«Маму? Ищем, но всех хороших уже разобрали»

В Новосибирской области больше тысячи отцов-одиночек — нескольким из них в ноябре вручили геройские знаки «Отцовская слава». Мужчинам, которые воспитывают детей самостоятельно, приходится несладко: вместо футбола и баров — ежедневные стирка-уборка-готовка. Корреспондент НГС.НОВОСТИ отыскала трех отцов-одиночек с кинематографичными историями семейной жизни, и расспросила их: как они стали отцами-одиночками, есть ли особенности чисто мужского воспитания, где они ищут — и ищут ли вообще — детям новую маму и с какими сторонами семейной жизни они были меньше всего готовы столкнуться.

Она скрывала, что собирается уехать в Австрию — получила наследство там, тайком устроила развод через суд. Рассчитывал, что она вернется, но она оттуда уже пишет: «Будь хорошим папой, я не вернусь». Ему 2,2 года было, когда это все случилось. Сейчас обида прошла, уже наплевать, у нее своя жизнь. Она не лезет к нам, а мы не говорим о ней. [Сын] не спрашивает о ней — взял привычкой называть бабушку мамой.

Я помощник руководителя, по профессии дизайнер интерьеров. Когда с ребенком остался — не стало времени на переговоры ездить. Бабушка, мама моя, — тоже работает, приходится выкручиваться. В первое время было тяжело, сейчас наладилось.

Памперсы менять, суп варить, по ночам вставать я умел с самого его рождения. Купать, попу вытирать и так далее. В стирке он мне помогает — только загружаешь, начинает тоже туда вещи складывать. Пропылесосить помогает, папе документы приносит. Сижу по работе если с каким-то проектом, он помогает какие-то штуки там подвинуть, нарисовать что-то. (Улыбается.)

Было опасение сначала, что заберет Глеба… Она говорила, что в Европе ему будет лучше: «Европа — это не ваша Рашка». Она как-то сказала, что даже с миллионером в России жить не будет.

Много денег вкладываю в бизнес. Наследник есть, но я не хочу, чтобы он на папиной шее ехал, чтобы мажорчик какой-то был, не хочу, чтобы ребенок у меня вырос эгоистом, хочу воспитать его хорошим человеком.

Я на работе отдыхаю — там он не висит у меня на шее: папа то, папа се. (Смеется. Сын и правда почти не слезает с рук отца — М.М.) От поездок по друзьям… Тоже от этого пришлось отказаться, пришлось завязать с клубами, вечеринками. С некоторыми друзьями, бывает, по выходным в бильярд играем, если я бабушке на пару часов его оставлю.

Никого я не ищу. Я не хочу заменять ему маму. Бóльшая проблема — избавиться от девушки. (Смеется.)

До 40 лет жил нормально, а потом с их матерью познакомился, Еленой. И ту понесло вдруг сильно уж яростно — я в принципе не мечтал о таком счастье, сразу много. Практически каждый год, каждый год [рожала]. В итоге она надорвалась — родила 22 апреля ее, в день Ленина (показывает на Веронику, оценивает, насколько она похожа на Ленина — М.М.), а через 12 дней умерла.

Говорили отказаться от младшей… Она в детдоме росла почти до 3 лет, к ней в гости ходил. А кто бы с ней сидел? Я постоянно работал. В то время, когда они были маленькие, — я ночами, только ночами работал на кирзаводе. (М.М.: Не приходилось объяснять, где их мама?) Да они в курсе. Я не знаю, кто-то помнит из вас вообще ее? (Двое старших кивают.) Отец у жены — профессор, мать тоже два института закончила… Они даже к дочке на могилу не ездят.

По потере кормильца пенсия у них по 7300. У меня зарплата примерно 30 [тыс.] с копейками. В «Ленте» каждый день больше тысячи оставляем. В лагеря — всё, больше ездить не будем уже на халяву, за счет государства. Надо собрать справки по доходам, потом МФЦ, Пенсионный фонд, потом пойти в Ленинскую администрацию, медкомиссию и т.д. Вообще больше не буду никаких справок собирать, это такая беготня! Я лучше другим чем-нибудь займусь или дома полежу.

С 9 до 5 я на работе, бывает до ночи. Моя профессия… менеджер по поставке тепла людям в «Гортеплоэнерго». Если задерживаюсь, звоню, говорю: сами себе ужин готовьте, когда приду — не знаю. В основном я готовлю… (Влада перебивает: «Когда его дома нет, все что хотят, то и готовят!») Ага. Это в микроволновке сделать себе бутерброды. Ассортимент у меня убавился: котлеты, лапша, овощи. Манную кашу, говорят, надо детям варить. Ну сварил я эту кашу, что ее потом, в унитаз сливать? Не едят они ее. Что у нас на завтрак… шоколадка стабильно. Надо бы пораньше встать, сырники сделать.

