Невская и Ржевская – единственный женский тандем местного радиоэфира. Они довольно откровенны, ироничны, порой язвительны. Когда-то они уже работали на радио, но порознь. Дуэт образовался на Радио Maximum. Возможно, в альтернативу известным Бачинскому и Стиллавину. «Но мы все равно сверху, - безапелляционно заявляет Невская. – Хотя бы потому, что выходим раньше по времени».
(Слова в ответах Яны и Натальи, выделенные курсивом, заменены синонимами по понятным соображениям, - прим. автора).
До этого интервью, Яна, выяснилось, что ты сегодня вела эфир после хорошей вечеринки, да еще и с поврежденной ногой. Часто приходится в таких экстремальных условиях работать?
Невская: Каждое утро. Для любого человека подъем в 6 утра каждый день 5 раз в неделю это – экстремальные условия. Мы проработали уже полтора года вместе, и у нас такая установка: на больничный не ходить. Теоретически больничный существует, но на практике им никто не пользуется. Поэтому с похмелья, на одной ноге…
Ты - «сова»? Ложишься поздно, а встаешь утром тяжело?
Невская: Я – голубь. (Смеется). Я ни одного человека не знаю, кто себя офигительно чувствует и встает по собственной инициативе в 6 утра. Такого, кто бы сказал: «Блин! Я так люблю вставать ни свет ни заря! Просто тащусь!».
А ты, Наташа?
Ржевская: Я ползком прихожу на работу. Тяжело, конечно. Это реально – попа!
Невская: Нереальная попа! (Смеется). У нас одна девушка добирается на утреннее шоу другой нашей радиостанции из Академгородка! На наших радиостанциях два утренних шоу, куда люди приезжают к семи утра, а на другие два – к восьми. По утрам классную картину можно наблюдать, когда (растягивает слова, - прим. автора) ве-се-лые у-трен-ни-е ве-ду-щи-и-е у-трен-них шоу-у ве-е-село-о и по-зи-тивно-о распо-олзаю-ются по-о сту-уд-иям со све-ежи-ми немя-яты-ми ли-ица-ми… Это – жесть! Я ни одного не видела ведущего-ранника, который бы сказал: «Вау! Мне так кайфово! Я чувствую себя прекрасно!»
Ржевская: Но работа есть работа. Ты приезжаешь, начинаешь работать и часам к 10 расколбашиваешься.
Невская: Тут как раз заканчивается эфир.
Ржевская: И можно поехать домой спать!
Тем не менее, утром в эфире вы должны быть бодры и веселы…
Ржевская: Фигня это все! Никому ничего мы не должны!
Невская: Ты можешь быть мрачен, саркастичен, но главное – адекватен. Это штампы, что утренний радиоведущий должен быть обязательно бодрым в эфире! Это такой же штамп, как и то, что рок-музыкант должен быть грязен, вонюч и постоянно материться, как Сергей Шнуров. С плохими зубами, дешевым пивом и сидеть в подполье. Такого уже нигде нет. Наши рок-музыканты переехали в супертехнологичные и мегасовременные студии и лабают свое музло, не хуже, чем попсовики-затейники. Утренний ведущий, как и любой другой должен быть адекватен самому себе. Вот тебе хреново, реально хреново, а если ты приходишь и начинаешь смеяться, выжимать из себя, то фальшь слышна!
Ржевская: Человек утром едет на работу, тоже, наверняка, не выспался, а тут…
Невская: (утрированно радостно): «Доброе утро, дорогие друзья! Как у нас тут все зашибись!» И у слушателя начинается отторжение: «А чего это тебе так радостно с утра? Всему городу – плохо, а тебе, плохой человек, прекрасно? Да пошел ты!»
Но у вас-то эфиры – бодрые.
Невская: Мы не спим в эфире. Хотя очень хочется. Но истерично-пионерского бодряка нет. Да уже и годы берут свое. У нас – беседа двух взрослых адекватных людей, которым с утра хреново.
