Первое за 9 лет интервью Павла Полякова — что происходит на сцене и в личной жизни известного красавца-актера

Павел Поляков — известный новосибирский актер театра и кино, у которого тысячи поклонников и поклонниц и множество ярких работ. Артист известен далеко за пределами родного города, но интервью дает очень редко. Последний основательный разговор с журналистами был девять лет назад. Для НГС Павел Поляков сделал исключение. В откровенном интервью он рассказал, как женитьба и рождение сына изменили его жизнь, как относится к попыткам отменить русскую культуру, чем так привлекательны роли злодеев и почему вопрос правды стал настолько актуален.

Мы подготовили видеоверсию интервью с самыми интересными ответами.

— Сейчас в мире идет тренд отмены всего русского, в том числе и русской культуры. Вас это не пугает?

— Вся истерия с отменой началась давно, но всё же я считаю, что это явление временное. Вспомнить про того же Кевина Спейси. Я считаю, что культуру в принципе отменить невозможно, — это довольно тупиковый путь искусства. Тупиковый и глупый.

Да и выглядит как бред. Не перестанут европейцы читать Достоевского, не перестанут европейские театры ставить Чехова. Потому что это невозможно. Временно могут ввести запрет, но потом всё равно вернутся к тому же Чехову.

Это как бы у нас сейчас сказали: «А давайте мы европейскую культуру отменим и перестанем ставить Шекспира, читать Мольера, Дюма». Я уверен, что в какой-то момент люди скажут: «Что ж мы какой-то глупостью занимаемся». Как можно взять и отменить человека просто из-за того, что он оказался русским? Я всегда говорил, что нельзя всех мести под одну гребенку. Нельзя говорить, что все, допустим, цыгане — конекрады, а все немцы, допустим, извините, пукают за обедом. Здесь тоже самое.

— Павел, вы достаточно редко даете интервью. Не любите журналистов?

— Дело не в этом. Не то что я не люблю журналистов, хотя от вашего брата я настрадался в свое время. Это не обида, просто для меня интервью — это мучение. Не сам процесс, а потом последствия. Потому что я потом читаю и думаю: «Господи, зачем я это сказал?» (Смеется) Это как слушать в записи свой голос. Ты слушаешь его и думаешь: «Господи, неужели у меня такой противный голос?» Слышать себя со стороны всегда некомфортно. И также здесь, я читаю и думаю: «Господи, зачем я это сказал, глупость какая-то».

— Вы имеете в виду, что настрадались из-за публикаций после расставания с Лизой Боярской? (Павел Поляков встречался с актрисой, пара рассталась в 2008 году. — Прим. авт.)?

— Да, в частности и из-за этого тоже. Но вопросов по этому давно уже, слава богу, нет. И меня это никак не трогает уже. Тогда да, действительно, было тяжело, потому что это ужасно, эти бесконечные звонки какие-то. И главное, что я не понимал, зачем это людям.

— И самый завидный холостяк Новосибирска женился три года назад, причем на журналистке.

— Да, так вышло (смеется). Но я женился прежде всего на потрясающей женщине. На самом деле у меня нет предубеждения к профессии журналиста, просто во многом журналистика в наше время сильно извращена. И не только она, но и очень многие профессии.

— Как вы познакомились со своей женой Натальей?

— Банально — в интернете. Не помню точно, кто первый написал. Как-то завязалось общение. Мы довольно долго общались в интернете, потом встретились, и у нас всё очень быстро развивалось. Мы поженились через полгода после того, как познакомились вживую.

— И потом родился сын. Как отцовство изменило вас?

— Очень сильно изменило. Во-первых, родительство всегда учит тебя терпению, тому, как поймать, так сказать, дзен. Я стал гораздо терпеливее и сентиментальнее.

— А вы бы хотели, чтобы ваш сын пошел по вашей стезе?

— Я не думал об этом. Мне кажется, моя задача как родителя — показать ребенку, что у него всегда есть выбор, насколько многообразен мир и сколько есть возможностей. Захочет он стать актером — пожалуйста, не захочет — и ладно. Я буду рад, если он будет счастлив, не ошибившись в выборе своей профессии.

