«Объяснить эту странную тягу не могу»: тонны косметики и щепотка мистики — что красотка-танатопрактик делает на своей работе

Оксана Томилина — девушка с редкой профессией. Она танатопрактик, приглашенный специалист Новосибирского крематория. Ежедневно она бальзамирует и прихорашивает покойников, чтобы они отправились в последний путь такими, какими были при жизни — или какими их хотят запомнить близкие. Об особенностях работы, знаках судьбы и мистике в своей жизни девушка рассказала корреспондентам НГС.

Оксана Томилина зазывает нас в святую святых — бальзаматорскую. Она быстро сворачивает в длинный коридор, опускает ручку двери и говорит:

— Добро пожаловать!

31-летняя Оксана («можно Ксюша», уточнила она) живет на несколько городов. Она перемещается по всей России, но ее основной маршрут Новосибирск — Москва — Елец. В последнем из трех городов девушка родилась и жила до окончания школы. Оксана признаётся: всё, что связано с похоронами, привлекает ее с детства.

— Квартира моей бабушки находилась в многоэтажном доме, который в основном был заселен пожилыми людьми. Они по очереди уходили на тот свет. И каждый раз, лет с пяти-шести, меня тянуло к гробу как магнитом — оттащить было невозможно, хотя поначалу родственники пытались это сделать, — говорит она. — Я с детства без проблем оставалась наедине с покойниками, старалась помочь, что-то поправить. Объяснить свою странную тягу не могу: сама не знаю, почему так. Многие считают меня неадекватной, но я регулярно проверяюсь у специалиста и могу заверить, что психически абсолютно здорова.

Ксюша вспоминает, что начала подрабатывать с 12 лет, и говорит, что ни минуты не может жить без работы. Она считает себя типичным трудоголиком, и ей нравится ощущать «вкус» заслуженных денег. Хотя они, добавляет, — не самое главное.

Еще до 18-летия Оксана увидела вакансию продавца в ритуальном магазине и загорелась желанием устроиться туда, но работодатель, узнав ее возраст, наотрез отказал. Мол, еще совсем ребенок.

Окончив школу, коренная ельчанка переехала в Москву. В столице работала помощником продюсера и дизайнером интерьеров. Это приносило ей доход, а вот удовольствия, признаётся, — почти нет.

— Чем бы я в то время ни занималась, это не приносило мне истинного счастья. Я стала весьма успешным дизайнером, но что-то всё равно было не то, — рассказала Оксана. — Из радостей в жизни был лишь мотоцикл. В какой-то момент я уехала на нем и странствовала несколько месяцев, пока не закончились деньги. Вернувшись, поняла, что не знаю, чем заниматься. Силенки и желание работать были, но вектор, увы, отсутствовал. Тогда я поехала на кладбище к своей покойной бабушке и попросила у нее поддержки. Эдакого знака, в какую сторону шагать.

Помощь «с небес», продолжает танатопрактик, не заставила себя долго ждать. Уже на следующий день она заметила в съемной квартире, которую арендовала с подругами, визитку ритуального агента. Иронично поинтересовавшись, все ли соседки живы, она узнала, что визитку оставил новый знакомый одной из них. И подумала, что может стать его коллегой.

В этот же вечер она прошла собеседование и наутро проснулась ритуальщиком. А дальше пошло-поехало. Ксюша успела поработать и в сфере ритуальных услуг, и в морге. На бальзамировщика, призналась она, выучилась своими силами. В российских колледжах и вузах не обучают по специальности «танатопрактик» — получить навыки бальзамировщика можно только на специальных курсах или от человека с соответствующим опытом, из уст в уста. При этом для такой работы не обязательно иметь медицинское образование.

Стены в бальзаматорской ослепительно белые. В одном углу комнаты стоит холодный железный стол, а в другом — лаконичный коричневый гроб. Бальзаматорская также оснащена холодильником глубокой заморозки: тело покойного хранится в нем при температуре -10 градусов. Это, уточняет Оксана, для экстренных случаев: например, когда родственники покойника едут на прощание с ним издалека.