Ржевская: Ну, не то чтобы хреново…
А что делаете, когда очень хочется уснуть во время программы?
Невская: Я открою страшную тайну… Наташа у нас – рулевой обоза, водитель двух кобыл. Она рулит всем: сидит на пульте, на музыке... Я совсем обленилась: больше на компе сижу, всякие новости утренние отсматриваю. Зачастую первая их снимаю. Иногда слышу, как через два дня где-нибудь на федеральных станциях звучит то, что мы уже оборжали.
Ржевская: Или у Бачинского и Стиллавина эти новости позже звучат.
Невская: Поэтому мы получаемся немножко сверху. А иногда я, скажу честно, мужественно сплю. Кладу морду на стол и минут по пять два раза в час сплю. Мне не мешает ни музыка, ни свет, ни телефонные звонки.
Ржевская: Но это бывает редко. Я тогда кидаю в нее чем-нибудь тяжелым, чтобы разбудить.
Невская: А я – «Добррое утрро!» К сожаленью, Наталья Александровна такой роскоши себе позволить не может, потому что я – ленивая.
А если обе «мертвые» с утра?
Невская: Тут уже решается так: кто наименее «мертвый», тот начинает тянуть и растягивать наиболее «мертвого». Но замечено, чем «мертвее» приезжаешь, тем веселее эфир получается – такой неадекват прет! Нам как-то прислали смс: «Верьте. Вас отпустит» (Смеется). У нас слушатели тоже с юмором.
Попадаются неадекватные слушатели?
Невская: За полтора года ни одного не было. Ни разу не попали на дегенерата.
Ржевская: Странно, на самом деле…
Бачинский и Стиллавин, ведущие московского эфира Радио Maximum, кто для вас?
Ржевская: Коллеги…
Невская: Ты имеешь в виду, кумиры ли они? Нет, не кумиры. Они – очень профессиональные ребята. Притом, что Бачинский достаточно серьезный человек и в бытность свою вел очень серьезные программы. С аналитикой. Он всегда говорит, что его испортил Стиллавин. С удовольствием посмотрела шоу «Голые стены» в их исполнении. Хотя всегда говорила, что я против, когда радиоведущие лезут в телевизор.
Вне эфира Невская и Ржевская общаются?
Невская: Наталья Александровна одно время оказала мне очень ощутимую человеческую услугу: приютила меня сиротку, с вещами и детями, в своей огромной (смеется) однокомнатной квартире, где уже проживало определенное количество животных размером где-то с меня. И вот три года я жила у нее фактически на голове, до приобретения собственного жилья. Сейчас реже пересекаемся, потому что появилось огромное количество работы и побочной в том числе. И у меня, и у Наташки. Правда, мы соседи сейчас – живем друг над другом. Я – на шестом, она – на пятом. Я – сверху, получается (Смеется).
Псевдоним Ржевская связан с поручиком из анекдотов?
Невская: Конечно! (Смеется). Поручица-затейница. Стек взяла…
Ржевская: Я долго думала, какую бы мне придумать фамилию. Свою использовать не хочу – так жить спокойнее. А когда зашла речь о том, что мне нужен псевдоним, он сразу появился. До этого я придумывала его 9 лет. А потом поняла, что псевдоним Ржевская как слоеный пирог: и поручик Ржевский из анекдотов, и то, что я ужасно люблю смеяться…
Невская: И в сексе она ожесточилась очень! (Смеется). Начала запрягать, погонять, понукать! Накладывает отпечаточек фамилия!
Ржевская: А потом еще ложится хорошо – Ржевская-Невская.
А у тебя, Яна, как с рефлексией по поводу фамилии в паспорте?
Невская: Невская, скажем так, моя девичья фамилия. В паспорте я не Невская. Я как-то думала ее вернуть обратно, привести все к общему знаменателю, но…
Ржевская: Я сейчас скажу, кто ты по паспорту.
