Глава сибирских лютеран: «Мы живем в постхристианскую эру»

Ива Аврорина:
Добрый день, уважаемые читатели, слушатели, зрители НГС.НОВОСТИ. Мы начинаем онлайн-встречу с главой Сибирской евангелическо-лютеранской церкви, епископом Всеволодом Лыткиным.

Наталья Никольская:
Ваше преосвященство! (Простите, если это некорректное обращение, поправьте, пожалуйста.)
С чего началось ваше обращение в веру?
Почему вы избрали именно эту конфессию?
Много ли у нас лютеран в городе, в Сибири, в России?
Отношение лютеран к другим христианским и нехристианским конфессиям?
Считаете ли вы возможным и уместным евхаристическое общение между всеми христианскими конфессиями?

Ответ:
Прежде всего хочу поздравить всех православных христиан с праздником Пасхи. Так получилось в этом году, что те из христиан, которые следуют европейскому календарю отмечали Пасху неделю назад.
Лютеранство не является необычной конфессией для нашей страны. Первые лютеране появились в России сразу же после Реформации. Датой начала Реформации считается 1517 год. После этого Реформация бодро зашагала по Европе, и первые лютеране в России появились в течение нескольких последующих десятилетий. В 1576 году был освящен первый лютеранский храм в нашей стране. Лютеранство является давней, традиционной и устоявшейся конфессией для России. Нет ничего странного в том, что некоторые христиане исповедуют именно лютеранство.

Ива Аврорина:
Первые лютеране были приезжими?

Ответ:
Христианство изначально не зародилось в России, а было привнесено сюда иностранными миссионерами. Все христианское пришло в Россию извне. Лютеранство пришло сюда вместе с переселенцами, которых приглашало правительство нашей страны. Правительство очень нуждалось в специалистах, в развитии промышленности и приглашало много людей из Западной Европы, среди которых было немало и лютеран.

Ива Аврорина:
Почему вы избрали лютеранство? У вас какие-то семейные корни и традиции? Откуда?

Ответ:
В моей семье я первый лютеранин. Говоря по-христиански, наверное, это была Божья благодать. Говоря по человеческому рассуждению, это был долгий путь поисков и размышлений. Я тогда был очень молодым человеком, было советское время и было непросто находить информацию о христианстве и о различиях между конфессиями. Я пытался исследовать и изучать и, в конце концов, понял, что лютеранство наиболее соответствует христианской традиции. Понимаю, что я сейчас сказал не совсем политкорректно, но я придерживаюсь этой точки зрения до сих пор.

Ива Аврорина:
В чем именно?

Ответ:
Прежде всего в том, что лютеранство старается следовать древней традиции. Мы заботливо сохраняем наследие апостолов. Мы стараемся придерживаться того древнего учения, которое в церкви существовало и которое впоследствии было сокрыто различными поздними средневековыми наслоениями. Реформация и произошла из-за того, что группа образованных христиан постаралась вернуться к этому образцу древней церкви.

Ива Аврорина:
Мы можем сказать, что лютеранство — это религия для образованных людей?

Ответ:
К слову говоря, это был первый лютеранский лозунг, который я услышал перед тем, как меня крестили в Эстонии. Это было еще в советское время. Я крестился в Таллине. И первый лозунг, который я услышал был: «Лютеранство — это религия образованных людей». Это, наверное, правда. Особенно это справедливо для настоящего времени. Сейчас в наших приходах много образованных людей. Наверное, это происходит оттого, что многие люди, получавшие университетское образование в нашей стране, все-таки получили образование западного типа. Они воспитывались на западной литературе, на западной культуре. И им ближе лютеранство поэтому. Это справедливо.

Ива Аврорина:
Лютеран много в Новосибирске, в Сибири, в России?

