«Хотим справедливости»: родственники погибших в ДТП со скорой заявили о затягивании следствия — в деле много нестыковок

Год назад рано утром Новосибирск проснулся от страшного сообщения: на Северном объезде серьезная авария, автомобиль скорой врезался в кроссовер и загорелся. Машины превратились просто в груды металла. Погибли четверо: водитель скорой, фельдшер и двое мужчин из кроссовера, и еще три человека пострадали. Уже тогда было понятно, что ДТП произошло из-за скорой — здесь и начались странности. До сих пор официально не установлено, кто был в тот момент за рулем, а выживший водитель проходит по делу как свидетель. Родственники погибших заявили о затягивании расследования. Журналистка НГС Александра Бруня узнала, как они справляются с потерей, почему в деле до сих пор столько вопросов и что помнят о ДТП те, кому удалось выжить.

Ровно год назад, 24 января 2023 года на Северном объезде в 8 часов утра машина скорой помощи налетела на бордюр и вылетела на встречную полосу. Она врезалась в «Мицубиси», перевернулась и загорелась.

Скорая помощь накануне выехала из Татарска в Новосибирск — это более 600 километров пути и около 6 часов в дороге, поэтому в машине было два водителя: один вез фельдшера и пациентку в город, а второй должен был ехать в обратный путь. Что именно произошло в то утро, родственники все еще восстанавливают по крупицам.

В аварии погибли четыре человека. В скорой помощи скончались 31-летний фельдшер Александр Вараксин и 48-летний водитель Валерий Васильев. Еще двое мужчин — Олег В. и Алексей П. — погибли в «Мицубиси» при ударе. Дозвониться до их вдов корреспонденту НГС не удалось.

Выжили только трое: второй водитель скорой и два пассажира кроссовера. Их увезли в больницу, где после продолжительного лечения выписали.

Полиция возбудила уголовное дело по ч. 5 ст. 264 УК РФ «Нарушение ПДД, повлекшее по неосторожности смерть двух или более человек». ДТП заинтересовался и глава СК России Александр Бастрыкин.

Но родственники погибших уверяют, что расследование затягивается, первая экспертиза ничего существенного не дала, а столь необходимая вторая, более детальная автотехническая экспертиза хоть и назначена, но материалы до сих пор не переданы экспертам.

Весь год они пытаются добиться ответов на целый ряд вопросов и сомневаются, что за рулем был именно погибший водитель. Если виновник аварии все же остался жив, то ему грозит до 7 лет лишения свободы и лишение прав на срок до 3 лет.

В «Мицубиси», в которую врезалась скорая, выжили двое — Артем Седых и Александр Платонов. Четверо мужчин возвращались тем утром с работы. Артем спал на заднем сидении.

— Мне сказали, что Олег, который был за рулем, успел вскрикнуть: «Пацаны, нам ***!» И всё. И ни Олега, ни Лехи больше не стало. Я пришел в себя, когда меня из машины вытаскивали. Открыл глаза: дым, пыль. Спросил у Сашки: «Что с пацанами?» Он говорит: «Нету пацанов больше». Пацаны подлетели: «Типа, братишка, пойдем, пойдем». Я говорю: «Куда пойдем? У меня нога в сторону смотрит». Помню, как возле машины стоял, как в скорой везли, уже не помню. Друг рассказывает, что морфием обкололи.

Артем не помнит, как говорил с женой, как добрались до больницы. Три дня он провел в реанимации, за год пережил две операции и до сих пор находится на больничном. Ходит с тростью.

— Провели первую экспертизу — ничего не выяснили, собираются отправить документы на повторную. Почему-то затягивается все, — говорит Артем. — Говорят, что водитель, который был за рулем скорой, погиб. Хотя друзья, которые именно вытаскивали нас из аварии, помогали нам, рассказывают, что это не так. Они сказали, что за рулем был выживший водитель, что его выдернули из лобового стекла — он наполовину торчал из лобовика. Они его вытащили с водительского места, а он при этом говорит, что не был за рулем. Это все со слов свидетелей, показания у них же брали тоже.

Александр Платонов был на переднем сидении и помнит все, как в замедленной съемке: УАЗ скорой стал смещаться со своей полосы, водитель кроссовера попытался уйти влево, спастись на встречке, но скорая врезалась в правый бок, убив водителя и пассажира.

— Девять ребер сломано было у меня, пневмоторакс (коллапс легкого. — Прим. ред.). За нами ехали другие работники нашей конторы, друзья, мы друг за другом ехали. Они бросились нас вытаскивать, — вспоминает Александр.

Он также подтвердил, что, со слов друзей, за рулем был не погибший водитель скорой, хотя официально ему сообщили другое. Мужчина не особо интересуется ходом расследования. Спустя два месяца после ДТП он вышел с больничного и пытается жить дальше.

