Мужской разговор: «Я готов уйти»

Директор Новосибирского государственного краеведческого музея — один из тех людей в городе, о ком слышал, наверное, почти каждый, даже если ни разу не ходил в этот самый музей. Андрей Шаповалов за два года пребывания на посту руководителя сделал, пожалуй, для музея (и для города) гораздо больше, чем иной директор делает для своего предприятия за все время работы. В силу своей неуемной активности вникать Шаповалову приходится во все сферы жизнедеятельности музея… Например, придя на интервью, я застал его на строительной площадке (за музеем), где он ругался с рабочими, засыпающими глиной пустоты фундамента здания.

Справка: Шаповалов Андрей Валерьевич — директор краеведческого музея с 2009 г. Родился 1 апреля 1969 г. По профессии историк (гуманитарный факультет НГУ). Женат, сын 11 лет.

Карьера, работа и деньги

Тебе, понимаю, приходится вникать во все?

Стараюсь вести себя как хозяин. Грубо говоря, если б мне в фундамент пытались засыпать глину, что бы я делал? То же самое и сказал бы. Получается, все сферы — они мои. Когда кто-то ходит мимо унитаза в служебном туалете, как ты думаешь, кому жалуются?

И как приходится устранять «разруху в головах»? Прямо как в фильме «Собачье сердце»…

Для начала, туалет можно разделить на мужской и женский. Часть вопросов снимается. А дальше уже «работать» с одними мужчинами.

Мы сейчас с тобой общаемся, но ты сидишь не в директорском кресле… А часто в нем бываешь?

Я не люблю в нем сидеть. Только тогда, когда работаю за компьютером. С людьми, если ты хочешь о чем-то договориться, не надо говорить из директорской позиции. Я, кстати, закрываю дверь в кабинет только в двух случаях: когда ко мне приходят из органов или при общении с журналистами, чтобы не мешали процессу во время интервью. Стараюсь не делать секретов из внутренней политики.

Зарплата директора музея позволяет жить хорошо?

Для нашего города у меня вполне нормальная зарплата. Другое дело, я не привык к такой зарплате — до этого жил лучше. Я занимался много чем — преподавал в пединституте, был небольшой бизнес (консалтинг и культурное проектирование), работал в агентстве «Открытая Сибирь». Много работал и много зарабатывал. Сейчас другими проектами вне музея заниматься не получается. Была иллюзия, что можно что-то еще делать, даже не для заработка, а чтобы не потерять квалификацию. Какое-то время я преподавал в институте, но потом понял: что-то страдает — или директорство, или качество преподавания. Поэтому из преподавания ушел.

Я изначально понимал, что зарплата будет ниже, работы будет больше, возможно, я приду на это место ненадолго, но мне этим хотелось заняться. Удовольствие от того, что я делаю, компенсирует все остальное. А семья у меня не бедствует, в качестве жизни ничего не изменилось — ну, съезжу отдохнуть за границу не два раза в отпуск, а один. Ничего не случится.

Ты сказал: было ощущение, что придешь на пост директора ненадолго. А сейчас как?

По-прежнему считаю, что я пришел на 5 лет. Все, что хочу сделать в этом музее, я считаю, можно сделать за это время. Правда, ремонт и реставрация — дольше, чем я представлял, но все равно где-то в намеченных границах.

Потом уйдешь?

Потом буду решать, что делать дальше. Но в целом — буду готов уйти. Если пойму, что зарабатывать деньги мне важнее, чем делать музей, или делать музей в другом городе интересней, чем руководить этим, то спокойно уйду. Притом сделаю здесь все, что запланировал. Большую часть уже сделал: остался ремонт, и надо выполнить стратегию комплектования коллекции.

И куда после директорства? Карьера что для тебя значит?

Мне с работой всегда везло. Практически всегда я занимался тем, что мне нравится. Я даже этим немного избалован. Сейчас нравится заниматься музеем. А с точки зрения карьеры — я все время рос, что бы ни делал. Расти можно в любую сторону: пойти в бизнес или реанимировать собственный. Какая разница — директор я музея или ООО «Рога и копыта»? С точки зрения статуса — одно и то же. С точки зрения доходов, может, будет лучше. Но я не рассматриваю свой карьерный рост таким — пойти служить дальше в какие-нибудь госструктуры, министерство культуры и т.п. Мне кажется, я не тот человек. Не представляю, как работают чиновники, а видя результаты их работы — и не очень хочу пробовать.

Что не может позволить купить лично себе директор краеведческого музея?

Многое. Виллу, яхту… Дорогую квартиру в центре города не могу купить. (Улыбается.)

А для музея?

Для музея могу позволить купить практически все, кроме излишеств. Например, мне бы очень хотелось ездить на «Сотбис» и покупать дорогие шедевры, чтобы они были в Новосибирске, но я этого не могу себе позволить. А все, что я хотел бы делать как директор, позволить себе могу — у нас бюджет хороший, я умею обращаться с финансами, да мы и неплохо зарабатываем.

