Проповедник с гитарой: история единственного в городе священника, поющего романсы

«Священник-бард? Нет, я не обижаюсь. Это же не матерщинное слово. Хотя бардом себя даже не считаю. Я просто меломан в какой-то степени», — смеётся протоиерей Александр Государкин над шуткой корреспондентов НГС. В воскресной школе на улице Новогодней стоят стеллажи с религиозными книгами, иконами и картинами на библейские мотивы. На столе — 12-струнная гитара, благодаря которой Александр и прославился среди верующих Новосибирска и других городов.

Александр говорит, что выбор профессии был очевиден — его папа был священником. При этом, отмечает он, в семье, в которой, кстати, было десять детей, к религии всегда относились «нефанатично»: «Я родился в семье, которая в советское время (я родился в 1978 году) начала воцерковляться — тогда родители были молодыми людьми. Я болезненный ребёнок был, и они в церкви нашли утешение, и Господь так определил, что я остался жив. И папа уже потом, мне лет пять было, стал священником. И он до сих пор служит в городе Барабинске. И с детства, глядя на пример отца, я хотел быть священником тоже.

Я даже представить себя не могу в какой-то другой роли».

По словам священника, он единственный из своих братьев и сестёр, кто ушёл в церковь.

Сразу после школы Александр отправился учиться в Томскую семинарию. Он учился на регента — руководителя хора, а когда женился, заочно получил пастыря. После этого ему пришлось несколько раз переехать — в Новокузнецк, потом в Ижморский, Топки, Киселёвск и затем в Новосибирск, где служит уже два года. В Кузбассе он помогал строить храмы и воскресные школы. Там же Александр научился играть на гитаре:

«Музыкальную школу я закончил по классу фортепиано, руководил хором. А когда уже дьяконом служил в Новокузнецке, там знакомая была девушка на хоре, а она на гитаре играла. И я говорю: "Ты меня научи хоть, как-то покажи", ну и мурлыкал разные песни, а потом всякие песнопения. <…>

Служба — это одно. А когда выходишь в мирскую жизнь и находишься среди соблазнов мира сего, попеть тоже хочется.

Я и такие разные песни могу петь, не "Мурку", конечно, но такие романсы, эстрадные — но это в кругу друзей, знакомых. Это же ещё и проповедь, потому что не каждый человек может воспринять то, что есть в храме, не сразу влиться. А такой связующей ниточкой с человеком может быть песня».

Однажды Александра пригласили выступить на рождественском концерте, потом он стал сам сочинять музыку и тексты. На обычную церковную музыку его песни не похожи совсем. Одна из самых интересных — «Не унывай». «Каждый своим талантом служит Богу: кто-то проповедует красиво, кто-то песни поёт красиво, кто-то храмы строит, — это же тоже не каждый может с благодетелями договориться», — скромно заметил Александр.

Священник признаётся, что не может думать о храме как о работе. «Это служение, это только служение», — твердит он. По его словам, священники, которые относятся к служению как к работе, быстро выгорают и даже уходят из церкви.

Священник признался, что его зарплату начисляют из пожертвований. Её размер у каждого священника зависит от прихода и его достатка. «Здесь у меня зарплата 16 тысяч — настоятель поставил такую оплату.

Осуждают некоторых священников, что дорогая машина, хорошо живёт. А отчего? Ну вот помог он человеку, а этот человек оказался там какой-нибудь директор.

А он ему хочет помогать, знает, что у него много детей. Он каждый месяц ему перечисляет какую-то сумму на карточку или лично привозит. И складывается такой круг людей, который ему помогает. Каждый выражает свою любовь по-разному. Кто-то куда-то подвезёт, кто-то копеечку может дать <...> Она может у меня по-разному сложиться: в этом месяце тысяч 50 может быть, в другом ещё больше, а может быть даже меньше».

