Какие книги опасны?

На прошлой неделе в пресс-центре ГТРК на Вертковской состоялась странная беседа — психолог и сотрудник областной библиотеки долго и беспредметно рассуждали о книгах, которые представляют опасность для подрастающего поколения. Забавно, но речь шла не о порнографии и экстремистской литературе, а о русской классике.

Хоть это и не говорилось напрямую, поводом для разговора послужило требование министра культуры, бывшего пиарщика «Единой России» Мединского, пересмотреть концепцию преподавания классики в школе. Его помощники предложили выкинуть из программы Базарова и Раскольникова, а также сказки Салтыкова-Щедрина, минимизировать критику чиновников, осудить поступок Катерины в «Грозе». «Мастера и Маргариту» тоже решили выкинуть как не соответствующую нынешним православным трендам. И так далее, и тому подобное.

Составляют списки «опасных книг», кстати, не только у нас. В США, например, в ряде штатов из библиотек изымают подозреваемые в оккультизме «Сумерки» Стефани Майер, «Темные начала» Филиппа Пулмана и «Гарри Поттера». Самый большой скандал наделала детская книга «Танго втроем» — про пингвинов-гомосексуалистов, решивших завести ребенка.

Специфика российских «опасностей» заключается в том, что «вредные» книги укоренились в школьной программе. Понять власть предержащих можно. В школах творится неразбериха. Во времена СССР было все понятно: Раскольников, Базаров, Катерина и Акакий Акакиевич были персонажами страдающими. Страдания им приносил загнивающий царизм, нацеленный на корысть капитализм, спаянный с феодализмом, а на горизонте маячило светлое коммунистическое будущее. Сейчас все изменилось. Идеология неожиданно совершила скачок на 100–120 лет назад. И самодержавие, и эффективный менеджмент тирании оказались достойными уважения, и капитализм с империализмом стали рабочей моделью. А сомневающиеся в их целесообразности персонажи русской классики неожиданно стали опасными. Причем даже не столько опасными, сколько непонятными, «раскачивающими лодку», сомнительными с точки зрения «духовных скреп».

Ну хорошо, Путин, запутавшийся в идеологическом винегрете, хочет, чтобы детям привили чувство патриотизма и гордость за Великую Родину, завязанную на дружбе народов, но, к сожалению, никаких образцов Великой Русской Классики, которые могли бы обеспечить такой благостный миф, в русской литературе нет и в помине — только советские потуги, не менее искусственные, чем путинские.

Все, что есть, начиная со «Слова о полку Игореве», истории о печальном князе-лузере, — это сплошь вселенская экзистенциальная депрессия и тотальное безволие, галерея добрых и злых страдальцев, не способных на созидание, причем всем созидающим героям — Пьеру Безухову, Левину — несмотря на все их обаяние, читатель не очень-то верит. Поэтому зевота школьников вполне справедлива. Есть, конечно, исключения — Гоголь времен Диканьки, Пушкин Александр Сергеевич — который живой и веселый, а не который Памятник. Нет, я никоим образом не хочу оскорбить любителей русских традиций и всё сравнять с землей. Русский язык удивительно красивый, Чехов писал удивительно красиво, и Гоголь тоже.

Но если слово «опасность» понимать как «угрозу, которая помешает ребенку стать свободной, жизнелюбивой, счастливой, ответственной, созидающей, веселой и дружелюбной личностью», весь этот набор из школьной программы, безусловно, представляет опасность. Одна радость — нынешним детям одинаково фиолетовы и русская классика, и уроки литературы, и Путин с министром Мединским. С самого юного возраста они воспитаны на смелом и отважном Человеке-пауке, «Корпорации монстров», «Тачках» и «ВАЛЛ-И», «Финесе и Фербе» и «Лило и Стиче». И это значит, у них есть шанс не впасть в такой глобальный и унылый депрессняк, как их родителям.

Фото thinkstockphotos.com