«Мы были одними из первых программистов в Союзе»

В среду, 27 мая, в книжном магазине «Плиний Старший» состоялась встреча с руководителем одного из самых эффективных оборонных предприятий страны (в Новосибирске известно под названием «НИИ измерительных приборов»). Замдиректора НИИ Валерий Долгановский вспомнил, как при непосредственном участии новосибирцев создавалась нынешняя система противовоздушной обороны в России, рассказал, сколько стоит знаменитая система ПВО С-300, которая участвовала в майском параде на Красной площади, и признался, что американские специалисты, занимающиеся противовоздушной обороной, пьют лучше наших, но дело делают хуже.

Справка: Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени Валерий Юзефович Долгановский работает в качестве заместителя генерального директора НИИ измерительных приборов с 1994 года. Является участником создания знаменитой системы ПВО С-300 и первой советской системы противоракетной обороны «Аргунь».

В начале 70-х годов стало понятно, что самое главное средство нападения как для Советского Союза, так и для США — межконтинентальные баллистические ракеты с ядерным зарядом. И поэтому обе страны в те годы очень серьезно обеспокоились созданием систем противовоздушной обороны. Американцы занялись системой ПВО «Сейфгард», а мы начали придумывать свою — «Аргунь». Я в тот момент работал программистом в Академгородке в вычислительном центре.

Мы с ребятами были одними из первых программистов в Союзе. Уже, наверное, сложно представить, что когда-то вычислительные машины были огромного размера и размещались в больших залах, а по производительности даже близко не стояли с современными персональными компьютерами. Но, тем не менее, именно на этих первых ЭВМ мы и разрабатывали программное обеспечение для системы ПВО «Аргунь».

К сожалению, через несколько лет стало понятно, что для полного выполнения всех военных задач существующих мощностей ЭВМ недостаточно. То есть обслуживать одну летящую в нашу сторону ракету было можно, а несколько, да еще если они с разделяющимися боеголовками, уже нельзя. Вычислительные машины попросту затыкались. И у американцев было то же самое. Поэтому и для нас, и для них это был всего лишь эксперимент, поучаствовать в котором было, конечно же, очень интересно и познавательно.

Это уже были 80-е годы, и руководство страны предприняло такой необычный шаг, как создание двух равноправных конкурирующих предприятий, перед которыми была поставлена одна и та же задача — создать эффективную систему ПВО. Первым предприятием руководил академик Бункин, под началом которого трудился и я в НИИ измерительных приборов, а вторым — академик Ефремов. И так получилось, что наша теперь уже знаменитая система ПВО С-300 оказалось более удачной, чем у коллег. Мы в НИИ занимались и тогда и сейчас тем же самым — программированием, вопросами радиотехники и проблемой создания новых средств для войск. Конкретно я руководил коллективом, создававшим программы для бортовых вычислительных машин, обслуживающих систему ПВО С-300.

В советские годы у нашего НИИ был собственный самолет и экипаж, который нас периодически и вывозил на казахстанские полигоны, чтобы мы на месте могли устранять все недоделки. Программисты были на таких полигонах в положении негров, потому что от нас не только требовали подчас невозможное, но еще и работать приходилось по ночам, так как днем техника была занята на испытаниях. К тому же мы все делали первый раз, современного программного инструментария даже близко не было, и даже технические задания мы получали только на уровне идеи. Но зато энтузиазма у нас было хоть отбавляй. Впоследствии, уже в 1999 году, мне дали правительственную награду за героический труд по созданию этой системы.

Она лучшая в мире — вот и вся особенность, причем от этого факта не отказываются и американские специалисты. С-300 можно сравнить с автоматом Калашникова — все до удивления просто и невероятно надежно. Несмотря даже на то, что делали мы ее практически на коленке. А свою эффективность С-300 доказывала уже не раз, в том числе при бомбежке Югославии, когда оказалось, что в мире просто не существует самолетов, которые не были бы для нее легко уязвимыми.

В 90-е годы американцы приезжали к нам в НИИ измерительных приборов, чтобы обменяться опытом и наладить совместное производство. Прилетело трое человек: ковбойского вида майор ВВС США, инженер и какой-то парнишка, причем по всем параметрам — из ЦРУ. Именно тогда я понял, что американцы пьют и едят — будь здоров! Причем больше всех всегда наворачивал парнишка из ЦРУ. Пили так, что у нас уже головы трещали, а они ничего. А по утрам у их инженера еще откуда-то брались силы совершать пробежки по Первомайскому скверу. Что же касается дела, то весь вопрос уперся в деньги. Они хотели, чтобы мы им платили, а они нам помогали с разработками, а мы им говорили: вы что, это вы нам платите, а мы вам поможем с разработками. Но майор ВВС нам на это отвечал, что акционерами их предприятия являются несколько пенсионеров, и они не могут себе позволить рисковать деньгами своих граждан.

Но у нас среди акционеров пенсионеров нет — только государство. Да и не смогут, на самом деле, частные лица финансировать ту работу, которую мы ведем. Для примера скажу, что только на простое существование нашему НИИ необходимо 150 миллионов рублей в месяц. Я уже молчу про разработки.

Система ПВО С-300 действительно стоит 300–400 миллионов долларов. Но чтобы начать продажу, необходимо вложить такие колоссальные деньги в разработку, что никакие частные структуры этим заниматься не будут. Да и американцы, на самом деле, тоже очень много денег получают от Пентагона на разработки, так что в целом системы финансирования у нас схожи.

Будущее у противовоздушной обороны России есть. Скажем, уже проведена модернизация, и создана система ПВО С-400, у которой совершенно другой программный код и более высокие показатели эффективности. За границу ее пока не продают, но на вооружение наших войск она уже поступила. Конечно, 96-й и 97-й годы нанесли всей оборонной отрасли невосполнимый кадровый урон. Для примера скажу, что в те годы мы работали три дня в неделю и сидели практически вообще без денег. Но нашему НИИ посчастливилось выжить. У нас уже многие годы есть стабильные заказы Минобороны, мы продолжаем работать, у нас повысились зарплаты и самое главное — к нам пошла молодежь. Но еще я уверен в будущем и потому, что программистам у нас очень интересно. Так было и есть. Я до сих пор вспоминаю, какое ошеломляющее впечатление на меня произвели эти колоссальные сооружения посреди казахской степи, на которых испытывалась С-300. А когда ты своими глазами видишь, как настоящая ракета согласно твоим расчетам сбивает настоящий самолет-мишень — отказаться от участия во всем этом почти невозможно.

Андрей Ткачук

Фото jst-ru (1), Веры Сальницкой (2)