«Вот это говно уже давно надо снести!» Как живут в новосибирском Шанхае — в скромных лачугах и кирпичных дворцах

Судьба частного сектора внутри города предрешена — частные дома ждет постепенное расселение. В отдельных случаях расселение это настолько постепенное и неторопливое, что место успевает обрасти определенной славой (порой криминальной), городскими байками и даже обзавестись своими достопримечательностями. Так, частный сектор в Калининском районе, который называют Шанхаем, вот-вот исчезнет, правда этому «вот-вот» уже более 60 лет. Как сейчас выглядит жизнь в месте, где когда-то селились заводчане, а улицы Свободы и Светлая соседствуют с малопонятными названиями вроде улицы Осоавиахима, рассказывает Ксения Лысенко.

Шанхаем в Новосибирске называют жилой массив из сотни частных домов в Калининском районе. В городе таких мест осталось уже немного, а соперничать с Шанхаем может разве что частник в районе метро «Октябрьская», который постепенно исчезает и обрастает высотками.

Вот и в розовой трехэтажке на улице Республиканской очень ждут нового строительства. Это не Шанхай, но это ближайший к нему дом, под окнами которого и раскинулись цветные домики частного сектора. Проблем, как говорят жители трехэтажки, соседи совсем не доставляют, главная проблема — сам их дом.

— Вот это говно уже давно надо снести! Посмотрите, в какой мы яме стоим! — всплескивает руками жительница трехэтажки Раиса Георгиевна.

Малоэтажка в прошлом году отметила юбилей — 90 лет со дня постройки. Как объясняет Раиса Георгиевна, жилье в этом с виду красивом, но изрядно обшарпанном доме получали работники завода Чкалова. Сама она не из числа заводчан, а квартира ей досталась по обмену — «трешка», 57 квадратов. Маленьких квартир здесь почти нет, чем и пользуются некоторые собственники — дробят квартиру на комнаты и сдают их. В одной из таких живет соседка пенсионерки Нелля, купившая комнату 13 квадратов три года назад за 700 тысяч. Она присоединяется к недовольству женщины и рассказывает о промерзающих стенах, тараканах и клопах.

— Дом-то горел! Капитальный ремонт вроде как сделали, но что это за ремонт? В подъездах нам деревянные лестницы поубирали все! — негодует Раиса Георгиевна. — А перегородки-то в квартирах деревянные, потолки деревянные. С крыши бежит, в подвале вода, в общем хреновый дом, честно вам говорю. Его давно пора снести!

— А отопления у нас почти нет, — добавляет Нелля. — А платим мы 7 тысяч. Ну куда это годится?

— Да! У меня и 60 квадратов нет, за что такие деньги! Вот бы инвестор какой нами заинтересовался, какой-то добрый человек, посносил бы тут всё и новые дома построил! Ну тут квартир 34 штуки всего!

— Да-да, и нам бы по квартире дал, — включается Нелля.

О планах на эту территорию от застройщиков ничего не слышно. Новое строительство предрекают самому Шанхаю, но этому грядущему расселению, как выяснилось, владельцы частных домов совсем не рады.

Как вспоминает руководитель музея Железнодорожного района Алексей Авдеев, слухи о том, что Шанхая скоро не станет, ходили столько, сколько он себя помнит. Сам он родился и вырос тут, на улице 2-я Газовая.

— Насколько я знаю, активно жилмассив отстраивался после войны. Я думаю, что на эти годы и пришлось его основное строительство — 40-е — 50е. А в 60-е уже пошли разговоры, что частный сектор будут сносить и будут ставить новые дома. И даже были разногласия между соседями, дескать, зачем вы тут строитесь, завтра нас снесут и дадут новые квартиры. Но эти разговоры тянутся до сих пор. И вот люди там живут, многие и сейчас живут с этой мыслью. Но город всё-таки наступает, — рассказывает он.

Особенно сильно город наступает со стороны Кропоткина и Ипподромской — цветные высотки нависают над крохотными домиками Шанхая, на которых висят ярко-красные баннеры о продаже.

Огороженные забором пустыри, расчищенные будто бы под строительство, но на самом деле давно поросшие бурьяном, встречаются и в самом сердце частного сектора. Это границы улиц Войкова, Славянской и Осоавиахима.

