«Вам остался год, живите и радуйтесь»: у молодой мамы из Новосибирска нашли опасный редкий рак — он образуется из слюны

Елизавете Веремейчик 23 года. Она мама двоих маленьких деток и уже вдова — страшно представить, не хочется верить, но такие истории случаются, просто мы о них не знаем или не хотим знать. Когда Лизе было 20 лет, у нее нашли редкую злокачественную опухоль, лечить которую отказывались буквально все врачи — слишком поздно. Открытым текстом ей говорили успокоиться и доживать свои дни с родными, но девушка упрямо билась за жизнь и семью. Лиза победила рак, но после ее ждал новый удар — смерть любимого человека.

Всё началось с болей в голове. Лиза списывала их на усталость, ведь с двумя маленькими детьми не соскучишься: на тот момент дочери Лизы, Вике, было уже два года, а маленькому Саше едва исполнилось 6 месяцев. Терпеть приступы со временем становилось всё сложнее, таблетки не помогали. Лиза пошла к врачу. Терапевт в поликлинике сказала: «У вас двое детей, что вы хотите? Отдыхайте больше». Однако молодая мама настояла на осмотре — ощупав шею и голову, врач диагностировала Лизе остеохондроз и выписала уколы.

— Естественно, от этих уколов не было никакого толку. Однажды меня сковал такой приступ головной боли, что я перестала понимать, кто я, где я и что происходит. Хорошо, что все были дома. Вызвали скорую — мне опять сказали: «Лечите остеохондроз, зарядку делайте». С трудом мы уговорили врачей увести меня в больницу для более тщательного осмотра, где мне сделали КТ, ничего не обнаружили и отправили домой, — вспоминает Лиза.

На следующий день после этого эпизода Лиза и ее муж Роман поехали делать МРТ головы, на котором уже были видны изменения. Девушке предложили сделать еще одно МРТ, но уже с контрастами, чтобы лучше рассмотреть. Услышанное поразило: образование, скорее всего, злокачественное.

— Когда мы ехали на МРТ, я предчувствовала неладное, но успокаивала себя результатом КТ, зачем накручивать. Меня позвали в кабинет после первой процедуры, я понадеялась: вдруг не так сфотографировали или я что-то забыла, но второй снимок показал образование начиная с челюсти, через глазницу, висок до самого черепа. Мне поплохело. Врач говорит: не пугайтесь. А как не пугаться? Мы уже когда в машине обратно ехали, я ревела, говорила мужу: «Ты понимаешь, что я умру! Всё, заказывай гроб!» Огромное образование в голове, какими будут первые мысли? Рома старался меня успокоить, говорил, что мы обязательно всё вылечим, — рассказывает Лиза и добавляет, что тогда от пережитого шока она буквально поставила на себе крест, в голове не укладывалось: как, почему? Всё было хорошо: муж, дети, семья, живи и радуйся, но беда обычно не предупреждает о своих визитах.

«К раку я не была готова»

Началось хождение по больницам. Образование большое, тянуть нельзя — Лиза и ее родные начали сами искать онкологов. Голова продолжала болеть, а подходящего лекарства не было, потому что никто не мог понять, что это за опухоль.

— Нейрохирург сказал мне, что образование больше похоже на кисту — мне сделают разрез на голове и вырежут ее, но чтобы подтвердить диагноз, нужна биопсия. Сделали. Результаты выдавали в патологоанатомическом отделении: ты и так на грани, а тебя в такое место отправляют. Хотя я не особо что-то чувствовала, атрофия, казалось, это не со мной, сон. Развернула листок с результатом прямо там. Я могла принять опухоль, кисту, но к раку я не была готова. Вышла, села в машину к мужу, он спрашивает, что там, а я плачу. Он всё понял, домой мы ехали молча, — вспоминает Лиза.

Аденокистозный рак — это очень редкая опухоль, которая обычно вырастает из секреторных желез, например слюнных. Лечится сложно. В Новосибирске Лизе отказали все врачи — нет специалистов, в России их в принципе мало. Усложняло ситуацию и то, что случай Лизы был запущенным, неоперабельным: рак на 4-й стадии.

— Каждый день ты просыпаешься с мыслью, что у тебя в голове что-то есть, ты можешь умереть, ты не знаешь, что тебя ждет. Сконцентрироваться на привычной жизни, быте, семье очень сложно — ты выполняешь определенные действия как робот. Утро начинается с мысли: слава богу, жива, нужно накормить детей, собрать в садик, сделать что-то по дому... Проходит неделя, две, начинаешь осваиваться, привыкаешь. Что изменилось с того, что я выяснила причину? Голова и до этого болела. Основной вопрос — как лечить? Конечно, бывало, нахлынет, но, проплакавшись, успокаиваешься, становится легче. У меня двое детей, кому они будут нужны? Берешь себя в руки и ищешь решение, — пытается объяснить Лиза то, что испытывает человек, когда узнает, что смертельно болен.