— Не ревнует ли вас жена?

— Может быть, ревнует, я не знаю. Но если она и ревнует, то очень хитро прячет это.

— На чём основана ваша семейная жизнь?

— Мы дружим. Вот этот принцип, мне кажется, очень важен. Помимо того, что мы муж и жена, мы еще и друзья. И это те отношения, в которых ты можешь поговорить о чём угодно. Когда ты приходишь каждый вечер домой и у тебя дома сидит твой лучший друг — это прекрасно. И мне кажется, на этом и должна строиться семейная жизнь.

— Чему вас уже научил ваш сын?

— Наверное, пониманию, что какие-то вещи, которые для тебя кажутся ерундой, для другого человека могут быть большой проблемой или даже трагедией. Нельзя просто так отмахиваться, говорить, что ерунда, пройдет, забудется. Научил пониманию того, что ты не центр Вселенной. Что есть люди со своими проблемами, со своими трагедиями и нужно стараться быть к этому чутким.

Одна из последних работ Павла Полякова — роль Томаса Верле в спектакле «Дикая утка». Его герой открывает неприятную правду семье друга, которая без нее жила спокойно и на вид очень счастливо.

— Вы играете Томаса, а в оригинале Ибсена героя всё же зовут Грегерс. Почему поменяли имена?

— Мы поменяли имена многих персонажей только из-за того, что очень сложно на слух русскими зрителями воспринимаются норвежские имена. Выбраны более-менее благозвучные, но тоже норвежские. Чтобы зрители наши не мучались.

— Какой он, ваш герой? Насколько я помню, в оригинале пьесы всё заканчивается тем, что он говорит о том, что он 13-й за столом.

— Мой герой, во-первых, конечно, сильно травмированный своим отцом человек. Для меня это была очень интересная роль, потому что Томас через ненависть пытается вызвать любовь отца. Он всё время пытается сказать ему, что я лучше тебя, я хочу, чтобы ты мной гордился. И мне всё это очень интересно, потому что у меня как раз обратная ситуация в семье. У меня с отцом были прекрасные отношения. И он сумел сделать так, что они были построены не по принципу «отец — сын», а «старший товарищ — младший товарищ».

Я думаю, что посыл Томаса заложен в общем смысле спектакля. Тема очень простая и заключается в избитом банальном вопросе, что лучше: сладкая ложь или горькая правда? Можно использовать сейчас более современное слово «фейк». Так вот, удобно ли нам и морально хорошо ли жить в фейковой реальности и чувствовать себя счастливым. Или все-таки нужно посмотреть правде в глаза, приняв какое-то несчастье определенное в своей жизни.

Мой герой — это человек, который свой выбор сделал. Он говорит: «Я не могу жить в реальности, которую кто-то придумал за меня. Так нельзя жить. Нужно жить своей жизнью, а не чужой, навязанной тебе кем-то».

— Но это привело к большой беде...

— Да. Тут возникает уже нравственная дилемма. Правильно ли он поступает, разрушая выдуманный мир главного героя по имени Мартин? Делает ли он благое дело? Или он все-таки совершает подлость по отношению к своему другу? Тут уже вопрос и морального выбора зрителя.

— А вы для себя ответили на этот вопрос — лучше сладкая ложь или горькая правда?

— Отец меня как-то спросил: «Ты пошел со своим лучшим другом. Вы попали в беду. Ты можешь сам спастись, но тогда погибнет друг, или спасти его и самому погибнуть. Что выберешь?»

Мне было лет 15–16, и я говорю: «Ну, наверное, конечно, я спасу друга и умру сам». Отец сказал: «Нет, ты никогда не ответишь на этот вопрос, пока не окажешься в этой ситуации». То есть пока ты сам не окажешься в такой ситуации, ты не знаешь, как поведет себя твой организм. Что будет сильнее — твой моральный выбор или инстинкт самосохранения. Поэтому я не знаю, как бы я поступил на месте моего персонажа.

