Под Новосибирском горит бор с 200-летними соснами. Добровольный пожарный — о том, как пожар не замечает власть

Количество лесных пожаров в Сибири не уменьшается. Более того, нас постепенно приучили, что некоторые пожары тушить не надо, потому что — нецелесообразно. И сложно понять, когда это — правда, а когда за такой «нецелесообразностью» скрывается обычное чиновничье равнодушие. Некоторые лесные пожары возникают по естественным причинам, другие — из-за людской безалаберности или даже преступного умысла. Результат всегда один: выгорают лесные массивы и часто — уникальные. Автор нашей колонки Григорий Куксин — добровольный пожарный. Он участвовал в тушении серьёзного пожара в ценнейшем заказнике — «Сузунский». Который, как утверждает Григорий, горит до сих пор.

Что это за лес

В Новосибирской области есть прекрасный лес — Сузунский бор. Один из самых крупных сохранившихся так называемых Приобских боров — светлохвойных лесов на песчаных почвах, намытых когда-то рекой. Место, где обитает множество зверей и птиц. Где еще попадаются сосны и елки такого размера, что чувствуешь себя героем сказочного фильма. Деревья, которым лет по 200 и которые помнят старые времена. Там земля покрыта ковром из грибов, там бегают по стволам упавших деревьев бурундуки… Там гнездится черный аист, там живут краснокнижные суслики, речные бобры, там размножаются и расходятся по другим лесам лоси, кабаны, косули. Таких лесов в области осталось очень немного. Именно такой — один. Самый крупный и самый ценный заказник в области. И главная угроза для этого леса — пожары. И их следы видны очень хорошо. Вдоль многих дорог в бору — черные огромные пни от когда-то могучих сосен, а вместо них только мелкий березняк да осинник. До нормального состояния такой лес восстанавливается столетиями, а в нынешних условиях может не восстановиться вовсе. Конечно, есть для этого леса и другие угрозы — и незаконные рубки, и нелегальная охота, но пожары уничтожают больше.

Что и почему горит

По бору протекают реки. Самая большая — Сузун, который собирает воду из нескольких притоков. Когда-то, когда лесов было больше, когда не было системы водохранилищ, река была другой. В бору она была больше и шире, рассказывают, что по ней ходили лодки, плоты. Потом река стала мельче, а обширные заливные луга, заболоченные берега, старицы и протоки, по берегам которых образовывался торф, перестали насыщаться водой. Большие низинные торфяники вдоль русла, которые были непроходимыми болотами, оказались высушены и подняты над нынешним уровнем реки. Сейчас, когда климат меняется, все дольше засухи, все меньше воды, уже практически нет надежды на то, что река снова займет эти места. То есть по всей долине реки теперь есть высохший торф. Торф никогда не загорается в природных условиях сам, но от любого внешнего источника огня может начать тлеть, и остановить это тление потом не так просто.

Несколько лет назад, вероятно от рыбаков, случился травяной пожар в долине реки, при котором от горящей травы начал тлеть торф — сама земля в пойме реки Сузун. Вокруг — трава, а дальше сосновый лес на живописных песчаных холмах. Тлеющий торф — как фитиль в пороховой бочке. Постоянный источник огня в сосновом лесу. Стоит подсохнуть траве — она вспыхивает от тлеющей под ней земли, дает начало пожару, который устремляется вверх по склону, на котором сухие сосны… Это происходит уже несколько лет подряд. То есть торф загорелся первоначально от обычного травяного пала или низового лесного пожара, но теперь сам тлеющий торф становится причиной новых травяных палов и лесных пожаров вокруг.

Как тушили пожары лесники

Долгое время на эти лесные пожары приезжают лесники, пригоняют тракторы, бульдозеры, пожарные машины, днями и ночами с ранцевыми огнетушителями за спиной, с лопатами и мотыгами тушат эти пожары. Теряя раз за разом кусочки этого уникального леса. И каждый раз оставляя тлеть торф в пойме реки.

По космическим снимкам разных лет и по следам на месте видно, что лесники не раз пытались его потушить. Пробовали копать прямо по нему минполосу — но не пробили до минерального грунта, только взрыхлили торф и создали сухие отвалы из него. И всё только сильнее разгорелось. Попробовали окопать торф по песку. Но на склонах минполосы не удерживают огонь, искры перелетают и зажигают лес. Пробовали тушить водой — делали дороги к реке… Видимо, в какой-то момент руки опустились. Лесники перестали пытаться потушить это. И начали убеждать себя в том, что сделать ничего нельзя. Что это природное явление. И убедили себя очень крепко. Мысль о том, что это можно просто взять и потушить, кажется им теперь невозможной, невыполнимой…

Кто такие Добровольные лесные пожарные

С 2019 года в Новосибирской области появилась группа добровольцев, которые решили бороться с природными пожарами. Несколько участников группы съездили в тренировочные лагеря, организованные такими же неравнодушными из Добровольческого корпуса Байкала в Бурятии (на средства Фонда президентских грантов), а также в подобные лагеря российского отделения «Гринпис». Новосибирские добровольцы учились тушить именно торфяные пожары, поскольку с каждым годом в разных регионах эта проблема всё актуальнее из-за изменений климата. Сейчас у Добровольных лесных пожарных Западной Сибири — так назвали себя волонтеры из Новосибирска — есть своё пожарное оборудование: мотопомпы, пожарные рукава, стволы, ранцевые лесные огнетушители, пожарные воздуходувки, рации, навигаторы, щупы-термометры для торфяных пожаров и т. п.