Невская: Я тебе скажу! Сейчас твою все узнают! У меня стоит другая фамилия – по первому браку, но я хочу ее поменять. Не на Невскую, а на какую-нибудь другую, отстраненную. Иначе спокойной жизни можно лишиться. Придурки еще не перепились на Руси.
Что у вас в эфире заготовки, а что – экспромт?
Невская: Тексты новостей – заготовки. Остальное – невозможно заготовить. Это же не монологи из «Аншлага». Это – живой эфир, где шутки и прибаутки цепляются к свежим новостям. Иногда Наташа начинает что-то серьезно говорить, она всегда пытается серьезно говорить, но меня склонять к этому бесполезно…
Ржевская: Бухашки, куришки, мальчишки, девчонки…
Невская: Собачки, кошечки… Я цепляюсь за какое-то слово и начинаю ржать. В итоге и она переходит на хохот и говорит: «Ну, все! Погибла новость. Хотела что-то приличное людям сказать, а ты, как обычно, вмешалась и загадила всю малину!»
Чувство юмора когда-нибудь подводило?
Ржевская: Это – последнее, что у нас останется.
Невская: Даже если чувство собственного достоинства закончится, это – останется. Юмор всегда помогает. Даже когда я связки на ноге порвала. Только ленивый надо мной не поржал: предложили гипс в снежинки расписать, в лицах рассказали, как я пойду на корпоративную вечеринку в вечернем платье и в гипсе. Предложили инвалидную коляску в качестве новогоднего подарка. Ее можно убрать ватой, мишурой, повесить елочные игрушки… И ты на такие вещи менее серьезно смотришь: ну не отрубило же ногу? А если отрубило, так глаза остались. Мы не стали такими на радио, мы такие «больные» сюда пришли. Тут все такие «контуженные» работают! (Смеется).
Кто ваш слушатель?
Невская: В основном мужики. Уже вполне сформированные. Вообще, это – человек, который имеет мозги. А мозги можно иметь и в 22, а можно не иметь и в 40 лет.
Вне работы слушаете музыку, которая звучит на вашем радио?
Ржевская: Я другие станции не могу слушать. Такая попсятина!
Невская: А мне достаточно эфира. Но к этой музыке я отношусь позитивно. Я давным-давно, когда у меня брали интервью, говорила, что хотела бы работать на Радио Maximum. Мне это Наташа как-то напомнила.
Ты мне тоже как-то давно рассказывала про американского радиоведущего Говарда Стерна, известного своими хулиганскими эфирами. И говорила, что у тебя также висит список слов, которые нельзя употреблять в эфире той радиостанции, где ты работала. Как с этим сейчас?
Невская: Нас попросили уменьшить в эфире количество х… Э-э-э, Наташа, как это правильно сказать?
Ржевская: Нефритовый стержень.
Невская: Да, нефритовых стержней и агатовых пещер чтобы поменьше было. Но слово попа никто не запрещал говорить.
Ржевская: Не надо просто говорить те слова, за которые самому было бы стыдно.
Невская: И которые ты реально не говоришь. Конечно, большая концентрация поп говорит о скудоумии, но иногда бывает, что из песни слова не выкинуть. И руководство к этому адекватно относится.
Чего вам не хватает в жизни, если глобально?
Ржевская: Смелости. Плюнуть на все и уехать к чертовой матери! Есть столько мест, где мы не были и вряд ли побываем. Сорваться с насиженного места.
Невская: Это старость называется. В твои-то 64! (Смеется). А мне не хватает любви. Я – жадная! Мне надо больше! Чтобы крышак рвало и топило! Простые теплые домашние отношения хороши лет в 50. А пока мне к этому стремиться рано. Я хочу убоя, чтобы кипело и рвалось!
Илья Калинин, специально для НГС.РЕЛАКС