Ответ:
Очень мало. Лютеранство сейчас совершенно крошечная конфессия в нашей стране. Мы совершенно незаметное религиозное меньшинство. Это все является следствием советского времени. До революции лютеранская церковь включала в себя примерно 6 млн прихожан, что было очень много для тогдашней России. Лютеранство присутствовало на всей территории нашей страны. Везде можно было найти лютеранские приходы. В г. Грозном была лютеранская община, на Камчатке была… В России было около 300 лютеранских храмов. Во многих местах были общины, у которых не было храмов. В Ново-Николаевске не было лютеранского храма, но была лютеранская община, был приходской дом. Горожане были членами прихода Святой Марии в Томске. Священник приезжал периодически из Томска, чтобы навещать своих прихожан здесь.
В советское время лютеранская церковь была практически разрушена. Повезло тем лютеранам, которые оказались на территориях, получивших независимость от советской России: те, кто жил на территории Польши, Финляндии, прибалтийских государств, которым большевики дали независимость. Им удалось сохранить свою веру. Тем, кто остался на территории советской России, не повезло. К концу 30-х годов все лютеранские священники были репрессированы или расстреляны. Последний лютеранский священник умер в тюрьме, в Златоусте Челябинской области, в 1941 году. Таким образом лютеранская церковь была в России полностью разрушена. Храмы в основном тоже все были разрушены. На территории Сибири не сохранился ни один.
Сейчас здесь живет много людей с лютеранскими корнями, но практически нет храмов. То, что сейчас возрождается, это очень трудно, потому что мы очень маленькие, очень бедные. Мы пытаемся находить людей с лютеранскими корнями. К нам приходят новые прихожане. Мы стараемся возрождать нашу конфессию, но она уже никогда не будет такой большой, какой была сто лет назад.

Ива Аврорина:
А назвать какие-то цифры можете сейчас?

Ответ:
Это зависит от того, по какому принципу мы считаем. Если посчитать всех людей, у которых немецкие или прибалтийские корни, то мы таких насчитаем десятки тысяч в Сибири. Но, я думаю, что это не совсем этично. Нужно считать только тех, кто приходит в церковь и причащается. Таких, я думаю, по всей Сибири мы насчитаем около 5 тыс. Во всей России — около 30 тыс. Мы действительно очень крошечная конфессия.

Ива Аврорина:
Вы ведете миссионерскую деятельность?

Ответ:
Конечно. Мы пытаемся находить людей с лютеранскими на корнями. Таких очень много. В Томской области живет 50 тыс. немцев, т.е. людей, которые в переписи назвали себя немцами. Конечно, мы рассчитываем на то, что эти люди когда-нибудь вспомнят о том, какая была религиозная принадлежность у их предков. Мы также занимаемся миссионерской деятельностью среди неверующих людей, среди сектантов… Здесь прошу сразу меня извинить — я не использую это слово в качестве эпитета, я использую его как определение религиозное или социологическое. Мы не занимаемся прозелитизмом, не перетягиваем христиан из других традиционных конфессий. Если человек является православным или католиком, это чудесно, и мы, общаясь с ним, побуждаем его остаться верным своей церкви.

Наталья Никольская:
Ваше преосвященство, как вы думаете, почему в России люди выбирают лютеранство вместо православия? Может ли быть, что что это из-за того, что лютеранство более "легко" и "удобно", тогда как православие требует от человека гораздо больших усилий?

Ответ:
Неправильно противопоставлять конфессии. Христианство вообще требует усилий от человека — вне зависимости от того, какая это конфессия. Но если говорить о каких-то внешних вещах, то, конечно, это так. Мы не настаиваем на соблюдении множества внешних требований. Внешний вид, например. Мне абсолютно безразлично, в каком виде человек приходит на службу. Я не имею в виду — трезвый или нет. Я имею в виду, приходит ли он в джинсах или с зеленым гребешком на голове — на это мы абсолютно не обращаем никакого внимания. Мы рады видеть человека в любом виде. В этом смысле это действительно проще. Возможно, наша обрядность проще. Мы придерживаемся западной традиции, и, конечно, западная литургия устроена более линейно, более просто. И, конечно, ее легче понять. Служба у нас проходит на понятном русском языке. Для лютеранства важно, чтобы люди всё понимали. Человек может не понимать каких-то терминов, но он понимает ход службы, он может влиться в эту службу. Мы стараемся учить наших прихожан. У нас много проектов, связанных с христианским образованием: от воскресной школы до семинарии. Самое главное — мы очень понятные, и это проще для людей, которые приходят со стороны.

