«Мне говорили — это уже смерть»: пациентка рассказала, как врачи спасли ее от редко расположенной опухоли

Новосибирские врачи спасли жительницу Уфы, у которой обнаружили опухоль с редкой локализацией — из-за этого не все специалисты давали ей благоприятный прогноз. Женщина внезапно потеряла сознание и после этого узнала о своем диагнозе. У нее начали снижаться функции памяти и внимания. Медицинский обозреватель НГС Мария Тищенко узнала у Оксаны Костусенко и ее нейрохирурга, что за опухоль это была и в чем особенности такой операции.

Оксана Костусенко из Башкирии — города Уфы. У нее не было никаких симптомов заболевания до одного дня: тогда она пришла с работы и потеряла сознание, как потом оказалось, во время сна:

— Я начала как-то сильно стонать и так ничего не поняла. Мама вызвала скорую. Меня привезли в местную больницу. У меня был эпилептический приступ. Начали проводить обследование и обнаружили опухоль мозга.

После этого ее дочь начала искать врачей в Уфе среди учреждений, которые занимаются нейрохирургическими операциями. По снимкам МРТ с контрастом они давали неблагоприятный прогноз.

— Нас не устроили эти ответы, и мы начали искать врачей по России и вышли на Академгородок и такого замечательного доктора, как Сергей Владимирович Чернов. Буквально за час 30 декабря 2020 года у меня получилось оформить квоту, — рассказывает Оксана Костусенко.

Когда она только узнала о своем диагнозе, то была в таком состоянии, что было не до переживаний:

— Когда я всё услышала, то была в таком состоянии, что вообще ничего не понимала. Сейчас я запоминаю информацию, а тогда забывала, то есть были, как теперь понимаю, проблемы с кратковременной памятью. Я могла бесконечно одно и то же спрашивать. В голове ничего не оседало после приступа. То есть я не переживала, и шока у меня не было. Но я поняла, что нужно ценить каждый прожитый день.

Оксану приглашали на такую операцию в Санкт-Петербург и Москву, но она доверилась именно новосибирскому врачу из Национального медицинского исследовательского центра имени академика Е. Н. Мешалкина и не жалеет об этом:

— Каждый раз Сергей Владимирович приходил в отделение два-три раза в день и постоянно осматривал голову. Всё отекает до невероятных размеров. Очень тяжело есть и спать. Но эти вопросы он тоже решил: перебинтовывал мне голову, шприцем выкачивал ликвор, который собирался. Я очень рада, что попала к нему.

Дальше Оксану ждет генетический анализ этой опухоли, и она вернется в Новосибирск примерно через месяц на лучевую терапию по квоте. По биопсии, которую взяли при удалении опухоли, у нее второй грейд злокачественности, а врачи в Уфе говорили, что четвертый.

— По-другому мне говорили, что это уже смерть, шансов не было. Со вторым грейдом еще можно побороться, опухоль может исчезнуть навсегда, и ее совсем не будет. Сергей Владимирович по цвету опухоли определил, что это второй грейд, но ждал биопсии, которая это подтвердила. У меня опухоль более мягкая, то есть не агрессировала. Потому что после первого МРТ с контрастом через месяц и 10 дней она ни на миллиметр не выросла, — вспоминает Оксана.

«При любой опухоли мозга нельзя тянуть»

Нейрохирург Национального медицинского исследовательского центра имени академика Е. Н. Мешалкина Сергей Чернов объясняет, что у пациентки было объемное образование головного мозга, которое распространялось на оба полушария. Как выяснилось позже, по результатам гистологии, это глиома — такой вид опухоли встречается часто, а вот локализация в мозолистом теле с распространением на оба полушария — редкость:

— Еще гораздо реже таких пациентов нейрохирурги берут на операцию, потому что риски оперативного вмешательства очень высокие. Необходимо очень хорошо знать анатомию, владеть микрохирургической техникой удаления опухоли, иметь необходимое оборудование, поэтому уровень хирургии должен быть высоким для такой операции.

Нейрохирург уточняет, что у пациентки была больше общая симптоматика — головная боль, снижение памяти и внимания, эпизод потери сознания, после которого она и обратилась к врачам.

— Размер опухоли — большой, поэтому мы не знаем, сколько еще времени прошло, прежде чем ее состояние стало бы резко ухудшаться. До определенного момента головной мозг может компенсировать опухоль различного размера, но эти компенсаторные возможности мозга не безграничны, когда-то они заканчиваются. Этот момент для всех индивидуален. В случае пациентки смысла тянуть не было, да и вообще при любой опухоли мозга нельзя тянуть. Если мы ее диагностировали, значит, это самое лучшее время для операции, — считает Сергей Чернов.

Нейрохирурги делают такую операцию за разное время: это зависит от опыта, стиля врача. У Сергея Чернова операция продолжалась пять с половиной часов. Во время операции использовалась нейронавигация — современное и точное оборудование, которое позволяет спланировать доступ и контролировать всё в процессе. И проводился нейрофизиологический мониторинг, чтобы понять, затрагиваются важные функциональные зоны или нет.

Гистология показала, что это глиома низкой степени злокачественности, говорит врач:

— Для пациентки это хороший прогностический знак. Можно дальше с опухолью бороться: через 3–4 недели будет лучевая терапия. У пациентки всё хорошо после операции, неврологических проблем нет. Это тоже задача хирурга — не ухудшить качество жизни. Нужно соблюдать баланс между радикальностью удаления и риском навредить пациенту. Мы достигли этого во время операции.

То есть пациентке удалили столько, сколько было возможно. Опухоль преимущественно была распространена в доминантное, левое полушарие, которое отвечает за то, что делает нас индивидуальными, — речь, внимание, память, эмоции.

Ранее мы писали о том, как новосибирские врачи спасли пациента с опухолью мозга и редкой болезнью — с таким случаем раньше не сталкивались.