В июне четыре новосибирских театра отправятся на гастроли по сибирским городам. В этом году фестиваль «Новосибирский транзит — 2022» будет выездным. На две недели из города уедет и «Красный факел». «Дикую утку» покажут в Томске, Кемерове, Новокузнецке и Барнауле.

— Как вы думаете, почему именно с «Дикой уткой» вы едете на фестиваль?

— Потому что этот спектакль очень современен. Сейчас мы живем в огромном информационном поле, и разбираться в нём, где правда, а где фейк, очень сложно. Люди запутываются, люди буквально сходят с ума оттого, что они ничего не понимают. Им говорят сначала одно, потом на другом ресурсе пишут кардинально другое. И человек начинает в этом поле метаться, не понимая, где правда. Поэтому более здоровый организм выбирает какой-то определенный путь и говорит: «Вот я верю в это, а в это не верю». И мне кажется, что очень современна история про то, живем ли мы в выдуманном мире или в настоящем.

— Что самое сложное в работе артиста?

— Самое сложное в том, что ты не имеешь права на плохое настроение. Ты выходишь на сцену, и ты должен быть приятным взгляду зрителя независимо от того, что у тебя происходит в жизни и что случилось за кулисами. Даже с годами работы всё равно это тяжело дается.

— Уверена, что у вас было много шансов поехать работать в Москву. Почему вы остались в Новосибирске?

— Москва — прекрасный город. Я очень люблю туда приезжать на два-три дня, но не больше. Я не люблю Москву как город, в котором можно было бы жить. Как говорит один из моих любимейших артистов и режиссеров Евгений Гришковец: «Я человек сугубо провинциальный». И мне провинция милее и ближе. У нас даже море свое есть (смеется).

Но с возрастом я стал себя подозревать в том, что так сам для себя маскирую какой-то страх перед Москвой. Переехать — значит очень многое поменять в жизни. Это сложный вопрос, и пока я для себя на него не ответил. Но никакого желания в себе я не ощущаю. И сожалений по каким-то упущенным возможностям по съемкам у Бондарчука совершенно не испытываю.

— Были ли роли, которые вы хотели, но не получили? И как справлялись с этим?

— Да, в театральном училище я хотел играть Клавдия. У нас был дипломный спектакль «Гамлет». Я хотел играть Клавдия, а мне дали играть Гамлета. Переживал сильно.

— Почему?

— Мне кажется, что роль Клавдия гораздо интереснее, чем роль Гамлета.

— Чем?

— Злодея всегда играть интереснее. И это очень хорошо видно по детским сказкам. Всегда Волка играть интереснее, чем Зайца, Карабаса, чем Буратино. Есть такое понятие в театре: «голубой герой». Это принцы и все совсем положительные персонажи, которых играть скучно, потому что они всегда довольно плоские. Вот ты принц — до тошноты положительный и весь такой прекрасный.

Дуремара сыграть гораздо интереснее. Это определенная такая шальная свобода. Детям всегда злодеи больше нравятся, чем положительные персонажи.

И также во взрослых постановках всегда интереснее играть отрицательного персонажа, потому что как только ты по заветам Константина Сергеевича (Станиславского) начинаешь изучать своего персонажа и искать в нём добро, то у тебя просыпается фантазия. Ты начинаешь сразу придумывать: а как человек стал таким, почему? Что же там внутри такое намешано, что он вдруг стал таким? Вот это всегда интереснее, чем положительный плоский персонаж.

— Вы очень много где выступаете, как всё успеваете?

— Мне кажется, что это просто тоже определенный стиль жизни выработался. Слава богу, мне так повезло, что всегда было много работы и порой даже ее бывало слишком много. Ты привыкаешь жить в определенном ритме. Это как с утренним просыпанием.

Я до рождения ребенка вообще не представлял себе, что можно встать в 07:00. Зачем? Нет, это не для меня. Я артист. Как у Жванецкого: «Да, я артист. У меня утро начинается в 14:00». А сейчас я абсолютно нормально встаю рано утром (смеется). Это привычка. Выхода особо нет. И даже когда у меня выходной, я все равно сейчас уже в 07:00 автоматически просыпаюсь.