Анастасия Нельзина:
В чем принципиальное отличие между лютеранством и православием?

Ответ:
Я думаю, что между всеми христианами всегда больше общего, чем различий. Как сказал один известный писатель: «Перегородки между церквями не достигают неба». Все эти перегородки существуют здесь, на земле. Вряд ли существует какой-то отдельный лютеранский рай, католический, православный… Наличие такого количества конфессий дает людям возможность выбора, дает людям свободу. Хорошо, что есть много разных конфессий, потому что любой человек может выбрать то, что ему понятнее, что ему ближе.
Можно говорить много о богословских отличиях. Если говорить о внешних, о литургических отличиях, мы, лютеране, находимся посередине: с одной стороны православие, с другой — католицизм. У нас много общего и с православием, и с католицизмом. Изначально, я думаю, на первых реформаторов произвело очень большое влияние православное учение о церкви. О том, что церковь — это объединение верующих вокруг алтаря. В отличие, например, от того, что было в то время в католической церкви: церковь — это объединение вокруг папы Римского. В этом смысле основный принцип у лютеран такой же, как у православной церкви. С другой стороны, мы придерживаемся западной литургической традиции. Если вы придете на лютеранскую службу, вы увидите, что она похожа на католическую службу.
Различия, если не вдаваться в богословские детали (которые на самом деле для меня очень интересны), — в том, что лютеранство старается вернуться назад. Те средневековые наслоения, которые существуют в католической и православной церквях, мы стараемся избегать.

Ива Аврорина:
Что побуждает людей, у которых нет лютеранских корней, прийти в лютеранство? У вас много таких прихожан?

Ответ:
Да. Я думаю, что здесь в Новосибирске таких болшинство.
Я думаю, религиозные поиски являются причиной того, что люди приходят в лютеранство. Многие, кто начинает интересоваться христианством, приходят в разные конфессии. Иногда человек приходит в какую-то церковь, его сразу туда затянет, и он там остается. Часто люди думают, исследуют — особенно если мы говорим об интеллигенции, — и таким образом, изучая различия, люди приходят в лютеранскую церковь.
Кроме того, у нас много бывших постпротестантов.

Ива Аврорина:
Кто такие постпротестанты?

Ответ:
Сейчас очень большая проблема с термином «протестантизм». Изначально копирайт принадлежал нам, лютеранам. Сейчас, если вы будете смотреть разные религиозные словари, вы увидите, что в протестанты записывают всех, кого не лень. Там и баптисты, и пятидесятники, харизматы и т.д. Но следует сказать, что протестантами этично называть только лютеран, англикан и кальвинистов. Всех остальных я бы назвал постпротестантами. Эти люди вышли от нас, потому что не были нашими. Это люди, которые и не католики, и не православные, но и не лютеране. Они очень далеко от лютеран и никакого отношения к нам не имеют. Я бы был осторожен с такими определениями и поэтому использую термин «постпротестанты», говоря о более поздних христианских движениях.
Люди в этих движениях очень часто начинают искать чего-то большего, чем им предлагают в этих организациях. Это может быть естественным, если человек в 18 лет пришел в какую-нибудь харизматическую… или пятидесятническую церковь, где два притопа, два прихлопа, и все так весело… Нормально для такого молодого человека, который ищет свободы, громкости, пения. Но постепенно этот человек начинает задумываться, искать. Часто бывает, что, когда в таких семьях появляются дети, возникает вопрос, что делать с такими детьми. Ни одна из этих религиозных групп не предлагает крестить детей. Они начинают смотреть вокруг, искать, куда бы пойти. Много таких людей приходят в лютеранство. Возможно, потому что у них есть какие-то предрасудки. Им сложно прийти в католическую церковь, потому что их уже научили, что папа Римский — это плохо, а в лютеранстве вроде всё как у католиков, но папы Римского нет. Много среди наших прихожан таких бывших постпротестантов. надо сказать, что это хорошие, активные лютеране, которые знают, почему они лютеране, это был их собственный выбор.

