Новосибирцы на месяц собрались в экспедицию на Алтай — они будут подсаживать соколов в чужие гнезда

Орнитологи из Новосибирска собираются в месячную экспедицию на Алтай, они рассчитывают предотвратить исчезновение соколов-балобанов.

Проект по спасению алтайских соколов начала Российская сеть изучения и охраны пернатых хищников еще в 2017 году. Уже четвертый год орнитологи ездят в многонедельные экспедиции и подсаживают в гнезда птенцов, на Алтай их везут из Москвы через Новосибирск.

— Месяц назад в московском питомнике вылупились птенцы. Самка их еще подкормит, и к нам их вышлют, — рассказала орнитолог и участница экспедиции, сибирячка Елена Шнайдер.

Экспедиция начнется 1 июня и продлится весь месяц.

— Десять птенчиков будет выпущено точно. Может быть, больше. Зависит от того, сможем ли мы получить разрешение от Росприроднадзора на выпуск большего количества птенцов, сможем ли мы этих птенцов доставить, сможет ли их питомник предоставить. Нам же нужны птенцы конкретного абсолютно генотипа, абсолютно четкого возраста. Всегда есть вопрос, будет ли хватать птенцов. И финансовый вопрос стоит тоже. Но сейчас если нам дадут возможность выпустить птенцов — мы выпустим, — рассказала Елена Шнайдер.

В экспедицию отправятся четыре машины, и у каждой будет своя цель. Одни будут искать гнезда или «приемные семьи».

— Найти гнездо очень сложно. Их практически не осталось. Мы подготавливаем определенные площадки в разных точках Южной Сибири, там где сокол еще сохранился. Это труднодоступные участки, куда браконьерам тяжело добраться. Там этот сокол еще остался в небольшом количестве. Мы ему развешиваем небольшие ящички. В этих ящиках птенцы более защищены от непогоды и от других хищников. Соколы с удовольствием наши гнездовые ящики занимают. И когда мы находим гнездо в таком ящике, мы подсаживаем птенца. Родители принимают его как своего родного, они его любят, они его кормят. И никак его не выделяют среди остальных. Иногда мы по два, по три птенца подсаживаем, — объяснила Елена Шнайдер.

Орнитологи также подкармливают соколов. Они приезжают и кладут им еду. При этом соколы не замечают вторжение человека, так как специалисты поступают как самцы. Самка кормит птенцов, а самец прилетает, оставляет еду и улетает.

— И вот мы приехали, корм выложили в гнездо и уехали. И самка прилетает и думает: «О, какой самец у меня молодец, такую гору еды принес», — смеется Елена Шнайдер.

Популяция уменьшается из-за браконьеров

Еще один экипаж будет развешивать дуплоны, то есть гнездовые ящики. Это будет экипаж, готовый к тяжелому труду. Тяжелые дуплоны готовятся с осени. Последний экипаж будет заниматься мониторингом. Этот экипаж должен будет объехать огромную площадь.

— Птенцов подсаживают в местах, где знают, что птицы точно обитают. А что творится в других участках ареала, мы не знаем, надо тоже ездить, смотреть. И пока мы видим, что они только исчезают, что их становится меньше и меньше. Там, где раньше было семь, сейчас осталась одна пара. Мониторинг ведется с 2000-х годов. Мы потому и заметили, что творится катастрофа. И мы начали проект, потому что без помощи мы утратим генотип просто, — рассказала Елена Шнайдер.

Основная причина исчезновения соколов-балобанов — люди, а точнее, браконьеры. Елена уверена, что если так будет продолжаться, то через несколько лет черные алтайские соколы-балобаны исчезнут.

— Среди балобанов есть несколько морф: бывают алтайские, монгольские, европейские, хакасские. Популяция европейских уже на 96% уничтожена, мы ими не занимаемся, мы в сибирской части сосредоточены. Есть хакасские — их тоже почти полностью уничтожили. Среди них есть морфы, которые вообще истреблены. Вот белые балобаны, например, не встречаются. Их, похоже, в 2014 году добили, — объяснила Елена Шнайдер.

Новосибирские орнитологи в экспедиции пытаются спасти именно алтайских балобанов. Хакасские тоже стоят на грани вымирания, но их не разводят в питомниках.

— Мы выпускаем по 10–20 птенцов в год, но, к сожалению, мы пока видели только одного птенца, который вернулся. И только потому, что у него датчик стоит. Датчики мы ставим на немногих, потому что они ужасно дорогие. Большинство птиц мы выпускаем, провожаем и больше не имеем возможности их отслеживать. Мы просто надеемся, что когда-нибудь мы встретим нашего окольцованного балобана и будем знать, что это сокол из экспедиции 2018 года, — делится Елена Шнайдер.

Из тех птиц, у которых есть трекеры, некоторых отлавливают браконьеры, некоторые гибнут на линиях электропередачи в Китае, Монголии или Казахстане.

— Пакистан, Монголия и Китай это браконьерский лов — просто кошмар интенсивнейший. У нас тоже интенсивный, но у них это легально, а у нас нет. Государственные органы заинтересованы в поимке браконьеров, им погоны за это дают. У нас их действительно ловят и мы тоже вносим свой посильный вклад: устраиваем волонтерские лагеря против браконьеров, например. А есть страны, где вообще не борются. Мы один раз видели, как нашего соколенка взяли в Пакистане, они даже трекеры с него не сняли. Так и ехали через всю страну, а сигнал сокола шел к нам: мы видели, куда они едут, на каком базаре его продают. Мы через Всемирный фонд дикой природы пытались погоню организовать, но опоздали, и сокола продали. Покупателя найти не удалось, — рассказывает орнитолог.

Экспедицию организовали на пожертвования

В этом году специалисты столкнулись с недостатком финансирования и обратились за частью средств на краудфандинговую площадку, где смогли собрать дополнительно более 200 тысяч рублей.

— Сбор на краудфандинге — это очень малая часть финансирования. Мы получаем деньги от Всемирного фонда и от фонда «Мир вокруг тебя», но из-за пандемии нам урезали бюджет. Там, конечно, глобальный проект, который считается миллионами, — рассказала Елена Шнайдер. Собранную сумму потратят на дуплоны и подкорм.

Ранее НГС рассказывал, что в Новосибирске из-за отстрела в Европе исчезают скворцы — таким образом их популяцию искусственно уменьшают.