О торфяном пожаре в Сузунском бору новосибирские добровольцы узнали от работников заказника. Но полностью потушить пожар в 2019 году до зимы не успели. Добровольцев сильно ограничивает отсутствие вездеходного транспорта: обычно они выезжают на пожары на личных машинах, но в бору ехать приходится по лесовозным дорогам, и не всякая машина годится.

Почему лесники не потушили сами

Торфяные пожары вполне поддаются тушению. На ранней стадии — пока очаги неглубокие — это совсем не сложно: нужно просто перемешать торф с водой. Когда очаги глубокие, воды требуется очень много, кроме того, приходится постоянно проверять специальными градусниками тление на глубине. В тех регионах, где с такой проблемой сталкиваются часто, тушить научились.

Беда в том, что в Сузунском районе, где торф горит не так часто, лесники после нескольких неудачных попыток тушения уже не верят, что проблема имеет решение. И, конечно, не хотят показать это. Представьте, как выглядит руководитель лесопожарной организации, который заявит, что у него в заказнике есть лесной торфяной пожар, который он не один год не может потушить. Ведь он должен тушить пожар в день обнаружения. Ну хотя бы в ту же неделю. А тут — даже не в тот же год. Держать в сводке действующий три года пожар? Уволят. Сообщать, что не смог его потушить, — тоже. Никаких оснований официально признать, что тушение нецелесообразно, нет. У нас в стране есть зоны, где по решению органов власти тушение пожара могут признать экономически нецелесообразным: пожар слишком труднодоступный и ущерб от него меньше затрат на тушение. Но данная территория к такой зоне не относится.

В результате пожар просто «не замечают». Все знают, что он есть, но никто не говорит про это вслух, не отражает в сводках. Если от торфа загорается лес, то это открывают как новый лесной пожар и тушат. А торфяного пожара как будто нет. Это — незаконно. За сокрытие данных о пожаре грозит как минимум штраф, но возможно и возбуждение уголовного дела. И, если добровольцы просят помочь им доставить до пожара оборудование, это вызывает, вероятно, сложные чувства: ведь придется признать, что пожар есть. А если у добровольцев получится его потушить? Придется признать, что все эти годы можно было не прятать голову в песок, а просто взять и потушить тлеющий торф.

Как тушили пожар 11–13 сентября

По устной договоренности с лесниками и с инспекторами заказника на тушение торфа приехали добровольцы из Новосибирска и опытные участники аналогичных групп из Москвы, Красноярска и Бурятии. Было и несколько сотрудников «Гринписа». Изначально работники лесхоза обещали помочь добровольцам с транспортом. Но на месте оказалось, что лесники не готовы признавать пожар и помогать в тушении. Когда стало окончательно ясно, что добровольцам придётся тушить этот пожар одним, они поступили так, как обязаны поступить на любом пожаре: позвонить по телефону дежурно-диспетчерской службы 112 и единому телефону лесной охраны 8 800 100-94-00.

В ответ на сообщение о пожаре приехала пожарная машина специализированной лесопожарной организации. Но не стала участвовать в тушении: прибывшие сотрудники посмотрели на пожар и уехали. На следующий день приехали представители лесничества, но не «открыли» пожар и не дали его в сводку, хотя помогли с вывозом части оборудования. В итоге добровольцы долго переносили оборудование руками и потушили примерно четвёртую часть очагов. На тушение всей площади тления не хватило времени и сил.

Что делать

Сообщения о том, что пожар действует, что отвечающие за его тушение структуры отказались тушить и скрыли о нём информацию, направлены в профильные организации: в ФБУ «Авиалесоохрана» и в департамент лесного хозяйства по Сибирскому федеральному округу. Также написано обращение к главе региона Андрею Травникову, в подчинении которого находится региональное Министерство природных ресурсов и экологии.

Уже поступают сообщения о том, что пожар наконец-то признан и начато его тушение. Но теперь без помощи опытных и квалифицированных добровольцев, у которых есть всё необходимое оборудование, нет уверенности, что лесники справятся с тушением.

Сейчас самое правильное решение для регионального Министерства природных ресурсов и экологии: признать пожар, пригласить добровольцев, чтобы задействовать их оборудование и опыт, потушить горящий торф и договориться на будущее, как поступать с тлеющими торфяниками. Ну и помогать друг другу. Это нормально. Но сначала надо завершить историю с этим злополучным пожаром в Сузунском бору.

В начале июня НГС рассказал, что Новосибирская область оказалась первой в России по ландшафтным пожарам. Сгорело 36 «Новосибирсков».