Семён:
Здравствуйте!
1. Считаете ли Вы наследниками лютеран протестантские церкви и поддерживаете отношения с местными протестантами?
2. Есть ли в Вашей местной церкви приюты (социально-реабилитационные центры) для бездомных? Если да, то скажите пожалуйста адреса.
3. Какое отношение в Ваших церквях к употреблению алкоголя в любых количествах?
Спасибо за возможность, задать вопросы.

Ива Аврорина:
На первый вопрос вы уже ответили, давайте ответим на остальные.

Ответ:
Отношение к алкоголю в любых количествах у меня не очень хорошее. Любой христианин должен стараться воздерживаться от крайностей. Наверное, если человек хочет выпить бокал шампанского в Новый год, никакой проблемы в этом нет. Если человек хочет выпить с друзьями пива, в этом тоже нет проблемы. Но если вся его жизнь — это сплошное пиво по вечерам, наверное, я бы сказал такому человеку, что нужно раскаяться и прекратить такое поведение. Что касается меня самого, я никогда не употреблял алкоголь и никогда не страдал из-за этого. Тем не менее лютеранство достаточно терпимая конфессия. Мы спокойно относимся к тому, что люди делают умеренно.

Ива Аврорина:
А курение?

Ответ:
Это касается и курения. Хотя я тоже никогда не курил и хочу быть добрым примером для моих прихожан.

Ива Аврорина:
Есть ли в вашей церкви приюты (социально-реабилитационные центры) для бездомных?

Ответ:
В свое время мы были первыми, кто открыл в Томске приют для бездомных. Это был очень интересный для нас проект. Правда, мы были такие юные, наивные, и у нас не очень получилось в конце концов. Сейчас этот приют муниципальный в Томске.
Нам казалось, что мы будем помогать людям — и их поведение изменится, они станут хорошими. Это было очень наивно, но это были 90-е годы и все тогда были очень наивные. Потом мы увидели, что ничего в жизни этих людей не меняется. Потом в нашем приюте, в бомжатнике, как мы его между собой называли, произошло убийство. Один из наших подопечных нашел родственников, те дали ему деньги, он похвастался, его убили. И мы подумали, что мы не справляемся с этим. Сейчас у нас нет никаких приютов, нигде. Мы не занимаемся такой работой, нам не хватает для этого сил. Мы очень маленькие.

Ива Аврорина:
А какая-то благотворительная деятельность?

Ответ:
Да, у нас есть много благотворительных проектов. Мы занимаемся помощью детским приютам. Мы занимаемся помощью детям-инвалидам. Занимаемся помощью просто малоимущим семьям. Особенно эти проекты мы развиваем в Бурятии и в Хакасии.

Ива Аврорина:
В Хакасии случилась совершенно страшная трагедия. Вы планируете как-то участвовать в этом?

Ответ:
Да, мы уже участвуем. Наш священник в Абакане уже везде публикует объявления о сборе гуманитарной помощи. Нам удалось спасти наш детский лагерь — у нас есть в Ефремкино, в Ширинском районе Хакасии, свой христианский лагерь. Нам удалось спасти его от пожара. Правда, сгорела там телефонная вышка, мы не можем связаться сейчас с ними. Эта беда постигла некоторых наших прихожан, и, самое главное, вчера наш священник в Абакане во всем этом тумане попал в автомобильную аварию. Чудом сам уцелел, но машину разбил совершенно. Косвенно мы в этом участвуем.
В таких местах, как Хакасия и Бурятия… В Бурятии мы работаем в Джидинском районе, у нас есть приход. Там ужасная бедность. В Джидинском районе по официальным данным 51 % населения больны туберкулезом. Это кошмар. Если вы едете там в плацкартном вагоне, вы обязательно встретите там больных туберкулезом. Вы можете увидеть, простите за натурализм, как человек выхаркивает там кусочки легких. Очень важно, чтобы церковь делала все, что может, для помощи этим людям.