— От чего-то важного приходилось отказываться ради работы, ради какой-то роли?

— Часто приходится так жертвовать. Как только стал артистом, то для тебя перестают существовать все праздники. Потому что когда люди отдыхают, мы работаем. Поэтому, конечно, всё время ты отказываешься от каких-то семейных встреч, посиделок с друзьями.

Отпуск один раз в году — месяц. И тот летом, в июле. Зимой ты никуда не съездишь, ни на лыжах покататься, ни на солнышке погреться в Таиланде или в Турции. Но это в каждой профессии есть свои нюансы. Поэтому у нас вот так — мы жертвуем этим.

— Кого бы вам хотелось сыграть?

— Я никогда не мечтал о какой-то конкретной роли. Но со временем понял, что мне интересны второстепенные персонажи. Нравятся эпизодические герои, потому что в них есть определенная свобода. Ты в спектакле отвечаешь только за свой эпизод, и в этом есть и актерское хулиганство. У тебя есть рамки, в которых ты совершенно свободен и ты не зависишь от общей смысловой нагрузки. Я люблю выходить так ненадолго, потому что в этом эпизоде ты король. Маленький король своего эпизода. И это здорово.

Я всегда с благодарностью принимаю роли. Если хороший режиссер, хороший материал... Есть набор режиссеров, у которых я готов сыграть хоть пятое дерево в шестом ряду восьмого леса. Я могу сходу назвать, конечно, Тимофея Кулябина, Александра Баргмана, Митю Егорова.

Когда ты работаешь с хорошим режиссером и очень хорошим материалом, то этот процесс для тебя превращается в праздник. Возникает энергия, драйв: «А давай вот так сделаем, а давай вот так». И потом, когда этот процесс заканчивается с выходом премьеры, ты даже какую-то пустоту внутри ощущаешь.

— Вы постоянно повторяете слово «хулиган». Но, исходя из комментариев, вас больше зрители видят героем-любовником. Вас не раздражает, что такое представление людей не совпадает с вашими внутренним миром?

— Я имею в виду хулиганство артиста. Есть такое понятие у нас — расколоть партнера на сцене, то есть сделать что-то такое, отчего он засмеется или улыбнется. То есть что его немножко выбьет из колеи. Но это уже наше такое внутреннее хулиганство.

А вообще хулиганить в моем понимании — это постоянно что-то придумывать. Когда смешно и весело, это радость, это наше актерское топливо, которое тебе дает заряд жизненной бодрости и энергии. В эти моменты ты понимаешь, что ради этого можно терпеть все издержки этой профессии.

Я думаю, что как раз не полные залы и какие-то овации — наркотик для артиста. Мне кажется, что именно творческая энергия — то, ради чего стоит работать в театре.

— Может быть, я не задала какой-то вопрос, на который вам хотелось бы ответить?

— Я отвечу на такой вопрос, который вы не задали. Чехов лучше Толстого. Для меня. Я вообще считаю, что одно из самых великих, что создала русская литература, — это рассказы Чехова. Потому что их одновременный лаконизм и объем — это феноменально.

Актер и телеведущий Марат Башаров выступил на сцене Оперного театра в Новосибирске в премьере балета «Конек-Горбунок». Он сыграл роль царя. Партия Башарова хоть и не танцевальная, но всё же одна из главных. Корреспондент НГС поговорила с артистом и узнала, почему он решился выступить в Новосибирске.

Премьера оперы «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях» состоялась в НОВАТе. Это не просто музыкальная сказка, но и образовательный проект. На одной площадке режиссеру удалось совместить театр, музей и картинную галерею. В НОВАТе решили напомнить всем, насколько велика и богата русская культура. Мы побывали на репетиции оперы и заглянули в мастерские, чтобы посмотреть на кольчуги, оружие и шикарные блюда для пира.