Сибирские фавелы. Фотопрогулка по «нахальной» части города — со столетней башней винокурни и байками о бандитах

В городе почти не осталось мест, где можно изучать историю появления Новосибирска, так сказать, сходу, с натуры (разве что Бугры, о которых мы не так давно писали). Нахаловка и Ельцовка — как раз одни из таких. Пройдя по ручейкам узеньких улиц, можно своими глазами увидеть, с чего начинался промышленный Новосибирск. А заодно поразиться контрасту: 10 минут от центра города с его высотками — и вот вы уже в районе, где избушки, ушедшие от старости в землю по самые окна, соседствуют с каменными зданиями столетних заводов. Мы прогулялись по пока еще нетронутому застройщиками месту, но до которого, как уверены архитекторы, обязательно доберутся в ближайшие годы. Посмотрите, какие удивительные дома мы обнаружили там, куда еще совсем недавно боялись забредать горожане.

Как деревня свободных духом людей стала опасным районом

Району Нахаловки более 100 лет. Новосибирск (тогда еще Новониколаевск) только начал формироваться как город, а на берегу Оби, рядом с железной дорогой, уже селились люди. Вообще здесь, у полосы возле Оби, есть несколько таких стихийно появившихся районов: Сухарка, Ельцовка и собственно сама Нахаловка. И если для человека неместного весь частный сектор за Владимировской — это одна большая Нахаловка, то люди, проживающие здесь, четко понимают границы.

— Район Большой Нахаловки — это район железнодорожной больницы, которая образовалась на базе переселенческого врачебно-питательного пункта. Малая Нахаловка — от Владимировского спуска до Чернышевского спуска. Там был лесозавод. Восточная граница — речка Ельцовка. А что касается неформального районирования в сознании жителей этих мест, то оно было еще меньше. Сухарка, так скажем, — совершенно другой мир. Я вот даже чуть-чуть застал времена, когда мы с ребятами с Сухарки были, мягко говоря, не очень дружны. Маркирование «свой-чужой» по районам в сознании даже первых жителей — крестьян и переселенцев — было очень сильное. Старожилы все-таки это отмечали. Родители буквально говорили: «Сюда не ходи», а «вот туда можно», — рассказывает сотрудник музея Новосибирска Евгений Антропов.

Он родился и вырос в Нахаловке, сюда же несколько лет водил экскурсии, показывая район когда-то вольной деревни в центре города. Деревенского колорита в Нахаловке с тех пор несколько поубавилось: на месте покосившихся избушек отстраиваются вполне себе крепкие дома, к тому же свою лепту вносят новостройки, которые словно теснят маленькие деревянные постройки. Детство самого Евгения прошло на улице Владимировской, в доме, расположенном недалеко от психиатрической больницы № 3, поэтому история этих мест ему сильно близка и знакома.

— У Нахаловки была репутация не самого благополучного района, особенно в конце 80-х — начале 90-х годов. Но тогда вообще в стране ситуация криминальная стала сильно хуже. Когда-то это был тихий околоток, полудеревенский-полугородской. Принцип был: «Своих не трогаем», хотя какие-то бандиты там, конечно, жили. Кто-то из старожилов, у которых я брал интервью, отмечал: «Вот тут жил вор». Кровавых разборок не устраивали в Нахаловке, но чужие сюда и не ходили, опасались. Хотя первая линия улицы Владимировской была все-таки довольно благополучной, потому что на ней жили рабочие железнодорожного ведомства МПС Томской дороги. А ближе к Оби, в оврагах — это уже другой район, — объясняет он.

Та самая когда-то благополучная линия домов сегодня такой уже не выглядит. В глаза особенно бросаются обшарпанные трехэтажные дома № 33 и 35, построенные в 1960 году. Соседство не в их пользу: рядом административное здание, чей сине-зеленый фасад регулярно обновляют, а вот до малоэтажек руки как-то не доходят.

— Не было никого здесь [из застройщиков]. Господи, хоть бы кто-нибудь уже появился! Дом видите в каком состоянии? — грустно улыбается одна из жительниц обшарпанного дома, Зинаида, которую мы встретили у трехэтажки. Здесь вообще многолюдно — жители бараков сидят уже который день без горячей воды, поэтому собрались, чтобы решить проблему коллективно.

— Да не будет нас никто расселять, у нас дом еще не старый, — замечает другая пенсионерка.

Процент износа трехэтажек — 44–48%. Но как замечает Зинаида, их строили хозспособом с нарушениями, поэтому вероятность расселения домов в ближайшее время, по ее словам, исключать не стоит.

Расселения ждут и в деревянном доме № 33а с покосившимися стенами. Его признали аварийным в 2015 году, но внутри продолжают жить люди.

