«Я бы хотела умереть вместо Христины»: как живёт участница страшного ДТП, в котором погибли ребёнок и таксист

История матери шестерых детей Анжелики Довганенко похожа на сценарий мелодрамы на первом канале с неожиданным хэппи-эндом. Пять лет назад её фамилия (тогда ещё Свиридова, по третьему мужу) прогремела на всю страну из-за резонансного ДТП на дамбе ГЭС, в котором погибли её 8-летняя ученица Христина и 40-летний таксист, а сама Анжелика оказалась в инвалидной коляске. Долгая и в итоге бесполезная попытка реабилитации, потом холодный приговор суда — 2,5 года колонии-поселения, правда, с отсрочкой до 2025 года, пока младшей дочери не исполнится четырнадцать лет, годы ожидания и страха тюрьмы, предательство мужа. Всё это время Анжелика боролась и училась любить новую себя, любить жизнь. И вот он, традиционный в киношном варианте счастливый финал — красивая свадьба с брутальным соседом, которого она не замечала много лет, снятая судимость и возвращение на любимую работу в спортивную гимнастику. Вот только жизнь куда многограннее сериалов, и тут за кадром остаётся существование в крохотном бараке, людское равнодушие, недостаток пандусов и внутренний ад бесконечного самогнобления.

Небольшой спортивный зал в Советском районе. Десяток детей разнопланового возраста старательно выполняют упражнения по гимнастике. Парнишка лет пяти балуется возле снаряда, товарищи одобрительно подбадривают нарушителя дисциплины неуверенным смехом.

— Ты сейчас выйдешь в коридор и больше никогда сюда не зайдёшь, — грозным тоном срывает шалость тренер Анжелика и посылает проказнику выразительный взгляд, от которого вся группа успокаивается мгновенно.

Строгий педагог, с таким не забалуешь. Через минуту этот же мальчик выполняет на батуте упражнение, которое ему долго не удавалось. Анжелика улыбается, подбирает несколько слов, от которых плечи ребёнка выпрямляются, и он занимается ещё усерднее. Справедливый тренер, только такой и может вырастить победителей.

Вроде обычное занятие у хорошего педагога-спортсмена — тут и любовь, и дисциплина, и командный дух в пропорциях, с которыми никогда не будет перегибов. Вот только тренер — на коляске. Новенькие иногда смущаются, спрашивают, что у тёти с ножками, но быстро привыкают. Дети порой терпимее многих взрослых.

Как живёт Анжелика

Анжелика Довганенко встречает меня в крохотном бараке, где она живёт сейчас с двумя дочками. Ещё четверо взрослых детей разъехались — дочери занимаются спортивной карьерой, один сын служит в армии, другой — батюшка в бердском храме.

Ухоженная улыбчивая блондинка со свежей татуировкой рыси на предплечье не похожа на 52-летнюю мать шестерых детей, четверо из которых уже взрослые. На инвалида, который мучается от жизни в бараке — тоже. Анжелика без смущения рассказывает о войне с депутатами и мэрией, заваленном поле и потолке, который вот-вот упадёт на голову. Но женщина не жалуется, это, скорее, похоже на простое перечисление фактов.

По дому передвигается на коленках, почти все предметы расставлены низко, но налить чай хозяйка не может. Говорит, что это-то и раздражает её больше всего — беспомощность в быту, к такому сложно привыкнуть. Сильная, волевая — настоящая спортсменка, из тех, в ком глоток жизни чувствуется в каждом движении. О прошлом говорит спокойно — было и было, жизнь каждого инвалида делится на «до» и «после».

Что было до аварии

Хотя лёгкой и безоблачной жизнь Анжелики до аварии назвать сложно. После школы она мечтала поступить на юридический, но выскочила замуж в 18 лет — любовь. В итоге закончила НГПУ, школу спортивной гимнастики и стала тренером первой категории.

Муж был намного старше, но это не помешало прожить вместе 15 лет. Могли бы и больше, не случись страшное. Уехал на дачу, вечером затопил печку, а утром его не стало — задохнулся.

