Рената Литвинова: 13 число, Потерянная девочка

Егоров: Как она в ОРГАНЫ – то попала? Она же ненормальная.

Коля: А ты как попал? Ты – то нормальный?

("Богиня. Как я полюбила" Премьера. Аплодисменты.)

…Она вышла в зал на шпильках, вся в черном и сообщила Новосибирску, что считает этот город городом ученых. Без малого тысяча "ученых" весело зааплодировали – дескать, да. Ученые мы. А через двадцать минут некоторое количество "деятелей" – уконьяченных в драбадан – покинули зал "Маяковского". Под одобрительные аплодисменты в зрительном зале.

Перед сеансом ренатовской "Богини" случилась дегустация спонсорского коньяка. И в этот раз организаторы акции явно перестарались. Двое веселеньких мужиков, от коньяка немножко забалдели, забыли где находятся и через первые десять минут фильма стали уже громко выяснять друг у друга, кто и чем недоволен по жизни…

Констатирую: халявный коньяк никому не пошел впрок.

Чего не скажешь о картине, которую этот коньяк спонсировал. Если конечно ты сможешь о ней сказать что-то, более-менее членораздельное.

На ломаном человечьем.

"Богиня" пишется кривоватым почерком. Интеллигентные каракули кружевной вязкой сшивают эпизоды в один чудовищный ковер. По которому ходит не менее чудовищная героиня, с ее героями, коньяком, нелюбовью, нестарением. Ведь если ты не постареешь, то никогда не умрешь… Что бы не стареть нужно просто "дико мало есть", хранить под кроватью бутылочку коньяка и пытаться не курить. Последнее – по возможности.

И, конечно же, искать, чего-нибудь искать уже, – искать чужих пропавших девочек, кивая подследственным и сотрудникам, бегать на высоких каблуках по темноватым подъездам, заглядывать в чужие окна. Быть в постоянном поиске – только так можно продолжать нестареть. Дико это. И непонятно совсем, как ее такую – на каблуках, ломаную всю такую – запихали в самые ОРГАНЫ, и главное – совсем не понятно, что она там такое делает.

Врубиться и влюбиться.

Чтобы врубиться в этот фильму, в НЕГО для начала хорошо бы просто влюбиться. А не влюбишься – и врубиться не получится, вот так вот.

— Моя героиня пьет коньяк. Я его сама пью, – не буду этого скрывать. Это самый таинственный из напитков. Он наполняет нас всякими чувствами. И в депрессии ты его пьешь. И наоборот, в радости. — говорила Рената на пресс-конференции и время от времени прикладывалась к стакану. Но не к тому, в котором был ТОТ САМЫЙ коньяк, а к другому. С водой. Потом пролила воду на чей-то диктофон, ойкнула и протерла его уголком своей юбки.

Из Екатеринбурга в Новосибирск 12-го числа нет самолетов. Поэтому Ренате пришлось ехать поездом. По дороге Рената сокрушалась – где бы достать утюг, хоть юбку погладить. А потом плюнула на утюг и переоделась в другую юбку. Такую же черную, как и та. Мятая.

На правой – часы с квадратный циферблатом, на левой – с круглым. На одних часах местное время. А на других – Москва. Для удобства.

Говорит, что бы быть красивой нужно регулярно мыть голову. Похоже, что Рената моет голову регулярно. И это несмотря на то, что опыт собирания бычков на лестничной площадке и у нее есть. Считает, что каждая молодая душа должна пройти через опыт безденежья. Полезно это потому что: "Когда ты открываешь холодильник – а там нет еды, или когда ты открываешь кошелек – а там нет денег, это ДИКО БОДРИТ." А еще она любит сны.

Рената Литвинова — Это такое счастье, когда тебе посылаются сны. Когда встречаешь людей, с которыми ты не можешь встретиться, например, наяву. Но мне кажется, называть МОИХ МЕРТВЫХ – мертвыми – это какое-то оскорбление. Потому что мои мертвые для меня всегда живые. Я их любила когда-то. А потом их не стало… Но они все равно живые. И поэтому, когда мне говорят "эти ваши мертвые", мне всегда хочется спросить: "А ваши?" В конце концов, МЫ ВСЕ будущие мертвые. И я тоже. Почему мы так неуважаем мертвых, будучи кандидатами?

