Волчья кровь

В Кирзинском заказнике егерь оказался безоружным перед раненым матерым волком, но смог с ним справиться. Волков в этих местах не видели много лет. Специалисты предполагают, что кирзинского волка так далеко на юг загнало одиночество. И объясняют, почему умным и красивым хищникам не достается ни капли сострадания.

Как рассказали в заказнике «Кирзинский», около месяца назад егерь поехал на снегоходе — насыпать зерна в кормушки для кабанов — в 3–4 км от базы. На полпути он увидел волка, которого вначале принял за одичавшую собаку.

По словам самого егеря Сергея Расюка, волков он до этого видел только в зоопарке лет десять назад. На территории заказника «Кирзинский» волков быть не должно — последний раз они туда заходили, по свидетельству директора Вячеслава Ермолика, 30–40 лет назад. «Но в последнее время были признаки, что кабанов кто-то дерет, гоняет, мы находили возле кормушек следы крови», — пояснил Сергей Расюк. По оценкам руководства заказника, волк пришел в поисках пропитания с севера и мог прожить на новом месте около 1,5–2 месяцев.

Догоняя волка, егерь позвонил своему старшему брату, чтобы вызвать его на помощь, — потом выстрелил в зверя, использовав единственный патрон. Раненый волк прыгнул на человека, но из-за глубокого снега промахнулся.

Схватка снегохода с волком длилась около 20 минут — пока не приехал брат егеря и не пристрелил животное. Сергей Расюк признается, что ему было, в общем-то, страшно и были сомнения, связываться ли со зверем, имея в запасе один патрон: «Но его надо было как-то придержать. В заповеднике он бы нападал на кабанов и косуль. А летом мог пойти в деревню. Он крупный был — килограммов 60–70». «Матерый самец, не менее 80 килограммов», — поправляет директор заказника.

Инженер-охотовед Западно-Сибирского филиала НИИ охотничьего хозяйства и звероводства Николай Красношапко подтверждает, что егерь Расюк действительно серьезно рисковал. Практически все случаи, когда волк убивает человека, происходят именно с подранками на охоте. «У матерого самца нет страха перед человеком. Молодняк убегает от охотника или просто останавливается и воет, как будто просит пощады, а матерый — нападает, — рассказал господин Красношапко.

— Что касается случаев, когда волк бы напал на человека первым, то в последнее время об этом практически не слышно, да и раньше нападали на детей и подростков, а на взрослых людей — крайне редко».

«Волк — стайное животное, если он остался одиночкой, то успешность его охоты низка, добыть лося одному ему трудно, особенно если он молод, — объясняет Эдуард Кузнецов, научный сотрудник Западно-Сибирского филиала НИИ охотничьего хозяйства и звероводства. — Соответственно он идет к населенным пунктам. В Кирзинском заказнике он, вероятно, появился потому, что там много косуль, которым трудно быстро двигаться в снегу и они становятся легкой добычей».

По оценке Эдуарда Кузнецова, кирзинский волк — самое близкое к Новосибирску появление этого хищника, зарегистрированное в последнее время.

При этом заказник «Кирзинский» от столицы региона отделяют сотни километров. Волки предпочитают противоположный Новосибирску край НСО: бьшая их часть сконцентрирована в Кыштовском районе на северо-западе области — там их привлекает обилие лесов и копытных. Также волков практически ежегодно встречают в Северном и Убинском районах.

Общая численность волков в области, по оценкам господина Кузнецова, колеблется в пределах сотни.

За последние годы, по оценкам Николая Красношапко, инженера-охотоведа НИИ охотничьего хозяйства, их стало больше — благодаря тому, что выросла численность водяной полевки (водяной крысы). «Волк же далеко не каждый день добывает лося, значительную часть их рациона составляют грызуны», — поясняет господин Красношапко.

Как пояснили в НИИ охотничьего хозяйства, ограничений на охоту на волков в НСО нет: их считают исключительно вредителями. «Конечно, волк, как и любое существо, имеет право на жизнь, — размышляет о безжалостности такого подхода Николай Красношапко. — И, например, при раскладе 280 косуль или 60 лосей на пару волков — они будут сосуществовать в балансе и волк действительно будет выполнять функцию санитара леса.

В благополучных странах вроде Канады или Америки могут себе позволить не отстреливать волков, потому что оленей у них в избытке и волки не угрожают популяции.

А у нас охотничье хозяйство только начинает восстанавливаться после перестройки. В советское время у нас в области было 12–14 тыс. лосей, сейчас — 3 тыс.».

Но премий за отстрел волков (как в советское время или и в наше — в некоторых областях) в НСО, где численность волков не критическая, тоже нет. Поэтому волк — это только ценный мех. «Зимняя шкура не самого лучшего качества стоит на рынке 10 тыс. руб., — поясняет Эдуард Кузнецов. — А если из нее изготовить, например, жилет или чехлы для автомобиля — будет еще дороже. Добыть волка очень трудно, поэтому городскому охотнику, который приехал в лес развлечься, это удается редко. Обычно волков добывают сельские охотники, для которых охота — средство к существованию».

Елена Полякова

Фото предоставлены Кирзинским заказником