«Такое в блокбастере не опишешь»

Большинству горожан трудно представить работу «скорой помощи», каково это — за секунды спасти жизнь человеку, о котором почти ничего не знаешь. Экстренную службу помощи часто ругают — например, многим кажется, что она едет всегда катастрофически долго, диспетчер при этом недостаточно учтив, а врачи должны разуваться, чтобы не натоптать в квартире. Корреспонденты НГС присоединились к реанимационной бригаде скорой помощи в пятницу 21 октября, чтобы понять изнутри — с кем и с чем сталкиваются врачи, когда едут на вызов, а доктора раскрыли скрытые стороны своей работы.

За окном кирпичного здания Октябрьской подстанции скорой помощи на Воинской валит снег — а внутри тишина, только скрипят ручки врачей, заполняющих ворохи бумаг, и глухо гудит телевизор в пустующей комнате отдыха. «Там такой снегопад, скоро будет вызов. Примета такая — только чай нальешь…» — договорить доктор не успевает, фельдшер по приему вызовов называет код бригады и шифр, и несколько врачей исчезают в дверях. Правда, сегодня эта примета идет вразрез с еще одной: «Как только пресса приедет — сразу спокойно, а вчера 15 вызовов за вечер было», — оправдываются врачи.

Корреспонденты НГС.НОВОСТИ решили провести один вечер с одной из реанимационных бригад под кодовым номером 58, но застать их на подстанции непросто — постоянно в разъездах. Бригада неофициально считается элитой среди врачей — они буквально вытаскивают с того света пациентов, когда счет времени идет на секунды.

Скорая помощь — одна из крупнейших медицинских организаций в Новосибирске: на 13 районных подстанциях работают 156 бригад, это почти 1800 человек.

Большинство бригад — общепрофильные, есть специализированные психиатрические и реанимационные. На экстренные вызовы, когда спасти жизнь нужно в считаные минуты, может выехать и общепрофильная — если окажется ближе других машин. «Олег Иванович (Иванинский, министр здравоохранения НСО. — М.М.) сравнивает всегда нас со штрафбатом: мы там, где труднее всего. У врачей бывает различный характер — кто-то склонен к лабораторным работам, любит сидеть за микроскопом, кто-то склонен к работе за хирургическим столом, кто-то — в стационаре. А есть врачи, которые любят видеть результат сразу, — это врачи скорой помощи.

Здесь и правда гонки с мигалками для спасения чьей-то жизни», —

объясняет главный врач Новосибирской станции скорой помощи Ирина Большакова.

По регламенту «скорая» должна ехать на вызов не дольше 20 минут, но если помощь нужна срочно, тем более ребенку, — сначала на место прибывает ближайшая бригада, а к ней потом через 7–10 минут присоединяется реанимация. В крайних случаях оказавшимся поблизости предлагают провести дистанционную реанимацию — пока едет «скорая», врач по телефону советует, как спасти жизнь до ее приезда.

«По сути, мы не знаем, куда едем и с каким заболеванием встретимся, — заболел человек простым респираторным заболеванием или он привез неизвестную инфекцию. Мы не в маске, не в противогазе. Мы первые идем в любую квартиру, где неизвестно, что происходит. По телефону услышали одно, а когда приезжаем — видим, например, сцену ревности между мужем и женой. У мужа на фоне алкогольного опьянения проявляется крайне неадекватное поведение — он закрывает врачей скорой помощи в квартире, начинает с ножом гоняться за своей супругой. И хотя такое бывает редко, после каждого такого случая агрессии хочется уйти. Собаки нас кусают очень часто.

В частном секторе можно провалиться в какие-нибудь выгребные ямы, особенно когда ночью идешь. Есть люди, которые живут в совершенно антисанитарных условиях. Идешь к человеку, открываешь одеяло — что это там в темноте шевелится, не можешь понять. И вдруг видишь — это клопы, которые расползаются от человека в разные стороны. Мы оказываем помощь бездомным — а они бывают в очень плохом санитарном состоянии», — рассказывает Ирина Большакова.

Комната диспетчеров похожа на современный офис, только телефонные разговоры не о продажах, а о давлении, боли и переломах.

Выдает врачебный open space внушительная резервная система связи. «Военная разработка: если один канал прерывается, то остаются медные провода, по которым мы будем работать, даже если будет война и накроется интернет, сотовая связь», —

поясняют врачи. Все машины видны на онлайн-карте у фельдшера на компьютере, а вызовы поступают от диспетчеров центральной станции через специальную программу.