«Не тратьте на нее время и деньги»

В России никто не смог объяснить Лизе, почему она заболела, уже в Израиле врач сказал девушке, что предрасположенность к раку у нее была, а толчок к росту опухоли предположительно дали роды, так как получилась большая нагрузка на организм и психоэмоциональный фон.

— Как мне объяснили, опухоль поразила тройничный нерв, прошла через слуховой канал, глаз. Операция очень сложная, в процессе тройничный нерв могли задеть — и тогда я на всю жизнь осталась бы овощем или умерла бы прямо на операционном столе. В Томском онкологическом диспансере мне предложили два варианта: химию и облучение. Мы пробовали ее выбить в нашем новосибирском диспансере, но по квоте я попадала на процедуры только в феврале, а лечение нужно уже сейчас, был декабрь. Мы с папой пошли к главному врачу больницы, он посмотрел мои документы и попросил меня выйти якобы для того, чтобы что-то обговорить с отцом. Я ждала в коридоре — папа вышел, улыбнулся, сказал, что мне всё-таки назначили терапию, я так обрадовалась, ухватилась за нее как за лучик надежды. Уже после выздоровления я узнала, что именно врач сказал моему папе: «Ей осталось в лучшем случае 3 месяца, не тратьте на нее время и деньги. Шансов нет», — делится Лиза воспоминаниями, от которых берет дрожь.

Перед Новым годом Лиза прошла курс химиотерапии, точнее будет сказать пережила. Всего курсов было назначено 6, Лиза прошла два. Рост раковых клеток не остановился, а наоборот, только увеличился.

— Химия была ядерной, 8 часов я лежала под капельницей, всю ночь меня тошнило. После неделю я лежала дома как овощ, открывала глаза и ничего не видела, кроме темноты. Муж поил меня из ложечки, — вспоминает она. — Терапия не помогла, мне только угробили организм. Дети видели, что я болею, дочь приходила ко мне, гладила, говорила: «Мама, поправляйся». Это давало мне стимул не опускать руки.

«У вас остался год, живите»

Борьба с раком велась уже полгода. Лиза вспоминает, что после курсов химии врачи собрали консилиум, где пришли к выводу, что не знают, как ей помочь, советовали обращаться в зарубежные клиники. Говорили, что лучевая терапия тоже не поможет, раз не справилась химия, но Лиза всё равно решила попробовать. Два месяца она лежала в больнице, а после на очередном консилиуме услышала страшное: изменений нет.

— Прямым текстом мне сказали: у вас остался год, живите, радуйтесь, наслаждайтесь моментом, — рассказывает Лиза.

За те два месяца в клинике у Лизы произошло переосмысление ее положения. Сначала она впала в глубокую депрессию и была на грани того, чтобы опустить руки, плакала сутки напролет, но потом собралась и взяла себя в руки. Сменить фокус внимания с болезни Лизе помогла ее подписчица, которая подарила ей участие в марафоне желаний.

— Я была там одна, родственников не пускали: в больнице карантин. Люди мучаются от боли, кто-то умирает на твоих глазах — это нагнетает. Мне ставили гормоны, я набрала вес, начали появляться мысли, зачем я такая буду нужна мужу? Толстая, лысая, больная, а может, я вообще не выживу. Жить уже не хотелось. А после того, как я начала проходить этот марафон желаний, подумала: Лиза, тебе всего 21 год. У тебя есть любимый муж, дети. Всё что тебе нужно — это выздороветь. Когда ты понимаешь, что у тебя рак, ты должен бороться не с ним, а с собой — это вызов. С того момента всё пошло на лад. Я изменила мышление, и решения начали появляться. Нашлась клиника в Израиле, правда, операция предполагала, что мне удалят глаз и половину лица, но зато я буду жить. Пусть так, но я буду рядом со своей семьей, — говорит девушка.

Операция в Израиле

Начался сбор средств на лечение. Самым сложным для Лизы было выйти в онлайн и рассказать всем, что с ней случилось, показать, какой она стала. О болезни знали только родные. Настрой был решительный — Лиза выкинула из головы мысли о смерти, каждый день в больнице она записывала видео, выходила на связь, показывала ту жизнь, о которой многие предпочли бы не знать, которую не хотят видеть: с кем-то, но не со мной. Полгода ушло на то, чтобы собрать нужную сумму и улететь в Израиль.