Последняя, кстати, так названа в честь общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству, которое существовало в 30–40 годах. Но общества уже давно нет, и в других городах странноватую аббревиатуру решили заменить на более благозвучное название. А вот в Новосибирске улицу Осоавиахима не стали трогать, возможно, потому, что она небольшая, да и скрывается в частном секторе. Кроме улицы Осоавиахима здесь есть и улица МОПРа (а также МОПРа Малая и МОПРа Большая) — еще один символ советского прошлого. Расшифровывается аббревиатура как Международное общество помощи борцам революции.

— В основном тут жили рабочие разных заводов. Это рабочие 80-го завода (нынешний НЗХК. — Прим. ред.), «Электроагрегата», «Точмаша», — вспоминает Алексей Авдеев.

Сейчас о заводском прошлом этого места ничто не напоминает, и, как признаются жители Шанхая, домиками здесь обзаводятся не только пенсионеры, но и молодые семьи. Они сносят старые, ушедшие от старости в землю избушки и строят на месте них крепкие коттеджи.

Особенно выделяется особняк из кирпича с каменным забором на улице Планетной. Вычурный коттедж, как рассказывает продавец из соседнего с ним магазина, вырос несколько лет назад, и изначально в нем проживала шумная цыганская семья. Но сейчас туда заселилась девушка.

Наравне с коттеджами для одной семьи тут и там вырастают дома, которые потом в объявлениях о продаже называют таунхаусами. Это коттеджи на несколько хозяев с отдельными подъездами, собственными гаражами и даже площадками под окнами. Один из таких, к несчастью построенный там, куда подступает новое строительство, сейчас выставлен на продажу. За «таунхаус на две семьи» с голыми стенами просят 25 миллионов, вокруг него — деревянные избушки, котлованы и небольшая свалка, образовавшаяся на месте снесенных домов.

На строительные заборы нам показывает семья Светланы и Дмитрия, вышедшая прогуляться по разбитой дороге Шанхая в солнечный день. Дмитрий уверенно говорит, что на месте заборов скоро появятся высотка и школа, из-за чего часть шанхайцев уже съехала. Впрочем, подтверждений этому найти не удалось, а бурьян, которым успели зарасти расчищенные площадки, навевает мысли о том, что если строительство и планировалось, то довольно давно.

— Говорят, что до 15 августа вот все они до перекрестка со Светлой должны съехать, — кивает Дмитрий в сторону улиц Кавалерийской, Славянской и Армавирской. — То есть застраивают и двигаются к нам. Отрубят кусок и будут осваивать. Мы, наверное, следующие. Нам и строиться не дают, а так бы давно дом поставили, но какой смысл?

Дмитрий и Светлана переехали в Шанхай недавно. Завалившийся домик — не их собственность, а владения родственников. Жить в нем неудобно и тесно — кроме Светланы и Дмитрия с ними проживает еще сын-школьник.

— Копейки нам сунут и всё. И ни гаража, ничего, — возмущается Светлана.

Она вспоминает, что за расселение предлагают сейчас 2 миллиона рублей за сотку. С учетом того, что Светлана и Дмитрий сейчас живут в крохотной избушке на участке в 1 сотку, полученные деньги будут совсем «смешными».

— Что и где на это купишь? А так мы бы отстроились, но нам не дают, земля в красной зоне, — пожимает она плечами.

Соседи Дмитрия и Светланы ждать, впрочем, не стали и пару лет назад построили двухэтажный дом, обитый сайдингом. Они также с ужасом ждут расселения.

— Всем лучше в своем доме! Квартира не сравнится! Вот посмотрите, детей выпускаем и не беспокоимся. А там куда их выпустишь? То дорога, то машины ездят, то жалуются, что дети кричат. А как им, рот заткнуть, что ли? На то они и дети, — вздыхает Светлана. — Знаете, тут сколько ребятишек? Нет, лучше частный сектор.

— Квартиры — это клетушки. Что там делать? Тут и люди все свои: в частном секторе мы привыкли чьи-то беды сообща решать. А там неизвестно еще, кто тебе в соседи попадется, — добавляет Дмитрий. — Нам и строиться не дают, но и жить вот так тоже сложно. А мы бы отстроились.

Прошлым летом мы гуляли по Нахаловке — взгляните на интересные домики и башни винокурни.