Будь готов к пируэту. Как из обычных детей воспитывают великих танцовщиков — 17 очень красивых кадров

6 февраля в «Победе» покажут документальный фильм Аллы Ковган «Каннингем», снятый к 100-летию одного из самых известных американских хореографов. Мерса Каннингема называют новатором, определившим современный танец. Он работал со многими художниками, включая Энди Уорхола, сотрудничал с группами Radiohead и Sonic Youth и одним из первых внедрил в свои постановки компьютерные технологии. Тем не менее основы, на которых вырос Каннингем-новатор, — это классический балет. Корреспонденты НГС побывали в Новосибирском хореографическом училище — одном из лучших в стране, чтобы узнать, как из обычных школьников вырастают танцовщики, за которых бьются мировые театры.

Все основы будущих артистов закладываются здесь — в училище, где дети с 5-го класса по 2–6 часов в день стоят у станка.

Новосибирское училище считается одним из лучших и самых известных в стране.

— Всегда существовали питерская школа и московская, было такое противостояние. У нас произошло слияние этих школ. Сегодня уже можно говорить о новосибирской школе, она славится, её знают. Если в наших узких профессиональных кругах говорить: «Я из Новосибирска», — это будет уже ясно, — не без гордости говорит Александр Шелемов, замдиректора Новосибирского хореографического училища.

Выпускники из Новосибирска есть в любой российской балетной труппе, нередко они танцуют за рубежом. Один из премьеров Большого театра — Семён Чудин — учился здесь. Олег Габышев, хореограф-постановщик Театра балета Бориса Эйфмана, — тоже выпускник нашего хореографического училища, как и солистка Национального театра Нидерландов Анна Цыганкова.

Сегодня здесь учатся 220 студентов разного возраста, из них 40 — студенты иностранные, в основном из Южной Кореи и Японии. Наборы здесь очень небольшие, а выпуски и того меньше: на выпускном, III курсе, числится всего 8 юношей и 7 девушек. У каждого из них, по словам Александра Шелемова, уже есть по 3–4 приглашения в театры из всех частей страны.

Первоначальный отбор в училище ведут рекруты в обычных школах: ищут детей особых параметров, которые вычисляют по специальной формуле. Учеников начальных классов зовут сперва в допобразование, а с 5-го класса дети переходят в училище на полное обучение, которое объединяет общеобразовательную школу, музыкальную школу (все артисты балета в обязательном порядке умеют играть на фортепиано) и специальное образование: несколько видов танца, актёрское мастерство, уроки грима — всего 12–20 часов в неделю.

Изучение не только классического танца, но и историко-бытового и народно-сценического — особенность русской балетной школы, больше нигде в мире эти дисциплины не преподают. Конечно, и исторические, и народные танцы здесь адаптированные. Современный же танец изучают только на старших курсах.

В советское время, вспоминает Александр Шелемов, в училище был невероятный конкурс — 8 человек на место. Сейчас — только 3,5. В 90-е престиж профессии упал, да и окружает её огромное количество мифов. Например, о низких зарплатах.

— Мы находили хороших детей, но приходил папа с цепью толще, чем лоб, и говорил: «А что он будет получать? Я ему сделаю карьеру, он бизнесом займётся», — рассказывает замдиректора училища.

Между тем сейчас артист новосибирского балета получает от 40 тысяч рублей, даже не участвуя в постановках. Дети, которые задействованы в спектаклях, тоже получают зарплату.

От жёсткой методики преподавания, которая, в частности, была присуща основоположнице теории русского классического балета Агриппине Вагановой (и фигурирует в большинстве фильмов о балете), в училище тоже отходят.

— Будь готова к пируэту, будь готова! — негромко наставляет балерину преподаватель. А уже в конце репетиции почти вкрадчиво интересуется: — Девоньки, как бы нам так сделать, чтобы мы после сутеню не колдыбались?

Часть слухов о балетном обучении и последующей работе правдивы. Например, о том, что это невероятно тяжёлый физический труд. Вот под аккомпанемент рояля стоят у станка тонкие изящные девушки: идеальные осанки, лёгкие взмахи руками, ногами, повороты — со стороны всё кажется таким лёгким и воздушным. И только когда музыка замолкает и балерины расслабляются, заметно (и слышно — по дыханию), какого напряжения требует эта видимая лёгкость.

Несмотря на это, многие родители с радостью отдают детей в балет. Как минимум, здесь они прочно освоят дисциплину: уходить с территории училища без присмотра и без предупреждения воспитателей нельзя. Взрослый артист балета, говорит Александр Шелемов, даже уходя в отпуск, должен сообщить руководству, где он находится. Не говоря уж о простых выходных, когда тебя внезапно могут вызвать на сцену.

Ученики обязательно получают оценки — не только по общеобразовательным предметам. Исключения из училища, конечно, неизбежны: в таком случае студенту говорят, что он может быть гениален в какой-то другой профессии, но не в балете. Одна из причин, помимо прочих, — непредсказуемое развитие организма, в особенности женского, признаётся Александр Шелемов.

— Ещё один фактор, из-за которого нам приходится распрощаться, — это развитие координации. И сегодня наука не может определить, как она развивается, развить координацию невозможно.

Конкуренция между студентами, разумеется, есть, но это нормально, отмечает он.

— Ты можешь говорить всё что угодно — ты выйди и сделай. У нас всё просто. К нам часто приходят из детских хореографических коллективов вот с таким портфолио, я говорю: «Мне этого не надо, сейчас ребёнок выйдет, и я посмотрю».

Новосибирское хореографическое училище — одно из четырёх в стране, учреждённых непосредственно федеральным Минкультом. При этом образование здесь хоть и профессиональное, но базовое: чтобы стать балетмейстером или изучить теорию балета, придётся ехать в Москву или Санкт-Петербург.

— Но у нас каждый год проходит свой внутренний исполнительский конкурс, где есть отдельная номинация «Балетмейстерская работа». Мы можем гордиться: мы вырастили нескольких балетмейстеров, — говорит замдиректора училища. — Работают и в современной хореографии студенты.

Рабочий век артиста краток, как и у профессиональных спортсменов: ещё при монархии было установлено, что танцовщик может уйти на пенсию, отдав театру 20 лет, а примы — отработав 15. Это невероятно тяжёлый физический, а главное, эмоциональный труд, который к 40 годам основательно изнашивает организм. 

— Усталость у артистов — это когда ты ложишься, а уснуть не можешь, у тебя всё тело ломает, и ты не знаешь, как повернуться, — признается Александр Шелемов.

В училище признают, что в балете остаются не все выпускники — среди них немало бизнесменов и, например, экономистов. И дело вовсе не в невостребованности.

— За всё существование я ни разу не слышал, чтобы кто-то был не трудоустроен. Бывает, что заканчивают и уходят в другую профессию, но часто учиться: в театральное училище, на теорию, — говорит Александр Шелемов. — Есть случаи, когда, отработав 7–10 лет в театре, уходят вообще, разочаровываются. Но человек, поступивший в нашу школу, заболевает надолго, на всю жизнь.

Новосибирское хореографическое училище было основано сравнительно недавно — в 1956 году. Здание, в котором оно находится сейчас, строилось в несколько этапов, новый корпус сдали всего 6 лет назад. Корреспонденты НГС тогда побывали в новых балетных классах и пообщались с будущими примами и премьерами: они честно рассказали, как пришли в балет и чего ждут от будущего.