— Или если люди вообще не знают, когда им удастся купить билет на поезд или самолет. Никто [от такого] не застрахован, и до прибытия близких тело нужно сохранить в максимально надлежащем виде, — говорит собеседница.

Вскрытие и бальзамацию проводят на секционном столе — такие же используются в моргах. В крематории по телу покойного обязательно проходятся металлоискателем. Это нужно, чтобы узнать, установлен ли у человека кардиостимулятор: прибор нужно вынуть, иначе он с вероятностью 100% взорвется в печи крематория.

Оксана признаётся, что бальзамирование, ее основной вид деятельности, — необязательно. Это дополнительная опция, которую родственники покойного оплачивают отдельно. Но именно благодаря ей можно привести умершего в порядок — такая гигиеническая процедура. Ее стоимость варьируется в зависимости от конкретного случая и набора оказываемых услуг: начинается примерно от 5 тысяч рублей, а уж «потолка» и вовсе нет.

Существует 4 вида бальзамирования, для каждого — своя технология. При инъекционном жидкость для бальзамирования вводят в мягкие ткани с помощью шприцев. В случае полостного бальзамирования — заливают в полости тела. Раствор также могут вводить через артерии — такой способ называется артериальным. Наконец, поверхностное бальзамирование, когда на телесные покровы накладывают повязки с консервирующим веществом. Этот метод бальзамирования — добавочный, его используют вместе с одним из перечисленных.

В рабочем арсенале Оксаны есть готовые жидкости для бальзамирования, но она предпочитает делать раствор самостоятельно, по уже имеющимся рецептам. Танатопрактик пока не вывела авторскую, не существовавшую ранее формулу раствора. Разве что иногда экспериментальным путем она «доходит до того, что когда-то уже было создано».

— Я часто слышу от коллег: «У меня авторская методика бальзамации». Отвечаю на это: «Да ты что? Поведай, что ты придумал такого, чего не было до тебя». Говорю, давай вспомним Альфредо Салафия, сделавшего мумию Розалии Ломбардо в 1920 годах, — первые признаки тления появились у нее только в начале 2000-х: «Что ты сделал круче? Вот по факту», — рассуждает Оксана. — Безусловно, с течением времени появляется новая косметика и совершенствуется состав различных растворов, но методики бальзамации плюс-минус остаются прежними. И я тоже, повторюсь, еще не разработала ничего гениального.

— Моя обязанность — не только остановить процесс гниения тела, но и во многих случаях — сделать посмертный макияж, — отмечает Ксюша.

Бальзаматорская чем-то действительно смахивает на салон красоты и могла бы стать раем визажиста. Здесь хранится множество косметики, которой Оксана и ее ученица наводят марафет покойникам. Взгляд сразу приковывают два открытых стеллажа: их полки уставлены привычной всем девушкам «декоративкой» и профессиональными танатосредствами.

Помад, карандашей, тональных кремов на виду множество, но Оксана умеет удивлять: она распахивает шкаф, в котором косметики еще больше. Ненароком задумываешься: если бы всё это принадлежало живому человеку, то при ежедневном прихорашивании этого хватило бы лет на 50–60.

— Снаружи, на полках, находится базовая косметика, используемая для посмертного макияжа чаще всего. В шкафу же лежат дополнительные средства, которые пригождаются чуть реже: к примеру, если понадобился более небесный оттенок теней, — объясняет Оксана. — Ну а танатокосметика есть и там и там, для удобства она расставлена по видам и цветам.

Танатокосметику, как правило, используют, если нарушена целостность кожи, есть существенные гематомы — в общем, в случаях, когда традиционной декоративной косметикой не обойтись. Танатосредства производят в Новосибирске, в специальной лаборатории. Оксана признаётся, что они в разы дешевле зарубежных аналогов, которые к тому же тяжело доставить в Россию.

