«Меня камнями задело по голове»: в Новосибирске крыша упала на жильцов. Репортаж из дома, где остались жить люди

Деревянный одноэтажный барак на улице Панфиловцев трудно сразу заметить среди других домов огромного частного сектора в Октябрьском районе — настолько заброшенной и нежилой выглядит эта постройка. Но в покосившемся доме с провалившейся крышей, как это ни удивительно, живут люди, и они мечтают о том, чтобы съехать из его холодных комнат в жильё, где хотя бы есть вода и санузел. Потому что всего этого они пока лишены. Несмотря на то, что барак был признан аварийным, расселять его власти не торопятся, а сами обитатели опасаются, что тот может завалиться совсем. Тем более 1 сентября в одной из комнат частично обрушилась крыша, травмировав пенсионерку. Корреспондент НГС Ксения Лысенко побывала в непригодном для проживания доме и узнала, как тут всё-таки умудряются жить люди, которым буквально некуда больше идти.

Как людей бросили в аварийном доме

Дом № 65 на девять квартир был построен в 1955 году — такие данные сейчас можно найти в открытых источниках. Хотя, как утверждают жильцы одноэтажного деревянного барака, появился он здесь даже раньше — в 40-х годах.

— Он не был предназначен для жилья, сюда свозили эвакуированных из Москвы рабочих для временного проживания, — рассказывает пенсионерка Нина Лукина, которая живёт в бараке почти 30 лет.

Непригоден для жилья он и сейчас. Чуть более года назад жильцы добились признания дома аварийным и получили на руки заветное решение мэрии города Новосибирска (копия документа есть в распоряжении редакции, — Прим. ред.).

«Асбестоцементные листы кровли частично разрушены, наличие сколов и трещин. Электропроводка старая, наличие скруток и провисов. Оконные рамы прогнили и имеют перекосы. Наличие трещин в штукатурном слое потолочного перекрытия, стен коридора и комнат», — говорится в решении.

Далее следует заключение об оценке соответствия многоквартирного дома статусу аварийного, где говорится, что процент износа барака составляет 73%.

«Электроснабжение, холодное водоснабжение — централизованное, отопление — печное, канализация — выгребная яма», — уточняется в документе, который тоже выдали в прошлом году.

На деле же ситуация выглядит ещё более удручающей. Санузлов в доме нет, но есть два старых туалета на улице. Жители, впрочем, ими стараются не пользоваться, в доме почти у каждого есть биотуалет. Вместо душа тут железные тазики, а вместо канализации — старая выгребная яма, которую не чистили уже шесть лет. «По весне всё оттуда всплывает вот такой шапкой», — рассказывают они.

Холодное водоснабжение, по словам квартирантов, появилось несколько лет назад, когда им «врезали небольшую трубу», а до этого им приходилось ездить на местную колонку, чтобы набрать воду.

— Зимой на санках возили канистры с колонки, она тут примерно в пятистах метрах, возле школы. А что делать?

— Вообще, колонка должна была быть у нас во дворе. Так полагается. Но её почему-то у нас не оказалось. Так что нам запустили сюда небольшую трубу, так сказать, нелегально. Но вода бежит только холодная, а зимой перемерзает. То есть зимой сидим без воды. Отогреваем, отмораживаем своими силами.

Сейчас жильцы платят за водоснабжение, «как если бы была колонка», из расчёта 30 рублей на человека. Около 500–600 рублей отдают за электричество, однако этой мощности совсем недостаточно, поскольку вместо 220 вольт в доме не более 120–150 вольт.

— Обогреватели тоже долго нагреваются. Да вы и сами посмотрите, у нас тут лампочка на 150 ватт стоит, и то темно. Как в Средневековье, — показывает житель дома Андрей на тусклый коридор, который освещён примерно наполовину.

Он въехал в барак примерно 10 лет назад, купив здесь квартиру. Хотя назвать её квартирой можно лишь условно, по сути это большая комната площадью 20–30 «квадратов». Жильё стоило полмиллиона.

Андрей рассказывает, что дом в своём роде уникальный — это один из немногих в городе, а может, и единственный барак на несколько квартир, где ещё есть печное отопление. Правда, такая уникальность обходится дорого скромному бюджету здешних обитателей.