Ива Аврорина:
А что она может? Там же, наверное, совсем маленький приход.

Ответ:
Да, там крошечный приход. Но благодаря прихожанам здесь, в Новосибирске, мы стараемся помогать. Прежде всего мы покупаем витамины и раздаем детям. Многие такие вещи, связанные с инфекциями, — это следствие плохой работы иммунной системы. Там действительно никакая иммунная система. Ребенок может порезать руку, и рука месяц не заживает. Мы раздаем гуманитарную помощь, но, наверное, самое хорошее, с моей точки зрения, это то, что мы закупаем витамины и раздаем. Сейчас начался очередной виток этой программы.

Ива Аврорина:
А финансовая поддержка какая-то есть?

Ответ:
Наши прихожане очень жертвенные. Лютеранская церковь учит людей думать не о себе. Это социальный принцип лютеранской церкви. Вы можете видеть это на примере развитых североевропейских стран. Основной принцип: все, что я имею, это божий дар. Бог дал мне работу, работа — это способ, с помощью которого он меня кормит. И я, имея работу, имея деньги, должен сделать все, чтобы и у других была работа, были средства к существованию. Поэтому лютеранские богатые люди живут без показной роскоши и хорошо жертвуют на церковь. Мы, конечно, маленькие и бедные, но мы не совсем нищие. К счастью, среди наших прихожан есть люди, которые достаточно поддерживают церковь.

Елена:
Когда Лютеране вместо самоизоляции начнут объединяться с другими Христианскими конфессиями для защиты всех Христиан от Дискриминации ?

Ответ:
Я не думаю, что в нашей стране христиане подвергаются дискриминации. Лютеране этого не чувствует. В России лютеранская церковь всегда имела все права. В нашей стране император был главой и православной, и лютеранской церкви. Только две христианские церкви до революции пользовались всеми правами — православная и лютеранская. Мы никогда не чувствовали никакой дискриминации. До революции мы были очень большой церковью, имели много собственности. Множество домов на Невском проспекте [в Санкт-Петербурге] принадлежали лютеранской церкви. Люди там снимали квартиры, и церковь использовала эти деньги для своих нужд.
И сейчас наши отношения с властями у нас очень хорошие. Власти относятся к нам с большим уважением и на региональном уровне, и на федеральном. Мы не испытываем никакой дискриминации. Мы осознаем, что мы живем в стране с преобладающим православным населением, поэтому мы понимаем, что являемся религиозным меньшинством, не претендуем на что-то большее и не шумим.
Если же речь идет о европейских или мусульманских странах, то это совсем другая ситуация. Христиане, живущие в исламских странах, чувствуют дискриминацию. Надо сказать, что христиане, живущие в Европе, тоже часто чувствуют дискриминацию, поскольку власти пытаются подмять церковь под свои законы, под свои убеждения, что для церкви бывает очень плохо.

Ива Аврорина:
В вопросе речь идет о том, что, может, есть смысл тогда объединиться всем христианским конфессиям.

Ответ:
Если речь идет о каком-то административном объединении, то такое объединение, конечно, невозможно, до того, как Христос придет на землю и объединит всех нас в своем вечном царстве. На этой земле вряд ли это возможно, но это и ни к чему. Наличие разных конфессий дает людям свободу выбора. Это очень хорошо.
Если же речь идет о том, чтобы объединиться в каких-то проектах, то это вполне возможно, это существует. Но это зависит от местных условий. Мы проводим часто совместные конференции. Там же, в Абакане, у нас практически каждый год проходят богословские конференции лютеранско-православные.

Ива Аврорина:
А в Новосибирске что-то подобное происходит? С католиками, например, или с Новосибирской епархией?

Ответ:
Нет. Больших проектов нет. Но существует взаимное уважение, и мы информируем друг друга о каких-то событиях. Отношения вполне дипломатичные и приемлемые. Больших совместных проектов сейчас пока нет.