— Он был идеальным. Если бы он остался жив, возможно, не было бы других. Никого бы не было. Хороший супруг, хороший отец, такое не забывается, — голос Анжелики ломается буквально на секунду, но и этого хватает, чтобы понять, что эта трагедия не забыта. Забудется ли — вопрос.

От брака осталось только двое детей. Второй муж был военным, когда его попросили уйти из армии по состоянию здоровья, Анжелика работала на трёх работах — и в детском садике, и в школе тренером, и дворником во дворе, в то время как муж крепко запил. От этого брака — ещё двое детей.

— Я не старалась предохраняться, если любила — любила до конца, — объясняет она. — Пока любовь не заканчивалась плачевно. Я не могла смириться с его пристрастием к алкоголю. Я всегда работала на износ, никогда не пью, всё время на спорте. Не переносила сам внешний вид его, поэтому просто ушла.

Третий муж — почти на 20 лет моложе, практически ровесник старшей дочери. Познакомились в спортивном лагере в Академгородке.

— Просто взглядом встретились, и этот взгляд нас парализовал, — спокойно вспоминает былое Анжелика. — Ни четверо детей, ни мой возраст его не испугали. Двое младшеньких — от него.

ДТП, суд, инвалидность

Когда речь заходит про 28 февраля 2015 года, Анжелика долго рассказывает про предчувствия, которые мучили её с утра, что зря она тогда поехала на работу. И с тренировки до дома решила подвезти своих воспитанниц — она так часто делала, когда родители не успевали заехать за детьми. На заднем сиденье Nissan Sunny, пристёгнутые ремнём безопасности, сидели три девочки, среди которых была дочь Анжелики. Около 17:25 машина выехала на дамбу ГЭС, после чего иномарку вынесло на встречку, где машина столкнулась с Toyota Corolla Fielder. В аварии погибли 39-летний таксист из Академгородка и 7-летняя Христина — девочка сидела справа, в том самом месте, куда влетела Toyota.

— Почему я выжила? Я не должна была выжить, — считает Анжелика. — Сам удар пришёлся на меня, такой удар, что меня вывернуло. Саму аварию я не помню. Я помню, как я лежу и вижу свою машину. Почему моя машина там, а где я?

В больнице первое время Анжелике даже не давали телефон в руки — чтобы она не узнала о гибели Христины. Хотя женщина помнила, что сзади неё сидели три девочки, она чувствовала, что что-то не так.

— Я бы хотела умереть вместо Христины, — резко, с каким-то воинственным отчаянием плачет Анжелика. — Я не привезла ребёнка домой. Её родители приходили ко мне в больницу, они на всех судах говорили, что наш тренер не виноват. Если бы не родители Христины — не знаю, что бы я с собой сделала. Я с ними до сих пор общаюсь, поддерживаю, чем могу. Потому что у них ещё дочечка одна. Младшая. И я не знаю, чтобы со мной было бы на их месте.

На мой вопрос о том, как быстро Анжелика догадалась, что на ноги она больше не встанет, женщина усмехается. Когда половину тела не чувствуешь, уже и диагноз — перелом позвоночника — не нужен. Сначала Анжелика поверила врачам — реабилитация поможет, она спортсменка, она встанет и пойдёт.

Но по-настоящему невыносимо больно Анжелике стало только тогда, когда ушёл третий муж, беда разлучила пару. После аварии он пробыл возле жены ещё около года, а потом внезапно собрал вещи и ушёл, но там и не нужны были объяснения.

— Сейчас обиды уже нет, он помогает детям, детей безумно любит, — спокойно рассказывает Анжелика. — Рано или поздно — я к этому была готова, всё-таки возраст между нами и так стоял, без коляски. Я просто благодарна за таких прекрасных дочек. Поначалу — да, было страшно остаться одной с детьми. Такое горе случилось, когда из-за аварии погибли два человека. И моя воспитанница, Христиночка.

