Фантаст из Тайги

По роману «Секретный дьяк» новосибирского писателя Геннадия Прашкевича скоро снимут фильм. Для экранизации выбрали не фантастику, в жанре которой прославился автор, а приключенческо-исторический роман о Сибири и землепроходцах. Нравятся ли писателю Новосибирск, экранизации книг и молодые фантасты, корреспондент НГС.НОВОСТИ узнавал во время встречи с Геннадием Прашкевичем в магазине «Плиний Старший».

Справка: Геннадий Мартович Прашкевич родился 16 марта 1941 года в селе Пировское Енисейского района Красноярского края. Окончил Томский университет с дипломом геолога. Прозаик, поэт, переводчик, эссеист. Сегодня он один из самых плодовитых авторов научной фантастики, работающий в различных ее жанрах и направлениях: детективная, лирико-философская, сатирическая и социальная научная фантастика. Член Союза писателей России, русского PEN-клуба, Нью-Йоркского клуба русских писателей, лауреат премий им. Гарина-Михайловского, «Аэлита», АБС. Роман «Пятый сон Веры Павловны» номинировался на Букеровскую премию. Повести и рассказы: «Разворованное чудо», «XXII век. Сирены Летящей», «Обсерватория «Сумерки» вошли в золотой фонд так называемой советской «твердой» научной фантастики. Имеет звание «Заслуженный работник культуры Российской Федерации».

Обложки ваших книг как-то отражают их концепцию, художественный замысел?

Часто обложки не имеют никакого отношения к тексту. Например, книгу «Малый бедекер по НФ» я люблю, она необычная и во многом автобиографичная — в ней я пытаюсь разобраться в причинах того, почему меня с детства тянуло к литературе. Но если вы посмотрите на ее обложку, обнаружите, что она достаточно мерзкая. Однажды я спросил у главного редактора издательства АСТ, откуда такой ужас на обложке, и выяснил: они купили дешевую пленку у французов и ставят ее на все книги. Вот и мне присадили этого мерзавца.

Так вы хотели стать писателем с детства?

Я рос в провинции на маленькой железнодорожной станции Тайга. Тогда у меня было три мечты, и я знал, что они никогда не реализуются. Я мечтал заниматься наукой, потому что интересовался окаменелостями. Хотел написать несколько интересных книг и много путешествовать. Причем последнее было совсем неосуществимо: в нашем селе дорога только одна — в столярный цех, где я какое-то время и проработал.

Знают ли о ваших литературных успехах в местах, откуда вы родом?

Однажды мэр города Тайга пригласил меня в гости, и пока я шел по перрону чудным летним днем, встретил трех коллег по столярному цеху, где мы изготавливали стиральные доски. Они угостили меня чем-то спиртным и не поинтересовались, куда я исчезал на много лет. Скорее всего, подумали, что я совершил преступление и честно за него отсидел.

Там я впервые попал в свой собственный музей. Жена шутила, что в музее должны быть чучело сыча и какая-то моя одежда. Но на месте обнаружилось довольно много любопытных фотографий и забавные тексты: «Геннадий Мартович Прашкевич был тихий сосредоточенный ребенок, учился только на твердое «хорошо» и незаметно для окружающих стал известным советским писателем». Первые две части этого описания абсолютная неправда, а третья меня особенно веселит.

Вы автор книги «Пятый сон Веры Павловны», а знакомы ли вы с произведением Виктора Пелевина «Девятый сон Веры Павловны» — они как-то соотносятся?

Никак не соотносятся, хотя с Пелевиным мы знакомы, и он даже был моим семинаристом в Дубултах. Но он тогда так много выпивал, что вряд ли мог выбрать себе учителей. Его спасло обращение к восточным религиям, к буддизму. У Пелевина есть несколько очень достойных вещей. Мой же роман написан по мотивам анекдотической истории времен перестройки, когда хозяин одной тюрьмы за Мариинском приватизировал ее вместе с сидящими людьми и заставлял их шить джинсы.

Преподаете ли вы литературу и что за семинары для молодых писателей вы проводите?

Я не преподаю литературу, но иногда выступаю для будущих журналистов из НГУ. Проводить семинары с молодыми писателями мне предложили два молодых человека, признаюсь, я согласился на это неохотно. Ожидал увидеть в первую встречу толпу неудачников и пожилых людей — у них обычно толстые воспоминания. И был поражен — там были молодые, интересные юноши и девушки. Обычно мы читаем рукописи, а потом начинаем глумиться: ласково подсказывая, нахваливая или ругая.

Над чем вы сейчас работаете?

Я закончил довольно большой роман, который сейчас лежит у Бориса Стругацкого и ждет рецензии, — «Доктор Микробус, или Другая история вселенной». Замыслов много, были бы силы.

Недавно в город приезжал известный фантаст Лукьяненко и говорил, что может уже не писать, а жить за счет переизданий. Можете ли вы так сказать о себе?

Лукьяненко и Головачев могут такое себе позволить, потому что у них выпускается много книг, по некоторым снимают фильмы. Я тоже живу за счет литературного труда. Есть книги, выпускаемые маленькими и большими тиражами, меня много переводят.

Как вы относитесь к экранизации фантастики, будут ли снимать фильмы по вашим книгам?

Все, за что брался Тарковский, ужасно. Поэтому ему лучше не давать экранизировать фантастику. По моему большому приключенческо-историческому роману «Секретный дьяк» собираются снимать фильм, уже есть договоренности с Москвой. Это роман о Сибири и землепроходцах. Вполне возможно, будет фильм еще по одному фантастическому произведению, но из суеверия говорить об этом рано.

Довольно редко можно встретить в книгах слово «Новосибирск», а уж тем более какое-то его описание. Пишете ли вы о нашем городе?

Да, конечно: в романе «Апрель жизни», повести «Уроки географии» и еще некоторых книгах. Это не означает, что я люблю этот город. Он неуютный, холодный и строился не для жизни, а для эвакуированных заводов.

С каким литературным жанром вы бы сравнили Новосибирск?

С публицистической статьей, в которой много спорного.

Елена Сафронова

Фото автора