Сколько лично тебе денег хватает в месяц?

Без семьи, лично мне 15 тыс. руб. хватит за глаза. Я — человек с ограниченными потребностями. В кабаки не хожу, так как сильно устаю, а там не могу отдыхать. Дорогие шмотки не люблю, да и носить их некуда — в джинсах себя комфортней чувствую. Дорогая машина не нужна — во-первых, приличная машина есть, а во-вторых, я ею не пользуюсь, есть служебная. Чтобы тратить деньги, нужно еще и время, а у меня его не очень много. В этом году, например, я так и не выбрался отдохнуть.

Что больше всего нравится на посту директора музея?

Если б я не был директором, то с удовольствием работал бы замом по науке. Мне больше всего нравится заниматься шаманской коллекцией — она у нас очень хорошая. У меня есть хобби: когда бывает свободное время, я тихонько обрабатываю пачку паспортов на коллекцию. Наверное, в течение 5 лет сделаю печатный каталог. Я вообще люблю предметы, истории, которые стоят за предметами. Мне это нравится. Другое дело, что этим я не занимаюсь. Это мое рабочее хобби. (Улыбается.)

Увольнять людей легко? Ты с этого начинал, когда пришел в музей, — уволил всех бездельников.

С одной стороны, ты — администратор и думаешь, что делаешь все правильно с точки зрения организации, а с другой стороны, ты понимаешь, что там — человек. И, может, организации станет немного лучше, а у человека жизнь сломается. Поэтому тяжело. Даже алкоголиков увольнять тяжело. Но у меня такое к этому отношение: у меня мало времени, я пришел на 5 лет и не в бирюльки играть. Вот сейчас вообще неприятная ситуация: я вынужден сокращать персонал, потому что сокращается работа — через месяц мы начнем ремонт подвалов, а службы, которые там находятся, останутся без лабораторий — фактически без работы, и я их не смогу содержать. Кого-то придется уволить, так как непонятно, сколько продлится ремонт.

Любовь к Родине

Что ты для себя вкладываешь в понятие «Родина»?

Для меня это понятие размыто. Малых родин у меня две. Я родился на севере Пермской области, но взросление произошло в Ростовской, и это тоже для меня — родина. Новосибирск — для меня не родина. Но здесь я живу больше, чем где-либо ранее. И поэтому с этим местом меня тоже многое связывает. Размыто понятие «малая родина», Родина как страна для меня тоже размыта — я же жертва 90-х. Изначально у меня было обычное советское имперское сознание: моя Родина — СССР. А сейчас — Россия, получается. Но когда приезжаю в Уфу, то понимаю, что я, россиянин, у себя в российской стране не могу читать вывески на русском языке, потому что они на башкирском. И тут начинаешь думать, что с родиной, наверное, все не очень хорошо.

Уехать из Новосибирска готов?

Конечно. Я за внутреннюю миграцию, считаю, что люди должны жить там, где работают. Более того, я даже немного страшусь, что могу задержаться здесь надолго. Мне кажется, не на пользу человеку жить на одном месте.

То есть ты понимаешь тех, кто считает, что отсюда надо, как говорят, валить и побыстрее?

Я даже понимаю, что за этим стоит, — слишком долго занимался историей Сибири и социологией. Вообще-то в Сибири живут временщики. Мы здесь — люди (мы, наши родители), кто приехал сюда и готов отсюда (ментально) уехать. Но некоторые остались и что-то ищут для себя. Некоторые не имеют возможности уехать. Но в целом мы все здесь временно. Ты обращал внимание, когда едешь по Транссибу и подъезжаешь к Южному Уралу, вдруг начинается такая Россия — серые заборы, серые дома, все покосившееся? И так едешь до Владивостока. Но если ехать отсюда и перевалить за Южный Урал, то попадаешь в Центральную Россию и видишь крепкие заборы, крашеные ставни, все кирпичное — на века, надолго.

В Пермь приглашал Марат Гельман? Там в последнее время собирают разных интересных людей от культуры…

Мне намекали, что с удовольствием сделают предложение. Сам Гельман и намекнул, что у них таких, как я, ждут. Но он понимал, что для меня музей — проект. Он тоже мыслит проектами. А нормальный человек проект на середине не бросает.

Мужская дружба

У тебя много настоящих друзей?

Нет, не много. Думаю, человек пять.

Было, чтобы ради друга — в огонь и воду?

Сейчас эти понятия размываются. Да, было, но эти подвиги, конечно, не такие, как описывает, например, советская литература. Я, например, ездил в другие города, чтобы вытаскивать друзей из запоев и кодировать их.

Тебя предавали друзья?

Предательство — такое слово…

Ну, друзья делали что-то такое, после чего у тебя к ним менялось отношения?

Да… Но это, скорее, связано не с предательством и не с поступками по отношению ко мне. Просто люди сильно меняются, у меня что-то в голове меняется. Иногда человек делал в своей жизни что-то, что я не приемлю, и мы по этой причине начинали отдаляться. Хотя и были близкими людьми.