Об отношении к результату своих трудов: Это как моя рука. Или как моя кожа. Это МОЕ. Конечно я вижу там и десять, и пять каких-то минут позора… Когда что-то со светом. Или … Не буду уточнять.

О музыке: Потрясающая музыка! Меня Земфира познакомила с потрясающим композитором – Игорем Вдовиным. Он саунд-продюсер ее следующего альбома. Нового. И потом, она же песню написала совершенно гениальную. Мы ей показали часа три материала, она долго смотрела. И не курила. А потом песню написала. А Ник Кейв продал нам права абсолютно за условные деньги. И очень меня восхитил этим своим поступком. Узнал, что это совершенно некоммерческая картина, и за совершенно условные деньги была продана композиция. Так что благородный парень оказался. Не то что некоторые наши композиторы, которые просят за одну песню совершенно нереальную кучу денег.

Про Сухорукова: Я с ним не ругалась и не мирилась. Это у него там какая-то параллельная жизнь.

Про Нонну Мордюкову: Вот вы спрашивали меня про бабушку? Вот это вылитая моя бабушка. Две такие повелительницы ветров. КоролиЛирыМедеи. Их природа наградила внешностью очень народной, но это все несочетание. Потому что она человек глубоко мудрый. Величественный. Большой художник. И просто такая моя трагедия – что она не смогла сниматься. Как раз заболела перед съемками… Но ничего, Светличная спасла фильм.

Про Хабенского: Он – наша палочка-выручалочка. Так получилось, что с роли были сняты сразу же несколько актеров. Очень хороших. У которых не произошло сочетание с текстом. И это был такой момент отчаяния, когда прямо в ночь пришлось звать Костю. Костя, кстати, снимался в этом самом "Дозоре" и весь приехал уставший. Короче говоря, на следующий день сняли мы его в этом эпизоде и \"выбросили из окна\". Он замечательно сыграл. Съемочная группа, главное, вся стоит, смотрит. Он уже сыграл свою сцену. Стоит на окне. И – молчание. Он удивился: "Что, мне прыгать что ли?" А там третий этаж был, по-моему.

О феминизме: Это вы о чем? В смысле, что бы мне не подавали пальто и не платили за меня в ресторанах? Я против. Пускай подают пальто.

Про все остальное: Я не знаю, я в этом не разбираюсь.

И вообще: Фильм может гораздо больше сказать о мне, чем сама я. Я же могу вас заморочить тут со страшной силой. А фильм – нет.

RELAX — Что бы вы сказали людям, которым фильм не понравился?

Рената Литвинова — Это нормально. Если про фильм все пишут хорошо – значит, это что-то подозрительное. Если не критикуют, это значит – что-то с тобой случилось. Это значит, ты какой-то неопасный. Видно, ты уже на пенсии. Стареющий беззубый какой-то классик. Или ты вообще ногу волочишь и глядишь в могилу. Либо у тебя какой-то юбилей и ругать нельзя… Есть упоительно ненавистные статьи. И с другой стороны – упоительно хорошие. И это значит ВСЕ ПРАВИЛЬНО. А когда журналистов НЕ ТОРКАЕТ – они же и статьи не пишут. Молчание – это самое страшное. А когда пишут негативку – это тоже пиар. И я этим людям очень благодарна. Мне просто интересно, когда негативку пишут талантливо. Но мне кажется, что все рано люди, которые даже ничего не поняли, они что-то почувствовали. Знаете, Хрущев тоже не понимал всех этих абстракционистов. Вот и тот человек, что не понял, а все же пошел во второй, в третий раз… И думается: а если ты ничего не понял, чего ж ты второй и третий раз ходишь?

Ирина Жаркова, специально для RELAX\'a

Фото Татьяны Бизиной

Другие новости Relax\'а