Отдельная тема — дорога до больного. «Пробки, а ты едешь и думаешь, что там у пациента, успею я или не успею. Неоднократно были такие случаи, когда мы двигались с мигалкой и звуковой сигнализацией — и нас пропускали два ряда машин, а в третьем ряду [автомобилист] не видел, что едет машина скорой помощи, поворачивал резко и врезался в борт. Мы как люстры в вечернее время сверкаем, нас отлично видно — но однажды, когда водитель начал поворачивать к самому въезду в областную больницу, фура с прицепом снесла машину в столб», — продолжает Большакова.

…58-я бригада реанимации наконец возвращается — серьезный и непробиваемо спокойный врач Федор Николаевич докладывает заведующему подстанции Октябрьского района, как прошли вызовы. Бабушку, решившую повеситься, откачать не смогли. «Много глупых смертей, правда. Очень много бывает суицидов страшных — люди такое придумывают!

Бывают хорошие дни и бывают не очень хорошие. Первое — это когда ровно-стабильно, без криминала и суицида. А бывает…. Такое, что в блокбастере не опишешь», —

пугает заведующий Максим Кучеренко, наливая чай в своем кабинете, где награды лучшим фельдшерам (35 вызовов за сутки) соседствуют со смешными календарями в пингвинах. Врач выдает авторам стетоскоп, халат и свою куртку — поедете с Федором Николаевичем и все сами увидите. Тихая тревожная метель вскоре приносит вызов — автомобилисту стало плохо на Большевистской.

Врач, фельдшер и медбрат ждут машину у гаража. За секунды (они кажутся вечностью — там же где-то человек страдает!) занимают места — и поехали. Мигалки и сирена в час пик облегчают путь, но некоторым водителям, очевидно, все равно. Никто из бригады особо не нервничает — или просто не показывает вида.

Путь до Большевички занимает минут 18, но никакого ни больного, ни автомобиля на месте нет — водитель то ли уехал, то ли вообще не существовал. Следующие вызовы 58-й бригаде поступают на подстанцию раз в пару часов. Едем к немолодой женщине, у которой сильные боли в груди. Фельдшер Наташа измеряет пациентке давление, когда на хозяйку прыгает большой серый кот: «Не прогоняйте его, пусть он лежит, лечит!». Нахмурившись, Федор Николаевич заполняет три листа, спрашивая все о характере боли, таблетках и образе жизни — скорее всего, передозировка гормонов, помогающих щитовидной железе. Врачи справляются с вызовом минут за 15 — и позже поясняют, что эта женщина очень хорошо знает природу своего хронического заболевания, просто испугалась усилившейся боли.

«Медицина сейчас считается сферой услуг. Но нельзя сравнивать парикмахера, который подстриг много клиентов, и врача, который на 10 вызовов съездил, ответственность ведь разная — спасение жизни и цвет ваших волос.

Или вот — у меня ковер новый, 15 тыс. отдала, пришли натоптали. И кто мне будет платить за химчистку? Нет, ну что маму в больницу отвезли — конечно, спасибо… но как же ковер!

"Скорая помощь" очень доступна. Это хорошо, но зачем звонить по любому поводу? Обидно, когда поднимаешься на 15-й этаж без лифта в новостройке, вот, на Бориса Богаткова — после 15-го вызова заходишь, язык на плечо. А там девушка в 3 ночи брила себе ноги — у нее раздражение от эпиляции, все горит и чешется! Потом она пишет жалобу на портал минздрава — не улыбались достаточно. И не думает, что дальше запускается машина — объяснительные, правовые документы, сбор комиссий по этому случаю», — переживает Максим Кучеренко.

На улице почти полночь. Бригада направляется к беременной женщине, которой стало плохо в крупном торговом центре. Врачей вместе с миниатюрной женщиной заводят в маленькую каморку.

— Что у вас?

— Голова закружилась… Простудилась.

— Что-нибудь принимали сегодня?

— Парацетамол…

— Да что же вы делаете! Нельзя парацетамол!

Женщину отвозят в больницу — Федор Николаевич поясняет, что будь она «обычным человеком», ее бы отпустили домой, но беременных с ОРВИ принято держать в больнице, пока не выздоровеют.

Врачи предупреждают вопрос о том, что их вообще держит на такой нервной работе (явно же не зарплата 34 тыс. руб.). «Это очень интересная и разнообразная работа: с утра у вас ножевое ранение, потом алкогольное опьянение, потом инфаркт миокарда, потом инсульт, потом к ребенку тебя пошлют. И ты быстро соображаешь, как человеку помочь. А если вы приняли роды — вы этого в жизни никогда не забудете…» — говорит Ирина Большакова.

И добавляет негромко: «Мы понимаем, что жизнь надо ценить, она очень уж короткая — нельзя ее растрачивать по каким-то пустякам. Да, врачи скорой помощи у нас философы».