Священники работают посменно — по неделям. «Когда ты штатный священник — неделя выходной. Меня никто не трогает, могу на рыбалку съездить... А что? Рыбалка — не охота же, не стрелять, а так, сидеть с удочкой люблю».

Говоря о негативных стереотипах по поводу церкви, Александр вспомнил скандалы, связанные с массовыми протестами верующих. В Новосибирске среди них оказался рок-концерт Мэрилина Мэнсона, отменённый в 2014 году, а из недавнего — фильм «Матильда», который новосибирцы всё же смогли посмотреть. Мнение Александра не совпало с мнением РПЦ.

«Господь, когда сотворил человека, дал ему свободу. Божья любовь заключается в свободе. В церкви у нас существуют некоторые догматы... Вот когда, например, приходишь к доктору, он говорит: "Вот ты вот это ешь, это ешь, это ешь, а если ты не будешь это соблюдать, то это приведёт тебя к погибели". В самой церкви, в структуре церковной есть епископы, патриархи, священники, которые понимают, что общество может погибнуть, если будет допускать моменты разложения в обществе, поэтому есть такие резкие высказывания, запретить там что-то. Но лично я (но я не иерарх церкви) не стал запрещать, потому что каждый человек сам выбирает, что ему делать.

Да, сказать можно: "Ребят, ну это пагубно, ничего хорошего из этого не выйдет".

Я не имею права никого судить, но лично я бы не стал запрещать», — здесь Александр вспомнил Иисуса, который мог остановить своё распятие, но не остановил и всё принял.

Сдержанно Александр говорит и об атеизме. Несмотря на то что у него самого пятеро детей, верить в Бога он никого не заставляет, как не заставляли и его. При этом все дети верующие, а об атеизме, по его словам, и «не помышляли». Александр сравнил церковь с больницей, куда люди приходят, чтобы получить духовное исцеление.

«Церковь — это общество больных людей, которые пришли исцеляться.

Ты же не будешь над больными смеяться. Просто мы же более милосердно к этому относимся, более сдержанно. Когда человек живёт в миру — ну не хочет он исцеляться, не хочет над своей душой работать... Что мы можем <...>».

Священник искренне удивляется вопросам о его «мирской» жизни: «Обычная жизнь, как у всех. Те же самые проблемы с детьми, с женой... Подгузники те же самые, коляски. (Смеется.) Домашние проблемы те же. Просто священник больше занят, конечно, служением в церкви — на всё остальное времени почти нет. В основном этим матушки занимаются. Матушки у нас надёжные, они семью хранят, детей воспитывают. Я рос точно так же. Папу я вообще почти не видел. <...> Обычная жизнь, просто мы живём, стараемся под Богом».

На вопрос о том, что люди должны знать о церкви, Александр рассказал, что религию не смогла погубить жёсткая антирелигиозная политика Советского Союза, а значит, ничто её не погубит. При этом его главный принцип, оставь за скобками бога, звучит вполне по-мирски:

«Нам, христианам, верующим людям, надо жить так, чтобы другой рядом живущий с нами сказал: "Слушай, я тоже так хочу жить. Так же счастливо, свободно, по-доброму, искренне".

Мы дожили до такого, что порой, когда человек приходит, я к нему иду с распростёртыми объятьями, "Привет" говорю, а он так шарашится от меня, думает: "Что ему от меня надо?!". Дожили до такого, что естественные вещи, дружелюбие... Смотрел недавно такой ролик в интернете, парень [на улице] написал: "Я из Украины, давай обнимемся" — и возле ног поставил. И люди подходили в нему и обнимались. Я плакал сидел. Несмотря ни на что, потребность у людей есть. Но всё равно у нас это бесовское дело делается — нас сгоняют в эти рамки, что мы друг к другу должны как волки относиться. Шаг надо делать в другую сторону. Обидели тебя — Бог тебе судья. Бог простит. Улыбайся, потому что каждый день — праздник».

Читайте также:

Индеец с флейтой: история самого известного в Новосибирске музыканта из Эквадора.