Роман Анатольевич:
Здравствуйте! А что значит: "мы живем в постхристианскую эпоху" ?

Ответ:
Прежде всего в том, что нашу эпоху можно назвать постхристианской, виноваты сами христиане, церковь в лице различных конфессий. Наверное, проблема в том, что мы, христиане, живем какой-то параллельной жизнью с обычными людьми. Мы говорим на каком-то своем языке, общаемся внутри своих групп. Иногда, мне кажется, нам просто нечего сказать обществу. Общество живет какой-то своей абсолютно жизнью, полуязыческой жизнью. У людей могут присутствовать какие-то внешние признаки христианства, но при этом они не ходят в церковь, не исповедуются, не причащаются. Трудно назвать таких людей собственно христианами. Наверное, наша эпоха такая, когда церковь не умеет говорить с людьми на их языке. В Европе в чем-то точно так же, но есть различия. Тем не менее в Швеции, например, в среднем 2 % населения ходит в церковь. В нашей стране — примерно 1 % населения. Ну, это сопоставимые вещи.

Ива Аврорина:
Один процент населения ходит в церковь — в любую: в лютеранскую, православную, католическую?

Ответ:
Я в данном случае ссылаюсь на данные Библейского общества российского. Библейское общество подсчитало, что примерно 1 % нашего населения посещает храмы разных конфессий, где примерно половина — это православные, а другая половина — все религиозные меньшинства вместе взятые, включая и сектантов.

Ива Аврорина:
Что такое Библейское общество? Статистика, которую мы слышим, совсем другая. Когда митрополит Новосибирский и Бердский Тихон выступает, если я ничего не путаю,
говорит, что он выступает от лица православных, которые составляют около 80 % населения НСО.

Ответ:
Библейское общество — это организация, которая занимается выпуском и переводами библейских текстов. Это авторитетная международная межконфессиональная организация. Она была создана в России в середине XIX века. После крушения Советского Союза она была воссоздана. Насколько я помню, первым ее президентом был отец Александр Мень. Я представлял там лютеран. Сейчас мы в этой работе не участвуем, но эта организация до сих пор существует. Занимается она изданием библий для взрослых и детей.
Я совсем не хочу спорить насчет процентов. Это неэтично. Все зависит от того, какой статистикой мы пользуемся. Можно говорить о людях, которые приходят в церковь и причащаются, а можно о людях, которые только номинально причисляют себя к той или иной религиозной группе. Мы считаем первых. Тех, кто является фактическими христианами.

Владимир:
Лютеране никак не отреагировали на скандал с безобразной постановкой Вагнера в Оперном (по крайней мере в публичном пространстве их голоса не было слышно). Почему?

Ива Аврорина:
Мы знаем, что было опубликовано письмо на сайте Новосибирской митрополии, которое подписали глава мусульман, глава иудеев НСО. Каково отношение ваше?

Ответ:
У меня нет отношения. Я не смотрел эту постановку, и мне трудно судить то, чего я не видел. «Не читал, но осуждаю» — это не мой принцип. Я думаю, что люди, которые живут своей мирской жизнью, не обязаны подчиняться церковным правилам. Только церковные люди обязаны подчиняться церковным правилам. Если в этой постановке участвовали христиане, то, наверное, им стоит со своим духовником это обсудить. Но, наверное, церковь не должна вмешиваться в то, что к ней не относится. Если эти люди к церкви не принадлежат, то как мы можем что-то от них требовать.

Ива Аврорина:
Есть ли что-то, что, на ваш взгляд, может оскорбить чувства верующих? У нас есть закон о защите чувств верующих. Вы считаете, ваши чувства и чувства ваших прихожан нужно защищать от кого-то?