— Квартиру получал мой папа. Раньше все эти дома были железнодорожными. А сам папа работал в кочегарке. То есть была контора, потом общежитие, а потом переделали в дом, — объясняет Людмила Николаевна.

Она и семья Марины (соседка по квартире напротив) живут здесь всю свою жизнь.

— Самое страшное, что под домом проходит высоковольтный кабель 380 вольт, а вот тут (показывает на угол) всё прорывается, вечно вода стоит летом. Зимой, естественно, холодно, летом сыро, — рассказывает Марина.

— Потому что дом как дуршлаг! А за коммуналку мы платим, как все. Вот у меня две комнаты, 54 квадратных метра. В одной я, в другой дочь живет. Так у нас зимой выходит 5 тысяч рублей примерно, — добавляет Людмила Николаевна.

Дом насквозь прошит трещинами. Что-то чинят самостоятельно — на помощь приходит строительная пена и сайдинг. Окна затыкают одеялами, чтобы не дуло. Даже летом, когда на улице стоит +25 градусов, в окнах комнаты дочери Людмилы Николаевны виднеются пестрые одеяла.

— Я ходила в мэрию по поводу расселения, мне сказали: «Ждите 2023 года». Я спрашиваю: «А если не позвонят?», а мне говорят: «Ну а мы что сделаем?», — вздыхает Марина. — Я бы здесь, конечно, жить не стала. В округе наркоманы, у нас их вообще много. Закладки еще полбеды, другое дело, когда гуляешь с детьми, а они видят всех их в сами понимаете каком состоянии.

Опасное прежде место, по мнению жительниц покосившегося дома, давно уже превратилось в забытую всеми окраину, на которую закрывают глаза.

— Новостройки, да, есть. А вот наш дом как стоял, так и стоит, — замечает Марина.

Особняк со львами, башня хладобойни и магазин с решетками — что любопытного в Нахаловке

Жизнь Нахаловки неспешно идет своим чередом. Пестрое лоскутное одеяло частного сектора тут и там трещит по швам — прорываются будто бы чужеродные элементы. Например, эклектичный кирпичный коттедж с золотыми львами на входе и подковой над дверью. Это один из относительно новых домов.

На стройку решаются не все — а вдруг расселение? Поэтому встречаются совсем уж старые избушки: у некоторых поехала кровля, другие от старости будто бы провалились в землю. Хотя в самом начале Нахаловки, ближе к Владимировской, хороших и крепких домов будто бы чуть больше, внизу же, почти у реки — своя атмосфера с маленькими избушками, словно налепленными друг на друга.

Бараки тоже есть, хоть их и немного. Интересный двухэтажный дом нам встретился на улице Сургутской. Ярким пятном он выделяется среди деревьев и бревенчатых стен частных домиков. Внутри тоже необычно: старая плитка, высокие потолки, панно на стенах и типично советские двери с ретрономерами на них. Это секционное семейное общежитие, маленькую 13-метровую комнату в котором сейчас (по данным N1.ru) продают за 800 тысяч рублей.

По словам краеведа, сотрудника музея Новосибирска Константина Голодяева, дом построили в 1939 году вероятно для специалистов ближайших заводов — винокуренного или маслозавода.

От маслозавода уже ничего не осталось, на его месте теперь огромные склады «ЖелДорЭкспедиции», возле которых простаивают фуры. А вот остатки винокуренного завода, он же спиртзавод Злоказова, обнаружить в Нахаловке довольно легко. Достаточно свернуть на самую широкую улицу Нахаловки — улицу Ногина, и кирпично-красное здание с острой крышей перед вами. Башне примерно 110 лет, о ее промышленном прошлом напоминает разве что внутренний дворик здания. Теперь башню украшает вывеска «Сауна».

Спиртзавод Злоказова когда-то пережил введение сухого закона в России, но не пережил индустриализацию и сдался под напором растущего сибирского гиганта — завода ВИНАП. По соседству с Красной башней раньше располагались склады «Товарищества братьев Нобелей», а улица, на которой и стояла крупнейшая фирма дореволюционных времен, занимавшаяся мазутом и керосином, звалась Нобелевской (теперь — Ногина). От «Бранобеля» в Нахаловке сохранились старинные цистерны, в которых и размещали горючие вещества.