— Я зимой плачу ежемесячно три тысячи рублей за уголь. Но у меня холодная квартира, включаю ещё и обогреватели, — поясняет Елена. — Дело ведь в чём: рядом со мной две пустые комнаты, там никто не живёт, и получается, что я обогреваю свою комнату и ещё две по соседству. Поэтому, чтобы согреться, нужно много угля, а чтобы протопить мою комнату в 14 квадратных метров — много времени.

— Ещё пять лет назад было нормально, я топила печь раз в день, и мне хватало. А потом приходилось дважды топить и обогреватели включать, потому что холодно, — добавляет пенсионерка Нина Лукина.

Какое-то время назад она стала замечать подозрительные строчки в квитанциях. Управляющая компания, по словам пенсионерки, высчитывала деньги за ремонт теплосетей, которых в бараке никогда не было:

— Я им говорю: «А где здесь теплосеть?». А мне: «Ну значит, где-то бойлер закопанный». Как в анекдоте, будто за дураков нас держат. Говорю: «Тогда раскопайте этот бойлер, чтобы мы им могли пользоваться». И за откачку выгребной ямы с нас тоже деньги снимали, хотя никакой откачки не было. Мне говорят: «Нет, у нас стоит отметка, что к вам приезжала машина». Но ведь таких отметок можно сколько угодно понаставить!

— А с меня два года подряд высчитывали за лифты. Да, за лифты в одноэтажном бараке, — добавляет ещё одна жительница аварийного дома, она проживает с другой его стороны, к её комнате ведёт отдельный ход. — Я ведь правды нигде не могла добиться, ходила в УК, в администрацию. У меня на участке три тополя росли, но, видимо, были ещё какие-то лифты.

Когда и как в доме обвалилась крыша

Критическим положение жильцов дома стало 1 сентября, когда в квартире пенсионерки Нины Лукиной обвалилась крыша. Вообще проблемы с крышей в этом доме — давние, последний раз кровлю ремонтировали около 10 лет назад. Как говорят жильцы, обещали покрыть «железом всю площадь», а в итоге сделали «заплатки» на отдельных участках. Прибитые листы фанеры в коридоре есть и сейчас, из-под них на пол небольшого тамбура капает вода — на улице как раз начался дождь.

Нина Лукина открывает дверь своей комнаты и предупреждает, чтобы были аккуратнее, дальше коридора, где стоит печь, опасно заходить из-за обрушения.

— Это хорошо, что я утром отошла, но меня камнями всё равно задело по голове. Надо рентген делать, я скорую вчера вызвала, но крови нет, они посмотрели и уехали, — объясняет она.

Пенсионерка совсем недавно добилась помещения в маневренном фонде, но переехать туда не может, так как все вещи оказались погребены под остатками кровли. После обрушения ей пришлось ночевать у старшего внука.

— Крыша и раньше здесь протекала, мне вон стиральную машину залило, не постираться совсем. А сейчас холодильники завалило, как я перееду? Кто мне вещи помогать будет вывозить? — задаётся вопросом она.

Нина Лукина — одна из немногих, кто согласился на переезд в маневренный фонд. Другие жильцы отказываются, поскольку не уверены, что подходящее жильё для расселения им найдут оперативно, и приводят примеры, когда их знакомые из аварийных домов ждали переезда из комнаты общежития маневренного фонда годами.

— Ты фактически расстаёшься со своим имуществом, двери заколачиваются, и больше прав ты на это помещение никаких не имеешь. Ну, может, прописан здесь будешь, и всё. А дальше начинаешь обивать пороги, чтобы получить хоть какое-то жильё, — поясняет Андрей.

— Вот мои знакомые живут в общежитии на Крамского уже семь лет. Знаю, что недавно закон вышел, что проживание в маневренном фонде должно быть не более двух лет, но это, опять же, на бумаге, а как в нашем случае будет? — добавляет Елена.