Женщины, семья

А женщины предавали?

Ну вот, начинается… С предательством женщин у меня вообще сложно, я ж с ними не дружу. (Смеется.) Да, женщины меня бросали. К счастью. Но я не рассматриваю это как предательство, а, скорее всего, как освобождение. Вот она меня бросила, а у меня нет никаких угрызений совести, т.е. — не я, подлец, их бросил.

А ты женщину бросал?

И такое бывало. Жизнь — длинная, состоит из мелких обид, ссор, расставаний, встреч. Это со стороны может показаться, что он, подлец, кого-то бросил, и все страдают, а на той стороне этот «подлец» — с душой, со своими представлениями и, может, страдает не меньше. Но это наша современная литературно-экранная парадигма не учитывает. Бросил — значит, подлец.

Работа мешает семейной жизни?

Ужасно мешает. Супруга терпит, привыкла к этому. Но она понимает, что я — человек, заточенный на работу, работал всегда много. Уходил рано, приходил поздно. Но я стараюсь не злоупотреблять этим. Например, сделал себе правило: что бы там ни было, стараться вернуться домой до того, как ляжет спать сын. Я считаю, это важно для семьи. Также без особой нужды я не поеду на работу в выходной день — выберу семью.

Какова роль женщины в отношениях с мужчиной? Она должна знать место?

Брутально звучит именно так. Но мы же взрослые люди, понимаем, что так не бывает. Каждый мужчина выбирает женщину под себя и живет в той модели, с которой согласен. Однажды в студенческой общаге мы делали тест — задавали мужчинам вопрос: «Хочешь ли ты жить в счастливой покорности?». Точно не помню, по-моему, 63% ответили: «Да». Вот я в счастливой покорности жить не могу. Я думаю, должны быть условно-равноправные отношения с твердым пониманием, кто все-таки главный.

Во время ссор с женой как себя ведешь — стучишь по столу кулаком?

Нет, не стучу. Я давлю морально и интеллектуально. Это мой метод. А если спросишь, бью ли я жену, — нет, не бью. И сына не бью… Может, они просто ни разу меня по-настоящему не провоцировали? (Улыбается.)

Путешествия, отдых

Отдыхаешь как?

По-настоящему отдыхаю только тогда, когда уезжаю из страны, ложусь на пляже, и никто меня не достает. Мне нужно в жизни много моря, солнца и лежать с книжкой. Люблю комфортный отдых — Турцию, Египет, Испанию. Такой пятизвездочный отдых, и отдыхаю — тотально.

Из-за того, что и работаешь тотально?

Нет, мне просто кажется, я мало лежу. (Смеется.) Я люблю плавать в море. Мне не хватает книг — нет времени читать. А на пляже я читаю.

То есть активный отдых с экскурсиями по городу не для тебя?

Это для меня тоже — я отдыхаю и так. Но дело в том, что я уже много мест осмотрел. В Турции, например, знаю все. Если я еду в новое место, то, конечно, все посещаю. И еще — у меня растет сын, и ему не всегда подходит мой стиль отдыха. Я понимаю, сейчас такое время, когда он еще готов отдыхать со мной, и все, что я сейчас заложу, все это останется с ним. Поэтому иногда я просто сажусь в машину, и мы едем с друзьями, например, в Хакасию. Там показываю сыну археологические памятники, лазаем в пещеры, много ходим пешком. Сын считает, что это круче, чем в Турции.

Где тебе интересней — за границей или где-нибудь здесь, как в Хакасии?

За границей. Там комфортней. Там такой уровень сервиса, который позволяет отдыхать, а не изводить себя в поисках этого сервиса. Во-вторых, там ты попадаешь в другой круг людей. Мне нравится заводить уличные знакомства с разными людьми. Но если я буду заводить такие знакомства в Новосибирске, меня посчитают городским сумасшедшим, а за границей — нормально. Я могу поздороваться с человеком в лифте и остаться с ним на полдня, а здесь такое нереально. Очень люблю бывать в Америке, общаться с американцами, они мне кажутся нормальными ребятами. Героев монологов Задорнова там нет, я не знаю, с кем он и как общался. Большая часть американцев, с кем мне приходилось знакомиться, — умные и приличные люди. Я общался там не только с учеными, но и с абсолютно простыми людьми — работягами.

Самое запоминающееся путешествие было…

В Австралии. Я там жил 6 недель в домах у обычных людей. Более того, эти люди нас… Не то что развлекали, но старались показать жизнь вокруг. Это было невероятно круто. Я много раз был в Америке и Европе, но не могу сказать, что понимаю их жизнь, а в Австралии я понял ее изнутри. Люди же дома намного проще, чем где-то на улице или в офисе. Опять же видел там многое, например, дом капитана Кука. Или утконоса в дикой природе. Не каждый австралиец этим может похвастаться.

Илья Калинин

Фото предоставлены Андреем Шаповаловым (1, 3), автора (2)