«Как я провел этим летом»: начальник Чукотки

Полярный триллер — жанр очень органичный: где еще концентрируется страх, как не на официальном географическом краю света? «Как я провел этим летом» — жуткая история, случившаяся на метеостанции в Северном Ледовитом океане, — стала первым российским фильмом за последние пять лет, включенным в программу Берлинского кинофестиваля. На Берлинале «Лето» наградили за лучшую операторскую и актерские работы. А на этой неделе в кинотеатре «Победа» прошел премьерный показ фильма с участием режиссера Алексея Попогребского (в прокат фильм выходит 1 апреля).

Справка: «Как я провел этим летом» (Россия, 2010 год) — триллер об отрезанных от мира двух работниках полярной станции на острове в Северном ледовитом океане. Режиссер и сценарист — Алексей Попогребский («Простые вещи», «Коктебель»), один из главных действующих лиц «новой волны» в российском кино. В ролях — Сергей Пускепалис («Простые вещи»), Григорий Добрыгин («Черная молния»). Обладатель наград Берлинале за лучшие актерские и операторскую работу. Бюджет — 2,5 млн долларов. 124 минуты.

Место действия — отдаленная полярная станция, обмотанный проводами домишко с продавленными топчанами. На топчанах отсыпаются после смены опытный полярник Сергей, простой молчаливый мужик, и свеженький стажер Павел (живо представляется, как он пишет пост в ЖЖ на ту самую тему «Как я провел лето, пока вы сидели в офисах»).

Сообщение с Большой землей — только короткие сообщения по рации, корабль придет нескоро — а может, по пути и застрянет во льдах, — без ружья со станции выходить нельзя — рано или поздно в кадр забредет белый медведь.

И сама станция, и бурые, бесчеловечного размаха пейзажи летней Чукотки («Полярное лето очень похоже на то, что у вас за бортом сейчас», — пояснил на пресс-конференции господин Попогребский) смахивают на «Кин-Дза-Дза». Кругом какие-то покореженные пепелацы, непонятные железки и деревянные ящики, над которыми совершаются загадочные ритуалы, необъясняемые и потому неизбежно отдающие абсурдом.

Триллер зарождается и раздувается как волдырь, по сути, на пустом месте — из дурацкой слабости героя, из милосердия или трусости скрывающего от напарника очень плохую новость с Большой земли. По сути дела, это не столько триллер, сколько простая и скверная история, которую вам мог бы рассказать знакомый двоюродного брата какого-нибудь реального метеоролога за затравкой «бывает же так». В результате в «Лете» особенный саспенс — он действует не на ту зону мозга, которая отвечает за страх и выживание, а на (куда чаще зудящую, кстати) зону, отвечающую за смущение и досаду, — зритель не пристывает креслу, а ерзает от неловкости.

Происходящее на экране глупо и нелепо — и от этого эффект триллера становится только ближе к зрителю: погибнуть от собственного идиотизма, знаете ли, реальнее, чем от проснувшегося в северных льдах Чужого.

Смотреть «Лето» интересно даже тогда, пока все на экране — мирная жизнь, это атмосферный правдоподобный репортаж, очень фактурный: и в мелких бытовых деталях, и в долгих планах инопланетного чукотского пейзажа, и в настойчивых крупных планах очень органичных лиц. Работавший манекенным героем в «Черной молнии» Григорий Добрыгин здесь неожиданно оказывается живым и шероховатым, с морщинками и веснушками, страхом и ненавистью. Скромное по средствам, камерное «Лето» неожиданно накладывается не на советскую романтику и уж точно не на западные полярные триллеры в духе «Нечто», а на нашумевшую в прошлом году фантастику «Луна 2112». И то, и другое — стремящая превратиться в театр одного актера малобюджетная камерная история о работе, которая официально — подвиг, а на самом деле — рутина и тоска: оба фильма при скромном арсенале держат внимание жесткой хваткой, но к концу выдыхаются, что смазывает впечатление. Вот и финал «Лета» — это не контрольный выстрел в зрителя, а усталый выдох рассказчика интересной байки.

Впрочем, «Луна» — скорее, случайная ассоциация, у «Лета» есть место на совершенно определенной полочке гипотетического видеопроката — новая волна русского кино.

О новой волне в русском кино (по аналогии с французским кино 60-х годов, или немецким 70-х годов, или недавним фестивальным триумфом Румынии) заговорили несколько лет назад. В 2009 году в «волну» вышло сразу несколько фильмов, а с критикой дилетантов, очерняющих действительность, в Госдуме выступил Станислав Говорухин. Герои новой волны действительно живут и разговаривают некрасиво, а сами они — одинокие тетки («Бубен, барабан», «Сказка про темноту») или шизофреник-пенсионер, нелепым и жутким образом пытающийся тайно помогать незнакомым людям («Сумасшедшая помощь»). Условную новую волну объединяет ориентация на реалистичность, поколение (в основном тридцатилетних) режиссеров и то, что большая часть фильмов имеет в титрах компанию «Коктебель», основанную Борисом Хлебниковым и Алексеем Попогребским. Замечают волну, впрочем, больше киноманы, чем широкие зрители, — те, кто, собственно, и похож на ее героев.

Алексей Попогребский на пресс-конференции в «Победе»:

О незаметности новой волны: «Каждый из этих фильмов задевал какую-то точку боли. Почему зрители отвернулись, я понимаю, это совпало с кризисом и не хватало про боль еще смотреть. А с другой стороны, я знаю, что эти фильмы останутся и мы их пересмотрим».

О смысле фильма: «В каждом фильме я хочу рассказать конкретную историю конкретных людей. Я не люблю притчевое кино, где есть условные собирательные персонажи, не люблю, когда есть ощущение, что специально толкают идею».

О происхождении героя: «Когда я писал сценарий, герой у меня, по легенде, по предыстории был из Новосибирска — он закончил здесь метеорологическое училище, одно из немногих в стране».

Елена Полякова

Фото kinopoisk.ru