«Эта улица на фиг никому не нужна». Как живут на Большой, где дома теснятся между промзонами, а над дворами жужжат провода

В Новосибирске сложно отыскать улицу, которая бы могла составить конкуренцию Большой в плане попадания в новостные сводки. Протяженная двухполосная дорога, которую прерывает проезд Энергетиков, является постоянным поставщиком разного рода инфоповодов: здесь происходят громкие ДТП (нередко со смертельным исходом), дома регулярно подтапливает талыми водами, а маршрутов общественного транспорта катастрофически не хватает. И это еще не все беды, уверены жители Большой. Ксения Лысенко прогулялась по многострадальной улице в районе 1-й, 2-й и 3-й Кустарной и рассказывает, как в маленьких частных домах живут люди, которых власти словно пытаются не замечать.

Городские черты начинают стираться сразу после съезда с проезда Энергетиков на улицу Большую: впереди маячит красно-белая труба ТЭЦ-3, повсюду вышки высоковольтных проводов и вялая растительность, жмущаяся к обочине. Кажется, впереди конец города и сплошная промзона, о чем сигнализируют грязно-желтые производственные корпуса с бетонными заборами. Но за монструозными серыми зданиями внезапно начинается некое подобие дачной идиллии — правда, маленькие домики соседствуют с многочисленными шиномонтажками и автомастерскими. Это фактически окраина Ленинского района и одна из самых загруженных дорог Новосибирска, которая ежедневно пропускает несколько десятков тысяч машин.

— Что у нас тут? Сами видите! — разводит руками пенсионер, которого мы встретили возле металлического ограждения с колючей проволокой и пыльной вывеской «Автомойка». Рядом проносятся машины, но шум мужчину вовсе не смущает — к реву транспорта тут все привыкли.

— У нас ничего не меняется совсем. Это там дальше что-то сносили, расселяли… Ну изменения же, да? А до нас ничего не дойдет, так я думаю, — добавляет он, утирая пот с лица.

Речь идет о начале Большой — огромной 8-километровой улицы, которая появилась в документах еще в конце XIX века. Через столетие в эту часть города действительно пришла грандиозная стройка, и частные домики начали понемногу сносить для четвертого моста. ГКУ «Мост» тогда отчитывалось, что в среднем жителям Большой и Туннельной улиц, попавших под стройку, предлагали по 5–6 миллионов за дом, хотя сами жители говорили о других расценках: по их словам, компенсация порой ограничивалась 3 миллионами.

Часть, где «ничего не меняется» — это дома, начинающиеся с номера 312. Такими большими цифрами в нумерации зданий тут вряд ли кого удивишь. Большая петляет и дальше, к микрорайону Новомарусино, где несколько лет назад выросли малоэтажки с номерами от 608.

— Два кольца ада рядом! — смеется Зинаида Вячеславовна, имея в виду, по всей видимости, Колыванское кольцо и площадь Энергетиков.

В будний день она приехала с мужем на улицу 2-ю Кустарную, к их небольшому дачному домику. Сами супруги когда-то жили здесь, но потом обзавелись квартирой на Юго-Западном жилмассиве, а домик оставили как дачу. Хотя, как признается Зинаида Вячеславовна, с возрастом ездить по пробкам в маленьких ПАЗиках на Большую всё сложнее.

— А вообще у нас нормально! — прерывает ее муж, который родился и вырос в районе улицы Большой. — У нас пять магазинов, два автобуса… Нормально всё! Экология!

Супруга саркастично посмеивается — оптимистичных настроений мужа она явно не разделяет. С их участка хорошо видна труба ТЭЦ и опора ЛЭП, провода на которой издают характерное жужжание. Шум от машин с улицы Большой доходит и до 2-й Кустарной: здесь он смешивается со звуком льющейся воды — прямо возле участка проходит массивная труба. По ней, как объясняет дачница, с ТЭЦ «гонят золу», перемешанную с водой. Из-за того, что частички золы твердые и действуют как наждачная бумага, время от времени на трубе образуются свищи. Зинаида Вячеславовна что-то пыталась с ними делать, но пару лет назад в августе трубу прорвало, и их маленький огород затопило.

— Картошку выбивало прям с корнями. Без урожая сидели, — вспомнила она.

— О, вот горе было! — эмоционально добавляет муж, отвлекаясь от работ во дворе.

В конце огорода супругов, там, где распустился пышный лилейник, виднеется опора ЛЭП. Картина для этих мест вполне привычная, кто-то даже умудряется жить под жужжащими проводами. Это, по словам дачницы, в основном цыганские семьи, которые обживают пустующие дома.

— Над нами нет проводов, более-менее терпимо. А вон те, — показывает она на очередную опору, — идут по огороду, немного задевают. Под ними нельзя ничего делать, там электромагнитное излучение. Поэтому часто цыганам скорую вызывают.

Словно в подтверждение ее слов из дома под опорой ЛЭП, который облюбовала большая цыганская семья, вышла компания подростков. Там, во дворе на веревках, протянутых в основании опоры, они повесили сушиться белье.

Дачники же уходят заниматься огородом и напоследок советуют обратиться в «уличный комитет», где журналистам «всё-всё расскажут».

Уличный комитет в лице Любови Георгиевны проживает на улице 1-й Кустарной. Она здесь председатель, хотя к этой должности относится скорее равнодушно. Говорит, что никогда не «рвалась к власти», просто очень любит место, где она родилась и живет.

Ее двухэтажный дом выделяется среди других — это такой деревянный дом-трансформер, частично привезенный из уже вымершей деревни Жирновка Колыванского района, а частично отстроенный тут, в районе улицы Большой.

