Джеймс Бонд: перезагрузка и ребрендинг

Список актеров, которые по слухам и домыслам, официальным заявлениям и пожеланиям зрителей должны были примерить смокинг Джеймса Бонда после Пирса Броснана, тянет на вполне полноценный справочник «Кто есть кто в Голливуде». Та же ситуация – с исполнительницей роли боевой подруги суперагента, которой в итоге стала Ева Грин из «Мечтателей». Роль Бонда досталась Дэниелу Крейгу. Актеру с устойчивым амплуа отрицательного героя, совершенно «небондовской» - тогда так казалось – внешностью, да еще и блондину. Кинокритики и фанаты громко и дружно возмутились – сейчас им должно быть очень стыдно.

Чтобы переубедить скептиков и консерваторов Крейгу требуется всего несколько минут вступления, стилизованного под черно-белую, «зернистую» пленку. Сразу становится ясно, что он пришел, чтобы вы его полюбили, - всерьез и надолго. И с ним лучше не спорить, а не то он разобьет вам голову об стену и утопит в рукомойнике. Утопление в рукомойнике, первое убийство на счету агента 007, снято жестко и агрессивно. Насилие в бондиане всегда было окрашено иронией, доходящей до комедийной легкости. Но в «Казино Рояль» насилие обретает первозданную жестокость. Легковесность, гламур и общий стиль футуристического рекламного ролика остались в эпохе Пирса Броснана.

Новый Бонд крут, настолько крут, что может позволить себе наплевать на свою собственную мифологию и свой фирменный стиль. Когда бармен спрашивает его, как приготовить знаменитую водку с мартини («Взболтать или смешать?»), герой Крейга раздраженно отвечает, что это неважно. Раньше это было не менее важно, чем спасение мира и Бонд бы с удовольствием произнес знаменитое: «Shaken, but not stirred» («взболтать, но не смешивать»).

Впрочем, неразборчивость в напитках объясняется тем, что «Казино Рояль» - это начало пути Бонда. Фильм снят по мотивам первого романа Яна Флеминга о приключениях агента 007. Холодная война отменяется – действие перенесено в наши дни. В «Казино Рояль» Бонд на глазах зрителя становится таким, каким мы его знаем – обретает лицензию на убийство и вкус к смокингам от хорошего портного.

Пересказывать сюжеты фильмов про агента 007 – на редкость бессмысленное занятие. Достаточно сказать, что любовные похождения, роскошь и экзотика, головокружительные драки, погони и командировки по всему миру никуда, разумеется, не делись. Бонд побывает в Праге и на Мадагаскаре, в черногорском казино, а напоследок разрушит немножко венецианского архитектурного наследия. Все это ради того, чтобы по заслугам получил антигерой, спонсор террористов Ле Шифр, страшный в своей унылой, клерковской заурядности неприятный тип, единственной примечательной чертой которого является изуродованный глаз, из которого время от времени начинает сочиться кровь.

В «Казино Рояль» нет механика-кудесника Q. Так что, Бонд обходится без привычных чудо-гаджетов. И это отличный ход – чудеса техники, невероятные штуки из будущего в каждом кармане суперагента были приметой футурологических устремлений двадцатого века. В двадцать первом веке научная фантастика – все эти гранатометы, убедительно замаскированные под зубочистки, - кажется чересчур наивной и несовременной.

Кстати, в романах Флеминга фантастической техники всегда было гораздо меньше, чем в экранизациях. А «книжный» Бонд был проще, жестче, приземленнее. Сам Флеминг однажды сказал, что его герой – «нейтральная фигура», «анонимный инструмент». Боец невидимого фронта, который по определению должен иметь внешность стертой копейки, а вовсе не писаный красавец, к которому прикованы все взгляды, когда он заходит в комнату. Герой Дэниела Крейга, - возможно, самый приближенный к литературному прототипу из всех кинематографических Бондов, - именно такой и есть.

Главные козыри крейговского Бонда – ледяные, нечеловечески голубые глаза убийцы и совершенно новая для бондианы человечность и уязвимость. Бонд еще не успел обзавестись ироничной маской и толстой броней лоска и глянца. Поэтому новый фильм оставляет впечатление свежего взгляда, хотя, строго говоря, ничего принципиально нового там нет. И Бонд оказывается вполне живым и даже трогательным персонажем, которому можно сочувствовать. А это, учитывая статус Бонда в массовой культуре, примерно так же трудно, как оживить восковую фигуру из музея мадам Тюссо. Невероятно, но Крейгу это удалось.

Елена Полякова, специально для НГС.РЕЛАКС