Ой, если сразу не нашел, не стоит и искать новую жену. Мне уже 58 лет почти! Если по возрасту искать, то она наверняка больная, то это болит, то другое, да ну!

Посидеть с друзьями время найдется. Спокойно иди, хоть до утра. Только куда идти — идти некуда. Я раньше ездил на моря разные, города разные, а сейчас инфляция все съедает.

В кино они выезжают сами. Мы один раз вместе ходили в кино, мне не понравилось, 3D там какое-то. Больше не пойду, все такое темное. (Дети, сидевшие до этого почти молча, взрываются: «Папа, да ты не те очки надел!») Да какая разница. Мы еще телескоп собираем, на лыжах ходим.

Если не сделал домашку — гулять не идешь. Телефоны у всех есть. Они еще раньше звонили по телевизору в лохотроны, а потом мне долги приходят по 900 руб. Бить, конечно, не бью, бывает — слегка наору.

Врать не буду: я, честно говоря, устал.

Я был женат, 16 лет прожил с женщиной, взял ее с ребенком, вырос общий сын Михаил, оба здоровые. Девочку не удочерял, но она меня папой зовет. Такая бизнес-леди на своей машине. Как развелся, жил один долго, потом познакомился с женщиной… Все было нормально. Она не бедная, у нее техническое образование, две квартиры. Она нормальная — ну, не толстая, не жирная. Потом стал замечать, что у нее проблемы с психикой. Вялотекущая шизофрения. Чтобы не слышать этих голосов, она пить стала.

Она родила, кесарево делали. Ребенок родился больной, 2 кг 400 г, его сразу определили в 4-ю больницу. Жизнь спасли, но инвалидность все равно сейчас есть. Сначала поставили ДЦП, сейчас переделали на «органическое поражение центральной нервной системы».

Я обратился в суд, установил отцовство и дал свою фамилию, изменил с фамилии матери. Сейчас она живая, инвалид 2-й группы по психиатрии, ее квартиру захватили нерусские. Водки ей нальют, а сами водят девушек легкого поведения. Я туда приходил — там беспорядок везде, презервативы валяются. Мне ничего от нее не надо, только бы на сына квартиру оформила.

Занимаюсь только тем, что хожу по больницам, собираю справки. Я бы его лучше в театр сводил или в церковь, построили новую тут.

Надо учить, варить, обуть, одеть, на массаж свозить на ул. Семьи Шамшиных по всем этим пробкам, хорошо, старший сын машину дает. Распорядок довольно-таки жесткий: в 6 подъем, учится он в коррекционной школе в Кировском районе. В два часа забираю оттуда и дома занимаюсь. Заново изучаю, как перемножить минус на минус. В простой школе он программу не потянет. Дети там всякие, конечно… Как-то зуб выбили, но он (зуб. — М.М.) был молочный, привлекать никого не стали. Но все равно неприятно.

В разговоре Рома молчит, внимательно осматривает пространство. Приносит стулья, показывает книги — все беззвучно.

В советское время я работал на хлебомакаронном объединении «Обь», потом на трикотажном объединении, в перестройку — водителем, потом проводником на железной дороге, охранником. История случилась: я упал с турника, теперь инвалид. Поскольку сам пенсию получаю, мне пособие на ребенка не положено, таков у нас закон. На двоих у нас в районе 20 тыс., наверное, чуть-чуть побольше. Вот фонд «Детские домики» компьютер подарил, я Роме всякие игры покупаю, пусть развивает мелкую моторику.

Естественно, я не позволю, чтобы он курил или где-то лазил, люки снимал — поймают менты и поставят на учет. У него есть нормальные друзья, пусть общается с ними. В библиотеку он ходит, любит читать.

За границу ехать — денег нет таких, возможности нет. Да и мне надо на кого-то оставить квартиру, у меня тут цветы, их надо поливать. Птицы были — щеглы, — но мы от них отказались, животных держать — много суматохи.

Маму? Ищем, но в моем возрасте всех хороших уже разобрали. Молодым моя старая физиономия откровенно не нравится, а мне старухи тоже не нравятся. Я общаюсь с женщинами, у меня все в порядке с личной жизнью. (М.М.: Что про маму говорит?) Рома уже большой, ему 14 лет, он получил паспорт, он все понимает не хуже нас с вами.

На прощание Рома машет рукой и наконец говорит: «Всего вам доброго!».

Фото Ольги Бурлаковой (1, 2), Татьяны Кривенко (3–6)