— В Израиле мне сообщили радостную новость — операцию удастся сделать без вскрытия головы, через нос, глаз останется на месте. На удаление опухоли ушло 4 часа, когда я пришла в себя, даже не поняла сразу, что жива. Врачи сказали, что всё прошло хорошо, — вспоминая этот радостный момент, Лиза не может сдержать слезы. — Я провела в больнице 4 дня. Вырезанную опухоль отправили на анализ и выяснили, что она была мертвой. Значит, облучение всё же остановило рост раковых клеток.

Операция вышла дешевле, чем изначально планировалось. Лиза поблагодарила всех неравнодушных к ее истории, предоставила отчеты о лечении в соцсети, а оставшиеся деньги на радостях начала раздавать всем нуждающимся в помощи онкобольным, чем вызвала бурю негативных эмоций. Ей писали страшные вещи, требовали вернуть деньги, вплоть до 10 рублей, угрожали, обзывали мошенницей, уверяли, что в Израиль она уехала на ринопластику.

— Я тогда вообще не понимала, чего люди от меня хотят. Я не думала о том, что деньги могут понадобиться мне на дальнейшее лечение. Я выжила. Другие люди тоже хотят выжить, — считает Лиза.

После операции есть последствия — удалена носоглотка, нет пазухи, части носовой перегородки, оттого она не чувствует запахи и едва различает вкус. В основном у нее проблемы с носом, не слышит правое ухо, правый глаз видит хуже. Летом 2020-го у Лизы был гайморит, снова делали операцию, но уже в Новосибирске. Девушка постоянно пьет лекарства, но в целом чувствует себя неплохо. Из-за того, что опухоль поразила тройничный нерв, остались головные боли, но Лиза к ним уже привыкла.

Жизнь после операции

Казалось бы, всё в жизни Лизы наладилось. Опухоль побеждена, Лиза вышла в состояние ремиссии и вернулась в семью, еще не оправившись от всего пережитого. После операции прошло около года. Близился Новый год, Лиза с мужем написали список целей, которые планируют реализовать. Вся семья ждала праздника.

25 декабря мужу Лизы стало плохо. Тогда старшая дочь принесла из садика ротавирусную инфекцию, подумали на нее. Дали лекарство, но лучше не становилось, вызвали скорую, которая ехала два часа. К тому времени стало понятно, что у Романа начался сердечный приступ — дали корвалол, не помогло. Решили, что в больницу нужно ехать самим. Рома встал с дивана, сделал несколько шагов и упал. Делали массаж сердца, искусственное дыхание, приехала скорая — мужчина был еще жив, но уже был без сознания. То, что Роман больше не дышит, первой заметила его мама — ему было 25 лет.

— В декабре будет год, как его нет. Я не могу сказать, что смирилась или приняла. Ушел единственный человек, который всегда был рядом со мной, который вытащил меня с того света, который кормил меня с ложечки, — не каждый мужчина останется с такой женщиной. Я себя успокаиваю тем, что у него была миссия — спасти меня. Сейчас это дает мне огромный стимул жить — я сильная, я справлюсь, — вытирает Лиза слезы.

Лиза живет в частном доме. Раньше она любила встречать утро на веранде с чашкой кофе, кутаясь в плед. Сейчас она надевает кофту мужа, зовет к себе детей, обнимает их — вместе они смотрят мультики.

— Мне больше ничего не нужно. Я жива, могу работать, проводить время со своими детьми. У меня есть всё в этой жизни, мне не нужны богатства, неважно, есть работа или нет, главное, что мы все живы, — говорит Лиза.

После всего пережитого Лиза начала помогать другим онкобольным людям — она разговаривает с ними, дает поддержку, говорит, им важно поговорить с теми, кто испытал, каково это, на себе. Кроме того, Лиза помогает израильскому благотворительному фонду, является его зарубежным представителем.

— Я работаю на четырех работах. Кроме благотворительного фонда, я занимаюсь банковским делом, спортивным арбитражем, работаю в страховой компании. Не всё успеваю, не всё получается, но иначе никак. Теперь я у детей одна. Только на мое лечение уходит порядка 50 тысяч рублей в месяц — на пенсию по инвалидности и зарплату с одной работы нам не прожить, — говорит Лиза.

Лиза старается искать позитив во всем, в каждой мелочи. Говорит, что после того, как победила рак, взглянула на мир совсем другими глазами — мелкие проблемы она теперь просто не замечает.

«Мучила тошнота»: история сильной Ксюши — в 5 лет у нее случайно обнаружили запущенный рак почки.

«Плакали все, и врач тоже»: молодая сибирячка внезапно заболела лейкозом — ее парень ждал свадьбы с любимой 9 лет.

«Если выживу, буду кайфовать»: сибирячка пережила рак желудка, развод и стала моделью в 47 лет.