Первые два года Анжелика занималась интенсивно, ей собирали деньги на реабилитацию. Потом оглянулась на других — один занимается уже десять лет и всё не встаёт, другой бросил реабилитацию после пятнадцати лет занятий, но с коляски так и не встал. Женщина решила, что у неё нет денег на оплату дорогого лечения. Собирать деньги с чужих людей, когда нет никаких гарантий, что реабилитация хоть чем-то поможет, — тем более неправильно.

В декабре 2015 года Советский районный суд признал Анжелику виновной в нарушении ПДД, повлекшем смерть двух человек — тренеру присудили 2,5 года колонии-поселения, с отсрочкой до 2025 года, пока младшей дочери не исполнится 14 лет.

— Я морально и готовилась, и всё равно никогда к такому не привыкнешь — понимать, что рано или поздно тебе придётся отсидеть этот срок, — качает головой Анжелика. — А разве в тюрьме есть условия для инвалидов? Мы писали везде, родители моих воспитанников писали, ходатайства подавали.

Но, помимо страха перед колонией, была ещё дикая депрессия — когда Анжелика просто лежала, безучастная ко всему. Уйти из жизни было нельзя, потому что она понимала, что нужна детям, но и просто жить было невыносимо. А потом начался период принятия, как его называет сама тренер.

— Принятие — это просто общение, с такими же, как я, — рассказывает Анжелика. — Раньше я с такими же людьми не общалась, их не было для меня. Такое ощущение, что у нас инвалидов вообще нет. А их много, оказывается. Просто они сидят и не могут выйти, из-за отношения, из-за недоступной среды. Когда вызываешь такси, а на тебя таксист орёт, что он не повезёт инвалида, или специально не выходит помочь с коляской, хотя видит, что ты одна. Так и будет сидеть безучастно. Поэтому все сидят в своих квартирах. Кто-то спивается. Много, конечно, сейчас активистов, которые выступают за доступную среду. Но на коляске по нашему городу свободно не покатаешься, условия не те.

А потом дочка нашла зал, где есть пандус для колясок, и в буквальном смысле закатила туда Анжелику — занимайся. Так вернулись спорт, тренировки. Анжелика поняла, что надо самой действовать. Начала работать — тренировать обычных детей. И сама не заметила, как вернулась тяга к жизни.

Анжелике назначили пенсию по инвалидности. Она воспитывает двух дочек школьного возраста, работает, как и раньше, тренером по спортивной гимнастике. Взрослые сами приводят детей, просят их устроить именно в группу Анжелики.

— Дети от трёх до семи лет, мой любимый возраст, не испорченные ничем, — рассказывает она. — Дети ангелочки, посмотришь — у них в глазах всё написано. Я и сейчас работаю, сидя в коляске. Жизнь у меня вся в спорте.

Доступной среды для инвалидов в городе практически нет, Анжелике тяжело самой даже съездить в соседний магазин. Поэтому дети купили ей машину — соседи или старшие дочки помогают туда заталкивать коляску, и женщина спокойно едет по своим делам, иначе не выжить.

Недавно Анжелика вновь сменила фамилию, уже в четвёртый раз. Избранник — из соседнего дома, но Анжелика раньше его не замечала, потому что постоянно работала. А тут — раз вылезти из такси помог, потом пригласил на шашлык, а потом позвал замуж. Сейчас он уехал на вахту, на два месяца — Анжелика говорит, что они скучают, часто созваниваются и подолгу разговаривают. Но работа есть работа.

— Всё это к чему-то вело, многому меня научило, — рассуждает Анжелика. — Я была вся в работе. Утром приезжаю, вечером уезжаю. Дети меня не видят, только выходные с ними. Видимо, Бог так решил меня притормозить, чтобы я о здоровье, о близких подумала. Но при чём тут ребёнок? Почему ушла она, а не я? Для меня дети — это всё. У меня никто никогда не травмировался. А тут я не привезла ребёнка домой, которого должна была привезти. Это беда, которая всю жизнь со мной будет.

И из разговора понятно, что это так — Анжелика не забудет и не простит себя. Но у неё есть поддержка — родители погибшей девочки. Все вместе они — три сильных человека, которые выбрали в таком горе не ненависть и отчуждение, а поддержку и прощение.