«Надеюсь, нас роднит ощущение собственной никчемности»: журналист НГС — о слежке в соцсетях и тех, кто ей занимается

Как любят говорить некоторые, времена нынче неспокойные, поэтому следи за собой, будь осторожен. А если сам за собой не следишь, с этим прекрасно справятся другие. Например, журналистка НГС Анна Скок узнала, что за ней следят по соцсетям. И задумалась о том, каким может быть этот человек и каково ему вообще за ней следить. Свои размышления она описала в колонке для НГС: далее — от первого лица.

Недавно один добрый человек заботливо предостерег меня: мол, ведомство из трех букв бдительно изучает мои соцсети, так что лучше бы быть поосторожнее в том, что пишу, и даже в том, что думаю.

Наверное, умный человек начал бы мучительно гадать, кто из подписчиков его закрытого инстаграма* — сексот, а может, и кадровый сотрудник. Убоялся бы, может, пролистал бы ленту в поисках крамолы.

Увы, я не могу отнести себя к умным. Вместо этого уже несколько дней подряд я не могу перестать думать о своем личном «товарище майоре».

Просто представьте: приходит человек на работу, заваривает себе кофе, отпивает первый глоток. Морщится оттого, что напиток слишком горячий. Досадливо барабанит пальцами по столешнице: пожилая казенная машина грузится слишком медленно. Открывает браузер, вбивает в строку адрес запрещенной соцсети и начинает просматривать мои фотографии. Вас за такое поведение на работе бы отругали, а у него — служба.

Ругается ли он, что мои тексты слишком длинные, а сторис слишком приватные? Поверил ли, когда я дразнила подписчиков тем, что выложу нюдсы? Смеется ли над моими историями о собаке и кошках? (Когда я пишу их, хочу, чтоб читатели смеялись.) В конце концов, каким VPN пользуется на рабочем месте? Мне вот периодически приходится менять приложения.

Вообще, какой он? Может, это молодой парень с модной бородкой из барбера, в стильной куртке, с уложенными волосами и Apple Watch на руке? С виду похож на обычного человека, только его выдают вот эти синие брюки, которые неизменно надевают ходящие по гражданке опера.

Мерно крутятся колесико мыши и жернова истории, лента ползет вниз. Товарищ майор вздыхает, может быть, усмехается, читая, как моя старшая кошка караулила дроздов в глубине жимолостного куста.

Наверняка у него есть девушка, а может, даже невеста — юная, солнечная, прелестная. С длинными, украшенными сложным дизайном ногтями, с идеальными бровями и подкачанными губками. Он иногда глядит в ее инстаграм* и радуется, что у нее самые длинные подписи к фото выглядят как «чилим с кисулями» (если на фото она с подружками в баре) или «зажигаем с любимками» (если они отправились в клуб).

А может, мой товарищ майор — сама женщина. Очень юная, серьезная девочка с остреньким носиком и русыми волосами в хвостике, вечно в форме — не потому, что нечего надеть, но чтобы казаться еще серьезнее.

Она брезгливо хмурится, пролистывая давнишние фото из Европы, и не смеется над моими шутками: не такие уж они и смешные. Немножко только завидует, что у нее своего инстаграма* нет: не положено.

Несколько дней я развлекалась подобным образом, а потом посмотрела интервью с Еленой Костюченко (она, например, писала о станице Кущевской, прожившей десятилетия во власти бандитов) и приуныла. Могу ли я называть себя настоящим журналистом, певец пляжа на Юго-Западном и пикета против концерта Киркорова, когда есть такие Костюченки? Ладно б мне было 25 лет, когда и жизнь, и карьера впереди — так нет же! Что я написала полезного, кому помогла жить, какие гнусные тайны раскрыла? Какие, в конце концов, престижные премии отметили мой творческий путь?

Потом я вспомнила Влада Листьева, Анну Политковскую, в конце концов, редактора нашего сайта Марину Малкову, которой за ее расследование бандиты сожгли машину, и приуныла еще сильнее.

А потом я подумала о своем бедном товарище майоре. Ведь не может он не понимать: его коллеги следят за настоящими журналистами, ловят настоящих шпионов, обвиняют людей в измене родине. А у него работа — читать соцсети девицы, которая пишет, как ее дед в 90-е ловил мышь при помощи банки.

Наверняка, придя с работы, он тяжело вздыхает. Наливает политически некорректный вискарь в бокал с толстыми стенками, смотрит на себя в зеркало. Из зеркала на товарища майора смотрит человек, который вряд ли станет подполковником, разве что по выслуге лет. На висках первая седина, а ведь ему едва за тридцать. Стрелка на левой синей брючине не идеальна. И впереди — только мои кошки, серая и рыжая, да еще черно-белый коротколапый пес с мордой жизнерадостного дебила.

Мне хочется думать, что нас как-то роднит это ощущение собственной никчемности. Меня и моего товарища майора.

Ранее НГС писал о том, как увлечение соцсетями превращается в тяжелую зависимость.

* Деятельность компании Meta Platforms Inc. по реализации продукта — социальной сети Instagram на территории Российской Федерации по основаниям осуществления экстремистской деятельности запрещена.