Андрей Вараксин назвал своего сына в честь отца — Александром. Последний раз он видел его накануне трагической поездки. Александр Вараксин работал фельдшером почти десять лет и поехал сопровождать пациентку из Татарска в Новосибирск.

— Состояние у него было какое-то, то ли предчувствие, то ли как, не знаю, — с трудом говорит Андрей Вараксин. — Не хотел он ехать в тот раз. Раньше он звонил все время, когда в город ездил, а в этот раз не позвонил. Я очень переживал.

Как получил страшное известие, мужчина вспоминать не хочет — уводит разговор в сторону. Говорит, что Александр был хорошим сыном, отличным отцом (без него сейчас растут двое маленьких сыновей), уважаемым специалистом. На вопрос, как он пережил этот год, Андрей Александрович отвечает:

— Не знаю. Я не знаю, как на этот вопрос ответить. Очень сложно, очень тяжело. Второй сын еще в это время служил, в окопах был, так что представьте... Нет, не надо представлять, не надо быть на моем месте.

Андрей Вараксин говорит, что очень недоволен, как за год продвинулось расследование уголовного дела. Сначала мужчину не хотели признавать потерпевшим наравне с супругой погибшего, но он на этом настоял. В итоге сменилось несколько следователей.

— Первая следователь очень неприятно себя вела, сноху довела до слез сразу, — недоволен отец погибшего. — То ли она хотела ее из колеи выбить, то ли что. Инкассаторов, которые момент ДТП видели, не опросили.

Узнать, что именно произошло в то утро Андрею Александровичу удалось у очевидцев через знакомых.

— Говорят, что вот эта машина скорой, она вообще на рейсе не должна была быть. Должна была быть машина, которая предназначена для дальних поездок, а они на этой поехали. Что-то с аккумулятором там было. Но почему-то все об этом умалчивают сейчас. Темно было еще, когда они возвращались назад, и резко потухли огни на скорой помощи, запарило. Что именно произошло с машиной, я не знаю, — пересказывает слова очевидцев отец погибшего.

Андрей Вараксин сам водит машину с 1988 года и уверен, что в такой ситуации любой водитель начнет тормозить и постараться прижаться вправо — а там бордюр. Почему машина загорелась после того, как ее отбросило, мужчина не понимает — такое, заметил он, только в американских фильмах бывает. Значит, рассуждает он, в автомобиле была неисправность, но ни подтверждения, ни опровержения этого вывода он не может дождаться уже год.

В воздухе висит у мужчины и вопрос, кто же все-таки был за рулем скорой — погибший водитель или выживший. Точного ответа от следователя, третьего по счету, у него добиться не получается.

— Мертвого водителя, как мне сказали, извлекли с пассажирского сидения. Нам заявили, что они с выжившим поменялись местами, когда машина кувыркалась, — возмущен Андрей Вараксин. — Они, получается, поменялись местами в воздухе, когда авария происходила. Как такое вообще может быть?

Мужчина сейчас просит только одного — справедливости. И задается целой вереницей вопросов:

— Почему эта машина вышла на линию? Почему кто-то может отказаться и не ехать в город, хотя это прямая обязанность? Почему подходят к тому, кто не может отказать? Почему говорят, что если не поедешь, то вплоть до увольнения, понимаете? Почему главврач до сих пор работает? Почему говорят, что за рулем был погибший водитель? Почему взяли водителем (выжившего в ДТП. — Прим. ред.) того, кто был судим за наркотики? Почему, как нам сказали, у него после ДТП пробы не взяли на алкоголь и наркотики?

Валерий Васильев работал водителем скорой помощи в Татарской ЦРБ два года. Каждый раз, как отправлялся в рейс, отзванивался жене: если говорил «я поехал», то был сам за рулем, а если звучало «мы поехали» — значит, машину вел сменщик.

В ночь на 24 января 2023 года скорая повезла пациентку из Татарска в Новосибирск. Валерий позвонил жене и сказал: «Я поехал».

— Перед рейсом он был на выходных два дня, и в ночь он поехал. Он не хотел, предчувствие какое-то было, но нужно было, — вспоминает Татьяна Васильева. — Возникали споры о том, что не все водители соглашаются ехать в командировку в Новосибирск, и часто одних и тех же ставили. Второй водитель был тогда с двух ночей, поэтому в Новосибирск однозначно ехал Валера. Когда он мне позвонил с трассы, было уже 24 января, 6 минут первого.

Женщина не знает, во сколько скорая добралась до Новосибирска, но в тот же день машина должна была вернуться: пациентку высадили — и в обратный путь. Татьяна уверена, что после столь долгой дороги Валерия должен был сменить второй водитель — Сергей Викторович К.

Не дождавшись звонка от супруга об обратном пути, женщина начала звонить сама. Трубку так никто и не взял.