Она показывает своё скромное жильё: в комнате площадью 14 «квадратов» с трудом умещаются небольшой диван, старая раковина и потёртый шкаф, на нём стоит небольшая железная ванна. Елена всю жизнь трудилась дворником и получила комнату в качестве служебного жилья, спустя десяток лет её удалось «расслужебить» через суд. Елена больше других опасается, что проживание в общежитии маневренного фонда затянется на долгие годы, и мечтает о небольшой студии («пусть хотя бы 15–20 "квадратов"»), где не придётся тратиться на уголь и мыться в крохотной ванне.

Рядом с её комнатой — жильё многодетного отца Виктора. Сейчас в комнате хранятся доски, на стене слева отвалилась штукатурка, стоит запах сырости. Мужчина объясняет, что его он приобрел несколько лет назад, но, пожив два года, съехал отсюда, прихватив жену и двоих детей. Сейчас у пары пятеро детей.

— Купили в 2012 году. На что денег хватило, то и взяли. Но жить здесь невозможно, поэтому приходится снимать дом. На съём тратим примерно 12 тысяч рублей, это хорошо, что ещё дом моих знакомых, поэтому они, так сказать, входят в моё положение. Мы малоимущие, я с недавнего времени не работаю, жена не работает вообще, сидит с детьми. Ну не могу же я привести их сюда? Вы туалеты видели? Ладно, есть где жить, а то бы мы на улице оказались. Детей бы отобрали, и всё,— возмущается он.

Виктор пытался делать ремонт в своей комнате, однако понял, что это бесполезно, а сам дом вот-вот пойдёт под снос.

Такая же ситуация с ремонтом других комнат и общего коридора. Жильцы готовы начать делать работы своими силами хоть сейчас, но не хотят тратить средства впустую и задаются вопросом: выдержат ли хлипкие стены барака даже косметический ремонт?

Они ждут помощи от управляющей компании, но последние несколько лет дом жил без УК — никто не хотел брать на баланс такой старый объект. Сейчас, как говорят обитатели разваливающегося дома на Панфиловцев, у них появилась УК, представителей которой они «в глаза не видели», и говорят даже о накопившемся долге перед компанией. При этом никакого обслуживания и содержания они не заметили, а платить всё равно придётся.

Корреспондент НГС направил запрос в мэрию, чтобы узнать, в какие сроки планируется расселение жильцов и как им быть с долгом перед УК за несуществующее, по их мнению, обслуживание.

В департаменте энергетики, жилищного и коммунального хозяйства мэрии города Новосибирска отметили, что сейчас жители дома № 65 вправе дать добровольное согласие на переселение в маневренный фонд в соответствии с п. 3.1 статьи 95 ЖК РФ, жильё будет им предоставляться из расчета не менее шести «квадратов» жилой площади на одного человека. Но из восьми квартир (в оставшихся двух никто не проживает) своё согласие дала жительница только одной, ещё пять письменно отказались, а двум владельцам жилья было отправлено уведомление почтой.

В департаменте также отметили, что открытый конкурс по выбору УК, объявленный в прошлом году, был признан несостоявшимся, спустя полгода мэрия назначила в качестве управляющей компании АО «МУК»:

— Установлен перечень работ и услуг по управлению многоквартирным домом, по содержанию и ремонту общего имущества, а также установлен размер платы за содержание жилого помещения в размере 18,14 руб./кв. м в соответствии с постановлением мэрии города Новосибирска. Срок управления многоквартирным домом АО «МУК» установлен до 04.02.2021 года или до выбора собственниками помещений многоквартирного дома иного способа управления, или до заключения договора управления с управляющей организацией, определенной собственниками помещений указанного дома. В связи с этим рекомендуем собственникам многоквартирного дома выбрать способ управления многоквартирным домом в соответствии с ЖК РФ.

Систематический контроль за исполнением УК своих обязательств при этом должны вести сами жильцы, а заметив «факты ненадлежащего качества услуг и работ», должны обратиться непосредственно в УК за составлением акта нарушения качества работ. Если компания отказывается составлять акт, дальнейшее разрешение конфликта должно идти в суде.

— Расселение дома планируется до 2028 года включительно, — добавили в ответе на запрос.

Этим летом мы побывали в Кировском районе, где семья с 10 детьми живет в доме с плесенью — им приходится спать на кухне и есть по очереди.