Ответ:
Я думаю, государство должно как-то регулировать религиозную жизнь. Возникают всевозможные секты, которые как-то пытаются влиять на мозги людей. Пытаются людей перепрограммировать. Я думаю, государство должно за этим как-то наблюдать и как-то контролировать.
Что касается верующих людей. То, что нас больше всего оскорбляет, — это наши грехи собственные. За этим мы должны следить в первую очередь и стараться быть лучшими людьми, чем мы являемся сейчас, лучшими христианами.
Что касается других людей, то давайте начнем смотреть на себя прежде всего. Проще всего смотреть на других. Это всегда большой соблазн — самоутверждаться за счет других: тот человек плохой, а я-то уже, конечно, хороший. Это самый простой способ уклониться от исповеди. Любой священник скажет, что часто, когда люди приходят на исповедь, они ссылаются на кого-то: да, я вот такой, но вот этот еще хуже. И часто приходиться говорить человеку на исповеди, что ты говори о себе, говори о своих грехах. Когда мы видим плохое поведение другого человека, нам самим кажется, что мы очень хорошие.
Кроме того, очень легко ненавидеть, гораздо сложнее любить. Когда человек старается любить ближних, он даже не знает, что ему делать. А когда человек ненавидит, он с утра проснулся и уже знает, что ему делать. У него вся жизнь расписана, он чувствует себя нужным. Он чувствует себя значимым. Это беда. Давайте лучше смотреть на себя.

Сергей:
Уважаемый Отец Всеволод, не сочтите мой вопрос провокационным. Я хотел бы узнать отношение евангелическо-лютеранской церкви к геям. Могу ли я крестится по лютеранскому обряду если я гей? Будут ли меня в последствии пытаться "переделать" в церкви и относится как к ущербному? Могу ли я со своим партнером присутствовать в церкви, если он православный? Большое спасибо за ответ

I care:
Владыка, расскажите, пожалуйста, как ваша церковь относится к такому явлению, как гей-христиане? Это такие объединения молодых (и не очень) людей на Западе, которые считают себя христианами, даже ходят в церковь (не важно: лютеранскую, англиканскую, пресвитерианскую... может быть, даже католическую), но при этом остаются геями? Есть ли надежда для таких людей?

Ответ:
Надежда всегда есть для любых людей. Пока мы находимся среди живых, как сказано в Библии, есть для нас надежда.
Если человек гей, но он не практикует это свое увлечение, он может быть нормальным христианином. Но в остальном церковь, конечно, критически относится к такому движению. Я думаю, что вам стоит прийти и поговорить со своим священником, возможно, он сможет вам как-то помочь. Но все же как христиане мы придерживаемся достаточно конкретного отношения к гомосексуализму — мы считаем, что Бог сотворил мужчину и женщину и лучше нам и оставаться в том виде, в котором Бог нас сотворил.

Ива Аврорина:
А православный партнер может присутствовать на ваших богослужениях?

Ответ:
Конечно, лютеранская церковь открыта для любого человека. Приходите. Но хотя, если этот человек православный, мы бы посоветовали ему прийти к православному священнику.

Александр:
Ваше отношение к последней императрице Александре Фёдоровне, перешедшей из лютеранства в Православие?

Ответ:
По-моему, это была блестящая очень интеллигентная женщина. Очень интересные вещи она писала, можете посмотреть в интернете, хотя если вы спрашиваете, наверное, вы и так знаете. Очень многие императрицы, приехав из лютеранских стран в Россию, приняли православие, как и Александра Федоровна. Это естественно, потому что она вышла замуж за православного монарха.

Алекс:
По какому праву вы называете себя главой сибирских лютеран? В Сибири достаточно лютеранских церквей, не относящейся к вашей. Наглость - второе счастье!

Ива Аврорина:
У нас действительно есть несколько направлений лютеранства?