— То, что Валера был за рулем, утверждает только один человек — второй водитель. Который выжил, — говорит после продолжительной паузы вдова.

Кто именно был за рулем — вопрос принципиальный.

— Я хочу, чтобы все точно установили. Потому что получается, по факту, водитель убил четверых в ДТП. Я хочу защитить честь моего мужа, он был такой профессионал, — почти плачет Татьяна и добавляет, что на техническое состояние машины Валерий ей никогда не жаловался. — У меня такое ощущение складывается, что на каждом из этапов расследования… В халатности я не могу людей обвинить, это очень серьёзно, но затягивание вижу. Я не девочка, все понимаю. Все косвенные и прямые доказательства говорят, что не мог Валера 12 часов подряд ехать за рулем лишь потому, что второй водитель сказал, что ему плохо стало.

По ее словам, второй водитель заявил, что ему по пути стало плохо и они поменялись местами с Валерием, и уже потом произошло ДТП. Голословно обвинять его она не может, поэтому ждет результатов второй экспертизы — первая так и не смогла установить, кто же был за рулем.

Татьяна не говорила с Сергеем и не хочет, чтобы он говорил с ней. В течение года они никак не пересекались. После вопроса о том, как она жила этот год, Татьяна надолго замолкает.

— Просто физически жила, и все. Утром встала, ушла на работу, поела, легла спать. Это был человек настолько светлый. Он мечтал жить. У нас были планы с детьми, с внуками, к родителям он планировал ехать, к маме, мама жива у него. И всё, всё в один момент рухнуло. Я хочу, чтобы справедливость, в конце концов, восторжествовала. И чтобы мне не ухмылялись в спину и не жалели меня как какую-то, — говорит с нажимом женщина.

Дозвониться до Сергея Викторовича К. — второго водителя и единственного выжившего из скорой — за два дня корреспонденту НГС не удалось. Один из номеров, которые оказались в распоряжении редакции от знакомых мужчины, оказался заблокированным. По второму номеру никто не взял трубку.

Знакомый мужчины сообщил, что тот уволился из Татарской районной больницы, где он сейчас работает — неизвестно. Весь этот год в Татарске обсуждают вопрос о том, как мужчине удалось устроиться водителем скорой.

Полный тезка Сергея Викторовича в апреле 2009 года был осужден по ч.1 ст. 228 «Незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка без цели сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов в значительном размере, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка без цели сбыта растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, в значительном размере». Информация об этом содержится на официальном сайте Татарского районного суда.

Медицинский юрист Евгений Павлов представляет интересы семьи погибшего фельдшера. В декабре прошлого года он ездил в Коченевский район. Ему сообщили, что сейчас уголовное дело приостановлено из-за назначения новой экспертизы.

— Первая экспертиза, которая проводилась у нас в Новосибирской области, не дала ответов на вопрос следователя: она не ответила, кто был за рулем и был ли выживший водитель пассажиром или водителем. Это должны были определить по травмам, но все вернули назад. Единственное, что однозначно показала техническая экспертиза: что виновник ДТП — скорая помощь. Теперь вторую будут делать в Барнауле, — объяснил Евгений Павлов. — Почему делали первую здесь, где все друг с другом завязано — большой вопрос.

Еще один момент в расследовании вызвает вопросы у всех: почему второй водитель, который находился при исполнении, то есть на рабочем месте, проходит как свидетель.

— Почему он не подозреваемый? Даже если не известно пока точно, кто был за рулем, он был как водитель в этой командировке, а не как пассажир, — подчеркнул юрист. — То есть он, условно, мог управлять этим транспортным средством, потому что путевка была выписана на двоих.

Родственники погибших опасаются, что сроки для привлечения к уголовной ответственности истекут. Также все это время они не могут обратиться за компенсациями и пособиями — в том числе и на детей.

— Есть ощущение такое, что-либо какой-то противовес есть, что затягивание идет, либо действительно у нас так принято и так небыстро работает система, — добавил Евгений Павлов.

Корреспондент НГС обратилась с запросом о ходе расследования в ГУ МВД по Новосибирской области, но за время подготовки публикации ответ от ведомства не поступил.

Несколько лет назад известная в Новосибирске организатор свадеб Лариса Дорожкина попала в страшное ДТП, еле выжила и теперь навсегда прикована к инвалидному креслу. Водитель Blablacar избежал ответственности из-за полицейской волокиты.

70-летняя женщина раскроила череп, поскользнувшись во дворе многоквартирного дома. Серьезные травмы головы сказались и на психологическом здоровье сибирячки: родные перестали узнавать свою старушку. Через три месяца после падения женщина скончалась. Следователи пришли к выводу, что вины сотрудников УК «Сибирская инициатива» в этом нет. На том уголовное дело и закрыли.