Не только улица Ногина примечательна своими сохранившимися памятниками эпохи (впрочем, слово «памятник» здесь формально — объекты по-прежнему не имеют охранного статуса). Если спуститься к реке, то на улице 2-й Лодочной можно заметить примечательную кирпичную башенку. Это 107-летняя водонасосная станция, которую когда-то построили для нужд мясохладокомбината. Со зданием пару лет назад приключилась некрасивая история: депутат Горсовета Антон Тыртышный (депутат по этому округу) усомнился в исторической ценности постройки и назвал станцию-башенку «халабудой». Однако краеведы и общественники предрекают объекту скорое включение в реестр памятников.

От исторических памятников — к более прагматичным деталям. В Нахаловке по-прежнему можно встретить дороги без асфальта, объявления о вывозе мусора по расписанию, пронумерованные колонки с водой. И, несмотря на вьющиеся желтые трубы газопровода, газ все-таки есть не везде — кто-то по старинке предпочитает отапливать дом печкой.

— У нас пол-улицы с газом. В 2014 году провели. А пол-улицы потому что… Ну потому что кто хотел, тот и вложился. Не знаю, то ли денег нет, то ли не хотят. Кто-то уже и не живет там, — пожимает плечами жительница улицы Моцарта Любовь. Ее дом разместился на склоне под Красной башней, с огорода открывается отличный вид на старинное сооружение.

По ее словам, плюсы проживания в Ельцовке (а свой дом она считает именно ельцовским) — это тишина и деревенский уклад жизни. Минусы — отсутствие детских площадок («рядом есть одна, но ее кто-то для себя построил, там и забор есть») и хороших дорог, а также лестница, по которой жителям Ельцовки приходится каждый день взбираться, чтобы попасть на работу и в магазин. Зимой железное сооружение замерзает и превращается в экстремальный аттракцион.

— Знаете, как раньше тут было? У-у-у-у, дома вообще один на одном стояли, — добавляет Любовь, рассказывая про жизнь района. — Сейчас немного расстроились все.

— 40 лет мы тут живем, — отмечает ее подруга и соседка Нина, вышедшая посидеть с ней на лавочке у дома.

— Расселение? Да не, наверное, уже и не ждем. Мы здесь выросли, замуж вышли. Ходили, дружили тут. Свекровка: «Ой, подавайте скорее заявление, а то нас снесут». Но уже 40 лет с лишним так. Я и замуж успела выйти, и развестись, — смеется Любовь.

Как замечает архитектор Игорь Поповский, расселение Нахаловки — история, которая тянется примерно с 1985 года. Тогда он пришел работать в «Новосибгражданпроект» и занимался подготовкой материалов для «Прибрежного» — микрорайона, который должен был вырасти на месте нахаловских избушек. Планировалось, что на берегу Оби появятся современные на тот момент панельные высотки 97-й серии (дома этой серии есть на Шевченковском жилмассиве у метро «Октябрьская». — Прим. ред.).

— В тот момент были два решения речного фасада города Новосибирска — «Прибрежный» (вместо Нахаловки) и «Береговой» (нынешний «Европейский берег). Ну и, конечно, «Береговой» пошел вперед, потому что там не предполагался снос, а только намыв песка. С другой стороны, там не было коллектора канализационного, а потом произошла такая вещь, как МММ. В конечном итоге, «Сибакадемстрой», а сейчас «Брусника» оперативно эти проблемы решили и застраивают сейчас активно эту территорию, — вспоминает архитектор.

С «Прибрежным» проблемы не решались: перепад рельефа, сложности с инженерными сетями, подмыв территории, расселение частного сектора делали это место не очень привлекательным для застройщиков. Однако в прошлом году, как писал Сибкрай, Нахаловкой интересовалась представители строительных компаний, в том числе компании «Мета», которая возводит жилой небоскреб «Тихомиров» недалеко у метро «Октябрьская».

— Нахаловка была застроена очень иррационально. Это не такое поселение, как, например, в Центральном районе, где была какая-то планировочная сетка. Сегодня этот район будет реконструировать сложно. Потому что вот если брать район у метро «Октябрьская», там ведь как — квартал вычесывают и строят. А тут, чтобы построить таким образом, придется столкнуться с проблемами, — добавляет Игорь Поповский.

Есть и транспортная проблема. Район несколько отрезан от центра, хоть и находится совсем рядом. Соединить Нахаловку с остальным городом помогли бы эстакады и станции метро. Но последнее — уж совсем фантастика.

— Застройщики все-таки туда добираются. Постепенно, но добираются. Возле Чернышевского спуска, например, строится жилье. Как будет развиваться район от Димитровского моста и на север — вот от этого и зависит застройка Нахаловки. <…> Юридически никто не запрещает в Нахаловке выкупать участки, тем более этот механизм уже отработан, — отмечает архитектор.

В конце прошлого года мы рассказали об одном из самых красивых, но умирающем районе города, который сравнивают с Флоренцией.