Ответ:
Это не я назвал себя главой лютеран в Сибири, это меня назвали так на НГС. Я глава Сибирской евангелическо-лютеранской церкви. В России есть 3 лютеранские церкви, которые координируют свою деятельность друг с другом. Все они являются церквями-сестрами. Особенно, наверное следует упомянуть церковь Ингрии — евангелическо-лютеранская церковь Ингрии. Ее приходы в основном находятся на северо-западе нашей страны, но есть их приход и в Новосибирске. У нас очень хорошие отношения. Нас, лютеран, так мало в России, что мы друг друга знаем достаточно хорошо.
Я являюсь епископом Сибирской евангелическо-лютеранской церкви. Наша церковь возникла как приходы евангелическо-лютеранской церкви Эстонии здесь, в Сибири. Сначала был один приход в Верхнем Суэтуке в Красноярском крае. Потом возник приход в Новосибирске, затем в разных городах. В 2007 году, поскольку эстонская церковь решила дать автокефалию (самоуправление, независимость. — НГС.НОВОСТИ) своим сибирским приходам, я был поставлен в епископы и тогда я стал главой Сибирской евангелическо-лютеранской церкви.

Семён:
У меня провокационный вопрос. Вы много употребляете определения "секта, сектанты". Какие конкретные организации, действующие в Новосибирске или сибири, относящиеся по-вашему мнению к таким, вы смогли бы озвучить?

Ива Аврорина:
У нас очень много вопросов про харизматов. Отношение вашей лютеранской церкви к харизматам, а также кого вы называете сектантами.

Ответ:
Слово «секта» обозначает «то, что отрезано». То есть это какое-то религиозное течение, которое существует в отрыве от традиционных конфессий, к которым я отношу православие, католицизм и лютеранство в нашей стране. Я не ругаю людей, которые относятся к сектам, поскольку это также религиозная свобода. Каждый человек имеет право принадлежать к той конфессии, которую он выбрал сам. Если это его выбор — это хорошо, это следствие его свободы. Мы должны защищать такую возможность, такую свободу для всех. Потому что свобода либо есть для всех, либо ее просто нет.
Что касается таких крайних движений, таких как харизматическое движение, мне кажется, что это движение очень опасно, поскольку многих людей зомбирует такое движение. Мне приходилось с этим сталкиваться. В некоторых странах, в Швеции, например, есть специальные психиатрические клиники для бывших членов харизматических движений. Здесь и врачи, и лютеранские священники пытаются как-то вылечивать этих людей. Очень часто мозг у человека просто не выдерживает того давления, которое на него оказывают в таких движениях. Я сам с этим сталкивался, и было очень грустно видеть, как люди буквально сходят с ума. Я с очень большой опаской отношусь к таким движениям.

Ива Аврорина:
Вы относите харизматов к протестантам?

Ответ:
Конечно, нет.

Семён:
Рассчитывает ли Ваша церковь на пополнение за счет спасения и изменения жизни людей, которые ведут явно аморальный образ жизни и далеки от Бога (заключенные, наркоманы, алкоголики, блудники). Готовы вы их принять и вести, помогать им изменять свою жизнь? Если да, то как это организованно?

Ответ:
У нас есть священники в разных городах, которые занимаются церковным служением, например в тюрьмах. Благодаря этому в тех приходах, в которых служат эти священники, есть много заключенных. Наш приход в Новосибирске этим не занимается, но приход церкви Ингрии занимается таким служением. Мы, как любая церковь, помогаем спастись разным грешникам: и блудникам, и алкоголикам, и всем другим, которые внешне, может быть, выглядят хорошо, а внутри, в душе у них какой-нибудь кошмар. Если у вас есть какие-то вопросы, приходите, спрашивайте, мы вам попробуем помочь и, по крайней мере, выслушаем.
Лютеранская церковь открыта для всех. Приходите, слушайте. Самое главное, что мы можем предложить, это понятная проповедь об Иисусе Христе, на понятном русском языке. Это, наверное, главное отличие лютеранства от других конфессий. Лютеранство, наверное, лучше всех, простите меня за некоторое нахальство, лучше всех говорит об Иисусе Христе. Для нас Иисус Христос является центром всей нашей веры, всей нашей жизни. Мы поклоняемся Христу, слушаем его слово, принимаем его таинство. Если вы придете на нашу службу, вы увидите, что вся наша проповедь сосредоточена на том, что Иисус сделал для нас, на спасении, которое пришло к нам через его смерть на кресте и через ту благодать, которую он посылает всем христианам.