Сейчас на 1-й Кустарной выросло несколько крепких новых домов. Люди, как объясняет председатель, отстраиваются, потому что не верят, что расселение хоть сколько-нибудь затронет эту часть Большой.

В конце улицы, где живет Любовь Георгиевна, проходит протока, которую, по ее словам, все называют Вонючкой — сюда сливают стоки с ТЭЦ. Несмотря на это, к берегу Вонючки так и стягиваются компании, особенно летними вечерами. В месте, напоминающем сибирские джунгли наподобие амазонских, буквально везде валяется мусор, оставленный отдыхающими.

— Здесь жили работники заводов Кузьмина, ТЭЦ-3, ТЭЦ-2, «Сибсельмаш», «Сибтекстильмаш», «Луч», а в году 77-м начали строить дорогу. Естественно ее подняли, выровняли более-менее, — рассказывает Любовь Георгиевна. — Мы вот ходили учиться в 68-ю школу, автобус «Школьник» ездил: забирал первую смену, потом довозил нас домой и забирал вторую. Так что мы кусок культуры урвали.

Этой культуры, как считает она, совсем не хватает сейчас. Добраться до Большой можно на двух маршрутах — автобусах 19 и 89. Первый когда-то завершал свой маршрут на Большой, но потом отстроили микрорайон Новомарусино, и попасть в переполненный транспорт утром и в вечерний час пик стало почти невыполнимой задачей. К тому же, на автобусах до переполненных школ умудряются как-то ездить школьники — специального транспорта для них нет. Но самое главное, чему особенно возмущается председатель уличного комитета: автобусы, которые увозят дачников, жителей Большой и Новомарусино, — маленькие. А потому за место в ПАЗике идет нешуточная борьба.

Еще есть 16-й автобус — он отправляется с Затона, доезжает фактически до ТЭЦ-3, затем делает петлю возле аквапарка и едет до площади Маркса. Им жители Большой пользуются в крайних случаях, потому что приходится тратить много времени на ту самую петлю возле аквапарка, да и до остановки 16-го еще нужно дойти — вдоль Большой, где всегда интенсивное движение, есть лишь узенькая, пыльная обочина.

— С 2010 по 2016 годы у нас тут столько смертей было на дороге. Цыганку насмерть сбило вот прям здесь, Настю из 257-го дома сбили — девчонке 16 лет было, потом почтальонку сбила машина, — перечисляет Любовь Георгиевна.

— Пацана Григорьевых еще! — на помощь ей подоспел пожилой мужчина, вышедший из дома — родственник председателя.

— Да у нас человек 10 наберется! Я их всех перечисляла в письме, которое я писала уж не помню кому, кто у нас тогда был депутатом.

Тогда удалось добиться установки камер на дороге. Были еще «лежачие полицейские», но они, как убедились жители многострадальных улиц, не работали. Пришлось ограничиться знаками пешеходного перехода, но даже с ними переходить Большую, по которой проносятся фуры, — очень страшно.

— 30 тысяч машин ежесуточно в обоих направлениях — это статистика вот этих камер фото- и видеофиксации. Я тогда в мэрию ходила, потому что из четырех депутатов у нас на округе можно было добиться только приема у одного. В году так 2016-м. И на меня глаза вытаращили: «Откуда вы цифру в 30 тысяч взяли? Это где такая улица?» — всплескивает руками председатель.

Каждую зиму у нее начинается борьба за очистку узенькой обочины, по которой ежедневно ходят жители Большой. Если по основной дороге проходит грейдер, значит, комья снега, смешанного с песко-соляной смесью, оказываются на обочине. Жителям домов в первой линии приходится расчищать подъезды, а потом весь этот грязный снег стекает в их дворы. Дорогу, жалуется Любовь Георгиевна, «задрали невозможно» — вот недавно вновь подняли на несколько сантиметров.

— Где-то дорога поднята на 2 метра вообще. Мы было заикнулись про ливневку, но нам было неофициально сказано, что снести нашу улицу дешевле, чем ливневку сделать. А в этом году еще на сантиметров 15 дорогу подняли. А в году 2014-м у Ксюхи дом горел в марте, и вот пожарка — ни подъехать, ни развернуться. Мало того, что улицу не перекрыли, так еще и на Большой гидрантов нету. И вот пожарные ездили в карьер за водой. В тот день я орала как резаная — ну моего русского языка уже не хватает совсем, хочется перейти на традиционный, — негодует председательница.

Она загибает пальцы: подходящих маршрутов с большими автобусами до Большой мало, тротуары не чистят ни зимой, ни летом, огороды и дома постоянно подтапливает (прямо под домами проходят трубы с ТЭЦ и других предприятий), движение в ночное время не регулируют, ливневки не строят, ситуацию с бездомными собаками не решают, школьных маршрутов нет, как и вообще какой бы то ни было инфраструктуры.

— Я уж не говорю про парки, спорткомплексы или площадки. Хотя вот нам одну недавно сделали, — она показывает на маленький участок земли с новенькими лестницами и качелями. Совсем рядом с ними проходят огромные трубы, в которых шумит вода, смешанная с золой.

Не так давно на Большой построили магазин «Светофор» — это, пожалуй, единственное положительное изменение за последние годы. Раньше, как объясняет она, жителям этих мест приходилось ездить на рынок или закупаться в маленьком магазинчике у пыльной дороги с «кремлевскими ценами».

— Что хорошего тут у нас? Да черт его знает, — Любовь Георгиевна задумывается. — Да нету ничего, вот если честно. Но мы тут живем.

НГС взглянул на жизнь новосибирского Шанхая — большого частного сектора в Калининском районе, который грозятся снести с 60-х годов.