядя на массу плакатов, для пущей наглядности выполненных в странном раскадрованном жанре с подписями, невольно приходится признать, что комиксы придумали не американцы. Тот же плакат Ферстера «Да здравствует Красная армия» 1925 года — не что иное как гигантский агитационный комикс во всю стену, призывающий на «борьбу с барским сбродом». Это пошаговые иллюстрации к известной песне «Не ходил бы ты, Ванек, да в солдаты», где каждый куплет сопровождается соответствующей лубочной картинкой — вот Ванек кланяется матери, вот мать плачет, вот за Ваньком пришли красноармейцы. Плакат Куликова «Егор да Лука! Добивай кулака» 1930 года — тот же комикс, в котором бедный крестьянский люд, обивавший драным лаптем зажиточные пороги, таки раскулачил пьющего чай с вареньем мордатого кулака в косоворотке, с «распухшей от займов рожей». Или комикс того же Куликова на тему коллективизации, в котором соревнуются поддатый и ленивый колхозник Тулей и работящий колхозник Глеб.

Ну и, конечно, главное зло, мировой империализм, нависает со стен музея зеленым змием, опутавшим некий международный дымящий черный завод, с гигантского плаката того же Моора.

Фото автора