«Железный человек-3»: миллиардер из консервной банки

«Нервы и так были ни к черту. Но я зачем-то включил телевизор», — говорит Тони Старк, миллиардер, плейбой и по совместительству супергерой, известный как Железный человек. Телевизор показывает очередной теракт в США. За терактом стоит — стоит с заявлением перед камерой где-то в Афганистане или Пакистане — гуру в хламиде и патриархальной бороде. Он называет себя чересчур пафосным, по мнению Старка (и чересчур умилительно-детским — по мнению русского зрителя, выросшего под новогодней елкой), именем Мандарин.

Предысторию вы знаете, — сразу говорит с экрана герой. Но на случай, если вы провели последнее время в пещерах Афганистана, все-таки напомним. Оружейный магнат, способный заполнить одной своей персоной всю желтую прессу и светскую хронику, Тони Старк несколько лет назад побывал в плену у террористов. Они пытались заставить его спаять им оружие массового поражения — вместо этого Старк втихушку сделал себе неуязвимый и летающий на реактивной тяге костюм Железного человека и вырвался на волю. Заодно он понял кое-что нелицеприятное о своем оружейном бизнесе. И решил время от времени служить благу человечества, защищая его — в своем новом металлизированном обличье — от всяких сдвинутых на бомбах-пулеметах психопатов.

Не считая долгой (с 1963 года) жизни на бумаге, Железный человек до нынешней премьеры появился в двух персональных фильмах (2008 и 2010 годов), а также в прошлогоднем гала-концерте супергероев Marvel — «Мстителях».

Все они были отменно хороши, но трейлер третьего «Железного человека» вызывал некоторые опасения.

Он намекал на то, что в организм героя проникла внутренняя драма, кризис и тому подобное. Ну а поскольку достигший апогея в «Темных рыцарях» тренд на серьезное выражение лица и обстоятельную психологическую подоплеку в экранизациях комиксов уже несколько надоел, сразу становилось слегка зевотно. Неужели и Железный человек, служивший современным Бондом, с ухмылкой чередующим martinis, girls&guns, — туда же? За талончиком к участковому психологу?

Завязка фильма, в которой Старк несколько отстраняется от супергероизма, предпочитая клепать для души в мастерской новые и новые цельнометаллические оболочки (они все выйдут на финальный бой летучей армией) и по-семейному лениво выяснять отношения со своей давней подругой Пеппер, вроде бы укрепляет опасения. Но они напрасны.

Поменяв режиссера, третий «Железный человек» стал только ироничнее, легкомысленнее, дурашливее первых двух.

«Вначале они говорили о делах. А теперь он показывает ей свой большой мозг».

Режиссер двух первых фильмов Джон Фавро остался в «Железном человеке» играть начальника службы безопасности в корпорации Старка — этакого вахтера, помешанного на бейджиках и сериале «Аббатство Даунтон». Чувствительный охранник был ранен в одном из терактов Мандарина. И Железный человек выманивает террориста на битву уже не из общечеловеческих соображений, а ради личной мести. Пока он не добрался до Мандарина, ему противостоят люди-бомбы с угольками в глазах и перепрошитой ДНК.

Противостояние с генетически модифицированной угрозой, которое начнется с атаки на особняк Старка и закончится атакой уже на президента США, будет зрелищным. Это, кстати, первый фильм трилогии в 3D, но трехмерность не делает его ни лучше, ни хуже, выглядит совершенно необязательной, и без нее можно спокойно обойтись. Впрочем, зрелищность не отменяет очевидного: антитеррористический жанр в голливудском кино лишился внутреннего запала. Спустя двенадцать лет после 11 сентября и два года после ликвидации Бин Ладена террористы в кино (и не только в этом фильме) стали откровенно нестрашными, а аллюзии на «Аль-Каиду»* скорее пародийными.

В итоге остаются парад роскошных гаджетов Железного человека, традиционно буйный и изобретательный экшен и — в этой трилогии это всегда главное — бешеная харизма героя.

Создатель комиксового «Железного человека» Стэн Ли как-то заметил, что в момент рождения героя — 60-е годы — американская молодая аудитория больше всего на свете ненавидела военщину. Поэтому фокус был в том, чтобы создать героя, воплощающего все, что люди не выносят — от баснословного богатства до торговли оружием, — и заставить народ его полюбить. С 60-х годов отношение публики к олигархам и американскому милитаризму не то чтобы сильно изменилось, поэтому фокус с «полюбить» по-прежнему первоклассный. И как он устроен в экранизациях комиксов про Железного человека — ясно (что не означает «легко»).

Хоть это и формально кино про взрывы и супероружие, — оно больше чем на половину состоит из многообразия комических выражений лица и порочного обаяния Роберта Дауни-младшего,

а также колюще-режущего хладнокровного остроумия, имплантированного в его героя сценаристами. Благодаря этому даже равнодушный к воинствующей зрелищности зритель может смотреть очередного «Железного человека» — сквозь рябь спецэффектов — просто как классную комедию о буднях запредельного богача, по-своему обыгрывающую традиции жанра (например, управляющий арсеналом Старка суперкомпьютер говорит с невозмутимо-ироничной интонацией классического дворецкого).

Это подглядывание, надо признаться, всегда завораживает публику. К тому же именно бизнесмены эксцентричного склада Старка всегда были в глазах публики мифическими персонажами, более чем кто-либо другой родственными комиксовым. А в последнее время, когда обычный поставщик — поп-культура — перестала производить по-настоящему массовые явления, они стали таковыми даже в большей степени: тот же Стив Джобс миллионам почитателей казался куда более завораживающим, чем явно ставшие попроще певицы и киноактеры.

_{* Запрещена в РФ}