Кроме бальзамации и посмертного макияжа, танатопрактик может сделать покойнику маникюр, педикюр и депиляцию, покрасить волосы, набить татуировку и даже пластическую операцию. Такой случай в практике Ксюши был: она по просьбе родственников умершей сделала ей абдоминопластику (коррекцию живота. — Прим. ред.), подтяжку груди и ягодиц.

— Ничего необычного в этом не вижу. Если человек при жизни хотел пластическую операцию, но не успел ее сделать, то почему бы не провести ее после смерти? Я считаю, что это нормально, — говорит она.

Сколько точно стоило такое вмешательство, Ксения не уточнила, но цена переваливает за 100 тысяч рублей.

— Вам когда-нибудь было неприятно находиться с покойником?

— Нет, мне никогда не бывает противно. Я отношусь к покойникам так же, как люди зачастую относятся к детям. Мне очень нравится моя работа.

— Бывало ли, что вы кому-то отказывали в своих услугах?

— Нет, я не имею на это права. Это непрофессионально. Если родственники покойного просят провести ему бальзамацию, то я не откажу, каким бы сложным ни был случай. Моя работа — помогать.

— Оксана, боитесь ли вы смерти?

— Смерти не боюсь — отношусь к ней как к данности. У меня другой страх, который пока не удалось побороть, — это пауки. Некоторых это удивляет.

— Расскажите об одном из самых жутких случаев в вашей практике.

— Однажды к нам привезли женщину 60 с лишним лет, скончавшуюся от болезни. Мы провели вскрытие, но время похорон откладывалось по желанию родственников. Она была приготовлена, одета и находилась в холодильном помещении в ожидании момента выдачи. Внезапно женщина снится мне и просит: «Помоги». Я ей: «Чего?» Она: «Помоги, мне дует». На следующий день захожу в холодильник на работе и вижу, что не поставила на стоп каталку. Она скатилась под агрегат и весь поток холодного воздуха дул на покойницу.

— А какой случай самый забавный?

— Забавный случай был у моих коллег. Выдавали бабушку, «божий одуванчик»: где-то под 90 лет, маленькую, высохшую. Дед пошел ее забирать, показывает фотографию 40-летней давности — с модными тогда голубыми тенями и розовой помадой. Говорит: «Сделайте так же». Кладет ее туфли на каблуках и прочее. Ребята подумали: может, дедушка сильно переживает, и попытались объяснить ему, что раньше это было хорошо, а сейчас не очень. Он наотрез: нет, хочу именно так. Ну ладно, сделали, как он попросил. Приходит дед, молчит, щурится, жену рассматривает. Они думают: видимо, не понравилось. А тот возьми да выдай: «Хороша чертовка!»

— Вы много работаете. Остается ли у вас время на личную жизнь?

— С личной жизнью пока не складывается.

— А каким должен быть ваш идеальный мужчина?

— Это должен быть Мужчина, тот, на кого можно положиться. Чтобы в трудную минуту я могла встать за его спину, а он за мою.

После беседы Оксана Томилина подвела нас к семейному склепу Сергея Якушина, основателя Новосибирского крематория. Она взяла в руки капсулу со стабилизированной розой, которую преподнесла в честь своего учителя на годовщину его смерти, и молча простояла так несколько минут. Потом отвела нас к небольшой беседке и рассказала о себе, пожалуй, самое сокровенное.

— У меня серьезные проблемы с суставами, и я периодически испытываю сильные боли. Пока от них помогают уколы обезболивающих, но это ведь не навсегда. Я не знаю, что будет дальше, — адекватно понимаю, что мне либо осталось максимум лет пять, либо я рано или поздно буду прикована к инвалидной коляске, — сказала она. — Но, знаете, я ни о чем не жалею — я люблю свою работу и недавно поняла, что стала тем, кем так долго мечтала быть.

Новосибирцы выбирают для себя и другие необычные профессии: в июне НГС рассказывал историю Владимира, который помогает людям — он назвал себя суетологом.