«Акт убийства»: старики-разбойники

На этом фоне больные фантазии корейца Ким Ки-дука выглядят сказкой про дедушку Мазая

Подводя итоги года и сканируя списки лучших картин, я некоторое время назад раз за разом начал натыкаться на это непривлекательное название. В своих топах на первое место эту ленту ставили и английский журнал Sight&Sound, и Педро Альмодовар, и далее почти все — если не на первое, так на одно из первых. И, как оказалось, небезосновательно, ведь за этим непривлекательным названием скрывается незаурядная документальная картина. Признаться, я никогда не видел ничего подобного. Даже жестокие провокации Гуалтьеро Якопетти 60-х годов прошлого века меркнут при сравнении с работой Джошуа Оппенхаймера — взявшегося непонятно откуда американца и снявшего это кино на датские деньги в загадочной Индонезии. Именно к далекому 1965-му году нас и отсылает его картина, от которой волосы стынут в жилах.

Тогда в Индонезии на волне политических перемен к власти пришел генерал Сухарто. Про это в частности тридцатью годами раньше Питер Уир снял на Филиппинах вполне невинное кино «Год, опасный для жизни». И вот, воскрешая давние события, которые казалось уже давно травой поросли, Оппенхаймер вытащил на поверхность такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Он приехал именно в Индонезию и разыскал там бывших опричников правого режима. Больше того, он вошел к ним в доверие и даже закорешился с этими, главным образом, бодрыми старичками, которые в свои 70 с хвостиком лет очень даже неплохо выглядят. Они по-прежнему имеют серьезное влияние на политическую ситуацию в стране, баллотируются на выборах, собирают оброк с китайских лавочников и вообще неплохо преуспевают благодаря мафиозной деятельности. Рэкет, коррупция, нелегальный игорный бизнес — вот источники их стабильного дохода и благополучного состояния.

Они — палачи кровавого режима — и сегодня находятся в статусе национальных героев. Они являются авторами одного из самых страшных геноцидов ХХ века. Всего лишь за полгода дорвавшиеся до власти садисты отправили на тот свет под видом коммунистов порядка двух миллионов своих сограждан. Почему же тогда почти 50 лет об этом молчали? Потому что знать об этом некоторым совершенно невыгодно. Потому что «Акт убийства» — это еще и разоблачительное антиамериканское кино, так как та давняя кровавая процедура была инспирирована ЦРУ, решившим сделать антикоммунистическую зачистку в Индонезии и устроить силами местных правых небольшую охоту на ведьм. Но вместо предполагаемых 5 тысяч левых активистов, в расход — до кучи — пустили 2 миллиона, то есть всех без исключения обладателей партбилетов + подвернувшихся под горячую руку китайцев. Столь притягательной оказалась возможность безнаказанно убивать.

И вот спустя почти полвека на экране во всей своей красе предстали те самые подручные режима, что немало потрудились для того, чтобы этот режим утвердился у власти. У тогдашней индонезийской гопоты, промышлявшей бандитизмом, мелкими преступлениями и вдохновляемой гангстерскими боевиками, сделанными в Голливуде, осенью 65-го появился шанс заняться настоящим делом. Казни тут же приняли массовый характер, причем настолько массовый, что через шесть месяцев местные реки вышли из берегов от количества крови и сваленных в них трупов. Оппенхаймер затевает с бывшими палачами страшноватую до жути игру: он как бы помогает им снимать кино о тех давних событиях, прикрываясь форматом кичевого сюрреалистического мюзикла.

Садисты быстро входят во вкус: перспектива стать звездами экрана развязывает им языки, и, преодолев первоначальное недоверие, они с упоением начинают воскрешать в памяти события тех давних дней. 72-летний Анвар Конго, один из главных героев этого «героического эпоса», делится воспоминанием о том, что на его первых казнях было очень много крови, и вскоре он перешел к более эстетичному и гуманному способу уничтожения — удушению с помощью проволоки. И Анвар не только лично режиссирует акт убийства, но и не без удовольствия в подробностях реконструирует свои действия перед камерой — душит понарошку добровольца. Чувствуя полную безнаказанность, бывшие палачи по мере продвижения съемок воскрешают все более страшные истории, которые иногда и без иллюстрирования оставляют ощущение присутствия.

Но этим «славным парням» явно мало устных рассказов, и они пытаются воскресить как можно больше сцен перед камерой, прибегая к помощи статистов. Используя свое мафиозное влияние, они всякий раз ухитряются организовать бесплатные съемки, вроде как превращая их в веселые хеппининги. Однако на лицах смеющихся взрослых исполнителей-жертв нет-нет да мелькнут гримасы неподдельного ужаса, а то вдруг случаются настоящие панические атаки, переходящие в истерики. Потому что, по сути, людям предлагается принять участие в забаве под условным названием «А давайте-ка вспомним и заснимем то, как мы казнили ваших дедушек и бабушек, отцов и матерей». Оппенхаймер, фиксирующий на камеру эти глумливые процедуры, где слово «цинизм» будет самым мягким из всех возможных эвфемизмов, вроде бы пытается придерживаться нейтральной позиции. Но то, что попадает в объектив, настолько саморазоблачительно, что не заметить это можно лишь в двух случаях: надо быть либо идиотом, либо героем этого фильма, то есть испытывать чувство абсолютной непогрешимости.

Герои фильма не оставляют ощущения большого ума, но и идиотами их назвать не получается. Видно, что они все-таки чувствуют, в какую игру играют. Но жажда быть героями фильма американского режиссера настолько сильна, что все сомнения сходят на нет. Эти ребята уже выдержали испытание временем, в отличие от тех своих коллег, кто все-таки сошел с ума. Об этом в одном из своих комментариев тихо упоминает сотрудник телевидения, где старички-садисты экранизируют свое героическое прошлое. Я ловил себя на том, что потихоньку и сам съезжаю с катушек: сознание отказывалось верить в то, что вижу. Но где-то все еще теплилась надежда, что все происходящее на экране — глобальный розыгрыш, жестокий карнавал, откладывающий на финал процедуру снятия масок. Однако вместо этого в финале меня ожидало не разоблачение, а карикатурное покаяние того же Анвара, который решил сам побывать в роли казненного, чтобы потом показать это внукам и провести с ними что-то вроде урока нравственного воспитания.

«Акт убийства» разрушает привычные представления о документальном кино и много чего в понимании добра и зла. После его просмотра чувствуешь себя счастливым от одного только факта, что родился не там, а здесь. И в то же время искренне недоумеваешь: как такое в принципе возможно сегодня в стране, население которой в два раза больше, чем в России, и где лидеры бывшего эскадрона смерти не только не наказаны, но ходят в национальных героях? Мы видим, как их культ преподносится в телевизионном ток-шоу, где Анвар со товарищи хвастаются своими подвигами в 1965-м, а молодая ведущая искренне делит с ними их восторги. Этот фильм, насколько я могу судить, существует в двух версиях: укороченной двухчасовой и полной — длиной 160 минут. И, судя по всему, короткая версия больше бережет нервы зрителей. Так вот, я смотрел именно короткую, но и ее вполне хватило, чтобы от нервов моих ничего не осталось…

Фото theguardian.com